Шам - Виталий Фёдоров
Марат сильно сомневался, что российские чвкашники или федералы оставят склады и уж тем более штаб под охраной исключительно местных – это надо совсем с головой не дружить. Но, поскольку его мнением никто не поинтересовался, лучше оставить его при себе – больше нервных клеток уцелеет.
Бекмирза спросил что-то на чеченском, Султан ответил, к разговору подключился Муса, и не принадлежащая к вайнахам часть командования выпала из дискуссии. Марат обменялся взглядами с Батыром, которого всё это явно тоже раздражало. Командующий «джамаатом огневой поддержки» башкир пару раз демонстративно громко хрустнул могучей шеей, и, не дождавшись никакой реакции, вежливо сообщил:
– Султан, если мы не нужны, то пойдём тогда людей готовить.
Вопросительная интонация во фразе отсутствовала, что не ускользнуло от внимания ротного.
– Я скажу, когда пойдёте. – тем не менее, разговор вновь перешёл на русский. – Атакуем завтра, в полдень.
Брови Марата неудержимо поползли вверх. Неужели предыдущая попытка ничему не научила? Пусть их катибу, прикрывавшую фланг, задело лишь краем – всё равно, полтора десятка стали шахидами. В непосредственно наступавшем на заводы батальоне выбыло больше половины, и всё это без малейшего толка. Более того, поймавшие их на противоходе чвкашники тут же захватили холмистую гряду, господствующую над долиной. А сколько сил в строительство там укрепов в своё время вбухали…
Впрочем, быстро выяснилось, что отправить их к гуриям всех и сразу командование всё-таки не спешит.
– …через пустыню, типа мы афганцы. Потом русские знаки повесим. Подъезжаем тихо, спокойно, берём в ножи охрану на КПП, потом на завод, и там уже быстро-быстро всех делаем, штаб и склады поджигаем, потом отходим. Если всё красиво исполним – кафиры очухаться не успеют.
План, на взгляд Валеева, грешил неоправданным оптимизмом, но, по крайней мере, отход в нём значился, а лобовая атака нет, и это радовало.
– …сюда. – Султан, тем временем, расстелил на столе карту и принялся ставить задачи. – Ты, Муса, берёшь Бекмирзу с его людьми, идёте на второй завод. Там штаба и складов нет, так что главное шум поднять, чтобы от нас отвлекать кафиров. Но только когда мы начнём, не раньше!
Замкомроты утвердительно мотнул роскошной чёрной бородищей:
– Сделаем, амир.
– Батыр!
Тяжёлоатлетического сложения башкир пододвинулся поближе. Мощь средств огневой поддержки их роты не поражала воображение – три миномёта и ПТУР, но Батыр и сам был толковым, и людей себе смог подобрать таких же, так что всё, что в их силах, «огневики» сделают, можно быть уверенным.
– …бить по русским, чтобы не успели к заводам на помощь. Если мы сразу внутрь ворваться не сможем – тогда нас поддерживать. Себе позицию сам выбери, потом скажешь, где.
Задумавшись на пару секунд, Батыр ткнул пальцем правее и ниже южного завода, бывшего основной целью.
– Тут встанем!
Султан утвердительно кивнул и повернулся к Валееву:
– Ты со своими людьми встанешь на этих перекрёстках. – командирский палец отклонился далеко на запад.165 – Выставите блокпосты, типа проверка документов. Одиночный автотранспорт останавливать…
Марат подумал, что слухи насчёт ментовского прошлого, похоже, не врали – обычный «борцуха» в жизни бы так не сказал.
– …валить по-тихому. Если колонна – вступать в бой и задерживать, насколько сможете. Приказ на отход я всем дам по рации.
«Или не дам» осталось невысказанным, но от этого не менее отчётливым.
– Гхм! – Валеев прокашлялся. – Может, на основной завод я пойду?
Брови Султана поползли вверх, и Марат поспешно продолжил:
– Я и Артур можем сойти за русских – это будет полезным.
Все, кроме Батыра, ехидно заухмылялись, а Бекмирза пробормотал что-то на чеченском, отчего ухмылки стали ещё шире. Марат набычился и сжал кулаки, но ротный примирительно поднял ладони и жестом погасил разгоравшееся веселье.
– Сможете, да. Лучше, чем я. Но там арабы стоят. Для арабов и мы за русских прокатим.
– А если русский окажется?
В герои Марат не рвался, но, во-первых, роль заслона на основной трассе была как бы не более опасной, чем атака на завод, во-вторых, он совсем не был уверен, что приказ на отход придёт, и в-третьих – если на заводе и правда штаб чвкашников, там, скорее всего, найдётся, чем поживиться. На сегодняшний день в его личной заначке было почти девять тысяч долларов. Неплохо, конечно, но за три месяца такой «работы» маловато.
