Аркадий Гендер - Траектория чуда
"Господи, тетка Эльмира!" - пронзила меня мысль. Я схватил мобильный и, путаясь в цифрах, набрал ее номер. Пять, десять, двадцать гудков - никто не отвечал. Я подождал еще звонков пять-шесть, но безрезультатно. Тетки не было дома, и это со всей очевидностью значило: что-то случилось. Аргумент, что тетушка просто куда-то ушла, не выдерживала критики, потому что в Москве был уже довольно поздний вечер, а тетка была домоседкой. Да и куда пойдет старая женщина, еще позавчера лежавшая в лежку с больным сердцем? Я снова упал в кресло. Подтверждались худшие мои опасения.
Но - странно, что именно это последнее подтверждение явно ополчившейся на меня судьбы со всеми ее высшими силами вывело меня из состояния оцепенения. Всегда я так - пробуждаюсь к действию в самый последний момент, на самом краю пропасти. К черту хандру! Надо же хотя бы попытаться решить это чудовищное уравнение со многими неизвестными, которое досталось мне на неожиданном внеочередном экзамене, устроенном изобретательной и непредсказуемой жизнью. А для того, чтобы составить хотя бы общий план действий, нужно сначала осмыслить и разложить по полочкам информацию, которой я владею.
Я вскочил с кресла и для стимулирования мыслительного процесса принялся ходить взад и вперед по номеру. Так, что, собственно, я знаю о составе шайки вымогателей, наехавшей на меня? Не так уж и мало. В ней как минимум три человека, двое из которых мне известны - Лорик и Талия, причем одна из низ вполне в пределах моей досягаемости. Можно было бы прямо сейчас поехать в клинику, схватить ее за грудки и вытрясти все, что она знает. Но что-то подсказывало, что это сомнительное удовольствие вполне можно было бы отложить на завтра, потому что вряд ли Талия знала очень уж много, и уж точно не являлась организатором, "мозговым центром" всей операции. С Лориком еще хуже - он просто мертв и кроме того, что он из "Московского Законника", я не знаю о нем ничего. Да, тупичок.
Третий - это Голос. О нем я не знаю ничего, и можно только пофантазировать, кто в принципе мог бы подойти на эту роль. А велик ли у меня, собственно, выбор? Кроме Лорикиного шефа Вадима Львовича Шуляева, пожалуй, больше никого. Но что, кроме физиономистической неприязни, у меня против него есть? Ответ - ничего, к тому же по информации длинноногой Яны господин Шуляев со вчерашнего дня греет пузо в Египте и, значит, никак не мог сегодня находиться в Москве, убивать своего зама Лорика, тыкать мою жену Галю шприцем с наркотиками и творить прочие безобразия. Про Египет надо бы, конечно, проверить, но отсюда, из Женевы, можно разве что только позвонить той же Яне, спросить, мол, на самом ли деле улетел. Но это - даже не завтра, а только в понедельник. Да, с персоналиями небогато.
Тогда попробуем перейти к осмыслению событий. Итак, моего появления с вполне определенной намерениями в квартире на Преображенке целенаправленно ждали. Из этого отчетливо следовал ясный вывод: враги знали о том, что я разместил объявление в Интернете. А кто об этом мог им об этом сообщить, кроме тех пяти-шести человек, которые присутствовали на той злополучной пьянке? Напрашивался один ответ - никто. Да и маловероятно, что информация была просто передана; скорее всего, кто-то из тогдашних моих собутыльников сам был членом шайки. Возможно, он и придумал всю операцию. Возможно, он и был Голосом. Со всей страшной очевидностью по логике выходило, что Голосом мог быть, к примеру, Роман. Или вообще Гоха.
От этих мыслей мне стало особенно не по себе. "Да чего ты напраслину на людей-то возводишь! - взбунтовался я против доводов своего же разума. - Вон сколько тогда еще народу-то было". Да, а, собственно, кто тогда был кроме Гохи и Романа? Мой "контакт" и "засланный казачок" в стане "Росмашснаба", я хорошо помню, как сам звонил ему, приглашая на пьянку. Потом, разумеется, Сохатый - наш любимый арендодатель, который несмотря на свой пенсионный возраст, никогда не пропустит ни одной халявной пьянки. А кто еще-то? Ага, одного вспомнил, - некто Паша, Романов кореш. А второго притащил Гоха, какой-то его армейский сослуживец. Выпито тогда было немеряно, а в конце такой пьянки - все братья, и на этом основании вся когорта, то есть, шарага с гоготом и посвистами молодецкими принимала непосредственное участие в написании и размещении того моего злополучного объявления. И получается, что достоверно выяснить, что называется, кто падлой оказался, совершенно нереально. По крайней мере, сейчас и отсюда.