Султан, вопреки ожиданиям, не стал давить командирским авторитетом:
– Может, да. Ты ножом человека убивал когда-нибудь? А Артур твой?
Валеев вынужденно помотал головой. Ротный назидательно поднял палец:
– Вот. Это не так просто. А там быстро надо будет делать, и тихо. Я умею, и Бекмирза с Мусой умеют.
Марат вздохнул:
– Я понял.
Чеченец задумчиво пригладил ладонью бороду:
– Ты не подумай, брат, что я в тебе сомневаюсь. Ну, сначала сомневался, да, честно скажу. Многие сомневались. Но ты доказал, что ты воин. И получше многих. Просто в прикрытии ты полезнее на этот раз будешь.
Не то чтоб сердце Валеева растаяло (хотя было приятно, чего уж тут), но что возразить на такой ответ он не придумал, поэтому молча кивнул, изобразив на лице благодарность.
Султан, грамотно отработав возражения, перешёл к техническим моментам:
– Нам выделено два автомобиля для истишхадии. Командирам взводов, назначить добровольцев…
Точно, бывший мент.
* * *– Ахмет!
Толстый, высокий армянин обернулся, на потной лысине заиграл солнечный блик.
– Да, брат?
Марат ускорил шаг и догнал зампотыла катибы.
– Разговор есть.
Уловив по интонации, что речь не о разборках «опять ты моему взводу барахло выдал», Ахмет дружелюбно улыбнулся:
– Пойдём ко мне тогда, брат. В ногах правды нет.
Как заведено у тыловой братии издревле, комфорт в их логове был на максимально доступной высоте – ковры, уютные низкие кресла, едва слышное тарахтение генератора где-то за стеной, разгоняющий жару вентилятор и гудящий в углу холодильник. Из которого, повинуясь отданной на незнакомом Марату языке команде, молодой и смазливый помощник зампотыла живо извлёк большой стеклянный графин с освежающей мятно-лимонной настойкой.
Смазливый (кажется, памирец, откуда-то оттуда, по крайней мере) ловко наполнил два высоких, мгновенно запотевших бокала и, чутко отреагировав на движение брови Ахмета, вымелся во двор.
– Как дела у тебя, брат? – толстяк жадно отхлебнул сразу треть бокала и откинулся в кресле. На обтягивающей его тушу футболке выступили обширные пятна пота. – Что нового?
– Хвала Аллаху, брат, всё хорошо. Завтра пойдём в наступление и нанесём кафирам сильный удар, иншалла.
Армянин вяло провёл сардельками пальцев по заросшим буйным чёрным волосом щекам:
– Иншалла. Да пребудет с вами Его милость и да пошлёт Он вам успех.
Марат секунду поколебался, крутя бокал в руках, но, всё-таки, сделал глоток. С одной стороны, конечно, зашквар, ибо все знают, что Ахмет делает со своим смазливым помощником, с другой… какая, нахрен, разница. Под крышей Аллах не видит.
– У тебя как?
– Хвала Аллаху брат, хвала Аллаху. Работаю, стараюсь братьев обеспечить всем, что нужно на путях джихада…
Валеев понимающе кивнул, состроив благодарную гримасу. Хотя, честно говоря, Ахмет своё дело знает – личный состав накормлен, одет-обут, что ещё надо? Ну, ворует, конечно, как без этого.
– …какая помощь нужна?
– Мм… у двух братьев обувь совсем уже сносилась. Берцы есть нормальные на складе? Сорок второй и сорок третий?
– Посмотрю, брат. – Ахмет от принятия на себя каких-либо обязательств уклонился, явственно намекая, что вводная часть закончилась и пора переходить к делу.
– Спасибо. Слушай, вопрос такой – ты монеты можешь достать? Ну, в смысле, которые наши чеканят?
Уточнение было нелишним – местная денежная система отличалась изрядной запутанностью. Официальные триметаллические деньги Халифата широкого распространения получить так и не успели, а золотые и серебряные монеты ещё и очень быстро вымылись из обращения, уйдя в кубышки. Для сбережений и крупных покупок использовались доллары, а для повседневных покупок – сирийские фунты, иракские динары и турецкие лиры. Рай для менял. Зарплата (весьма скромная и называемая «карманными деньгами») бойцам, кстати, выдавалась в долларах.
Армянин с лёгким удивлением (и, кажется, разочарованием) пожал плечами:
– Конечно, не вопрос. Тебе на сувениры, что ли?
Он потянулся к стоящей рядом тумбочке, пошарил в ящике и сгрёб что-то в жменю.
– На, брат, бери.
На широкой ладони лежали несколько медных и одна (самая маленькая) серебряная монета.
Марат покачал головой:
– Нет брат, ты не понял –