От такого насилия над полупьяным мозгом, которое я сейчас совершал, пытаясь понять хитросплетения чудовищной интриги, свитой вокруг меня, у меня жутко разболелась голова, и я решил залезть в душ. К тому же скоро должен был появиться Ален с тем, чтобы отвезти меня к мсье Сержу. Конечно, в таком состоянии тела и духа, как сейчас, самое дело мне было разъезжать по званым ужинам, но в конце концов прагматичное желание поесть на халяву возобладал над моими сомнениями. Значит, тем более нужно привести себя в порядок. Стоя под горячими освежающими струями, я составил план действий на завтра. Он получился не слишком напряженным: разобраться с Талией, позвонить Гохе и, может быть, Роману на предмет уточнения личностей всех, кто тогда принимал участие в злополучной пьянке. Хотя как звонить людям, которые теоретически могут быть ко всему этому причастны, особенно после недвусмысленного предупреждения Голоса ни с кем не связываться. Ну, в Гохе-то, положим, я не сомневался, но вот насчет Романа... В общем, утро вечера мудренее, но завтрашний день будет днем действий! С этой мыслью я решительно толкнул дверь, едва не зашибив распахнувшимся полотном Алена, который уже поджидал меня в гостиной.
***
В который уже раз за последние два дня меня везли по набережной Монблан. Вот сейчас проедем конный памятник и - налево, на мост Монблан. "Опять, что ли, на улицу Роны едем? - грустно усмехнулся я про себя. - Ох, как прав оказался вещий Ален, - уж эту-то улочку я надолго запомню!" Но, к счастью, не доезжая моста, неожиданно повернули направо. Оказалось, что дом мсье Сержа находится в новой, правобережной части Женевы, в районе Вермонт. Уже давно стемнело. Мы ехали по современным, широким улицам этой части города, залитым неоном фонарей и реклам. Кипела вечерняя жизнь. Многочисленные кафе и бистро, мимо которых мы проносились, были полны народа; тротуары кишели толпами праздно шатающихся прохожих, глазеющих на роскошные витрины уже закрывшихся супермаркетов и бутиков. Наверное, играла музыка, но ни ее, ни гомона многоголосой толпы в салоне за двойными стеклами Мерседеса слышно не было. Я думал о своем. Молчал и обычно такой словоохотливый Ален, и я догадывался, почему. Еще в отеле он, не обнаружив в номере Талию, робко и вежливо поинтересовался насчет нее. Я, не сочтя нужным придумывать какую-нибудь достоверную причину, просто сказал, что на ужин она не поедет. Ален сразу как-то явно сник, но, впрочем, сразу спохватился и поторопился объяснить, что, по его мнению, мсье Серж будет огорчен отсутствием моей спутницы. Моя голова была занята совершенно другим, и я в ответ только безразлично пожал плечами. Но про себя подумал, что вряд ли дело в мсье Среже, и что, похоже, причина такого разочарования Алена совершенно иная. В жизни я много видел влюбленных болванов, включая и себя самого, - Ален сейчас выглядел в точности, как один из них. "Ах, Таша, Таша, красивая ты стерва!" - горько вздохнул про себя я, и бесцеремонно выпроводил новоявленного воздыхателя из номера, объяснив, что мне нужно одеваться.
Вместо моря жизни, мимо которого мы проносились, в оконном стекле я видел лица Галины и Юльки. Как на одной особо нравившейся мне фотографии, они сидели рядом и смотрели на что-то чуть в сторону от объектива. На глаза навернулись слезы. "Ну, сука, держись, - прошипел сквозь зубы я, обращаясь к таинственному их похитителю, - доберусь я до тебя!" Несмотря на то, что как выполнить это обещание, было пока совершенно непонятно, на душе малость полегчало. Я вздохнул, и перевел взгляд на лобовое стекло. На нем, между затылками водителя и Алена, было лицо Таши. Она смотрела на меня полными слез глазами, ее губы что-то беззвучно шептали. А-а, чур меня! Я, как конь, замотал головой, чтобы прогнать наваждение, но оно не проходило. Не знаю, сколько времени еще мне виделись бы еще все эти образы, но тут мы, к счастью, приехали.
Мсье Серж жил в небольшом, но очень аккуратном особняке на Авеню де Франс. Дом окружал тоже небольшой, но тщательно ухоженный парк с подсвеченным круглым беломраморным фонтаном. Мерседес въехал в гостеприимно распахнувшиеся ворота с гербами на створках, зашуршал шинами по усыпанным галькой дорожкам и, обогнув сияющий в свете прожекторов фонтан, остановился у фасада с колоннами. "Черт, надо было идти на юридический", - подумал я, окидывая взглядом все это великолепие, а из дома мне навстречу уже спешил сам хозяин. Обнялись, расцеловались, как будто не виделись целую вечность.
