Наталья Никольская - Все на мою голову. Умереть и не встать
В голове моей приятно кружился веселый хоровод, медленная музыка, доносившаяся из динамиков магнитолы «Сони», завораживала, очаровывала, уносила куда-то ввысь…
Совершенно расхотелось думать о делах, задавать какие-то вопросы, вести расследование… Куда как лучше посидеть с приятной девчонкой, поболтать о ничего не значащих женских вещах…
— Так что конкретно ты хотела узнать? — вырвал меня из легкого небытия хрипловатый голос Хельги.
Я заставила себя очнуться и опуститься на землю. Хватит дремать! Так точно ничего не выяснишь, а потом получишь по башке от Полины, которая, как всегда, ничего не поймет и обвинит меня в том, что я поехала к Веронике с единственной целью — напиться. Разве же ей объяснишь, как оно все на самом деле было?
— Понимаешь, Хельга, Вероника, очевидно, рассказала тебе, что наняла нас с сестрой для расследования этого дела. Так вот, нам стало известно, что у Вадима Кадочникова была какая-то… даже не знаю, как назвать… Связь-не связь, любовь-не любовь, не поймешь. Одним словом, была у него одна знакомая девушка, и связывали их какие-то странные отношения. Какие именно — никто не может сказать. Вот мне и хотелось бы у тебя узнать, не слышала ли ты чего-либо подобного? Понимаешь, очень бы хотелось найти эту девушку. Думаю, она могла бы пролить свет на убийство.
Хельга задумалась. Я видела, как она наморщила лоб и сдвинула брови, что-то соображая.
Я набралась смелости и сама наполнила бокалы.
Хельга медленно подняла бокал и небольшими глотками стала цедить содержимое.
Я тихонько помалкивала.
Наконец Хельга поставила пустой бокал на столик, вытерла салфеткой губы и сказала:
— Говорили об этом… Но, как ты сама только что обозначила, очень неопределенно говорили. То есть ничего конкретного. Так, витало что-то такое в воздухе… неприятное.
— То есть никто эту девушку так и не видел и ничего не может о ней сказать? — огорченно спросила я.
— Думаю, да, — ответила Хельга. — Во всяком случае, за себя я ручаюсь.
— А Вероника? Она не может знать?
— Вероника? Понятия не имею. Мы с ней ни разу не говорили на эту тему. Думаю, тебе лучше спросить у нее самой.
— Да вот что-то долго ее нет, — вздохнула я, с тоской взирая на бутылку мартини, из которой Хельга — трезвенница несчастная! — давно ничего не наливала.
Хельга перехватила мой взгляд и тут же сказала:
— Ты, если хочешь, наливай сама, не стесняйся. Я просто сегодня уже пила утром, мне больше не хочется. А ты пей, пей, давай, я тебе подолью.
На этот раз она наполнила мой бокал до краев, за что я была очень ей благодарна.
— Нет, ты только не подумай, что я пью! — спохватившись, когда выпила все, сказала я. — Просто мы вчера с Полиной такой стресс пережили! Да и сегодня тоже. Сама понимаешь, работа такая… Вернее, мы ее сами себе нашли. Господи! — Я хлопнула себя ладонью по щеке и затянула полюбившуюся мне в последнее время песню:
— Гробишься, гробишься… Что за жизнь паршивая!
Хельга подсела ко мне и попыталась успокоить, поглаживая по плечу мягкой сильной рукой.
Через некоторое время я ощутила, что в голове моей что-то назойливо шумит. И вообще, не хотелось ни о чем думать. И снова расхотелось вести расследование. А хотелось лечь и… Нет, не сдохнуть, а просто уснуть.
Хельга, увидев, что я просто клюю носом, склонилась ко мне и сказала:
— Э, подруга, да ты что-то совсем… Пойдем-ка я тебя уложу.
— Не надо, не надо, — слабо сопротивлялась я, чувствуя, как Хельга укладывает меня на диван и накрывает тонким одеялом. — Я сейчас поеду домой…
Больше я ничего не смогла произнести — меня сморил сон.
Когда я проснулась, в комнате было сумрачно. Я перепугалась, что проспала до ночи в чужой квартире, и быстро вскочила.
Господи! Неужели я провалялась здесь столько времени? Ведь когда я приехала сюда, был еще день! А Полина? Она же велела мне сидеть дома? Что, если она звонила, и теперь сбилась с ног, чтобы найти меня? А мне даже нечего будет предъявить в свое оправдание: я совсем ничего не сделала…
Ой, мамочки, она же меня убьет! Убьет, растерзает, в порошок сотрет!
Нужно срочно что-то делать, срочно!
— Хельга! — позвала я, — Хельга!
— Проснулась? — В дверях появилось улыбающееся лицо Хельги.
— Хельга, сколько времени? — вскричала я, кидаясь к ней и вцепляясь в ее руку.
— Половина пятого, а что?
— Пятого? А почему так темно? Или это уже половина пятого утра? — От этой мысли мне стало совсем нехорошо.
— Нет, что ты! — успокоила меня Хельга. — Половина пятого вечера. Да ты и спала совсем недолго.
— А почему так темно?
— Это я задернула шторы, а они очень плотные, чтобы ничего не мешало. Тебе просто необходимо было немного поспать.
— Спасибо большое! — благодарно произнесла я. — Спасибо!
— Да не за что! — усмехнулась Хельга.
— А что, Вероника еще не пришла? — озираясь, спросила я.
— Нет, она позвонила, сказала, что задержится. Ты подожди, если хочешь.
— Ой, что ты! Уже не могу ждать, мне срочно нужно ехать домой. Полина, наверное, обыскалась меня. Это сестра моя, — пояснила я. — Она у меня очень серьезная.
— Ну смотри, езжай. Я передам Нике, что ты была, она непременно позвонит тебе.
— Хорошо, спасибо!
Я чуть не расцеловала Хельгу и выпорхнула из квартиры. Теперь бегом, бегом, на остановку! Может, машину поймать? Ага, а на какие шиши? Правильно Полина говорит — пропивать надо меньше с Мурашовым! К Полине тоже иногда надо прислушиваться, она порой дельно говорит.
Черт, что же сказать Полине? Что придумать? Может, сочинить, что на мне так сильно сказался стресс от того, что на нее напали, и я просто лежала без чувств? Ага, а что, если она в это время приезжала ко мне и прекрасно видела, что я вовсе не лежу без чувств? Вернее, лежу, но только не у себя дома, и она этого как раз не видела, то есть… Тьфу!
Я совсем запуталась и решила объяснить сестре все как-нибудь так, чтобы поменьше врать. Ведь, когда я вру, то потом обязательно забываю, как именно соврала, потом приходится к прежнему вранью добавлять новое. В итоге запутываюсь окончательно и, краснея и мечтая провалиться со стыда, рассказываю всю правду с самого начала. Из-за этого не раз были скандалы и с Полиной, и с Кириллом. И неизвестно, с кем лучше.
Так ничего толком и не придумав по дороге и решив действовать по обстоятельствам, поднялась к себе. Следов пребывания в моей квартире Полины я не обнаружила. Слава богу, значит, ее не было.
Я было хотела ей позвонить, но потом передумала. А что я ей скажу? И вообще, чего первой соваться? Может, у Полины какие дела, а тут я со своим звонком? Лучше уж подождать, когда сама позвонит. Может, за это время я сумею придумать правдоподобное объяснение своего отсутствия?
Скинув одежду, я прилегла на диван и не заметила, как мои глаза снова закрылись. Из сладкой дремы меня выдернул телефонный звонок, ворвавшийся в мой сон, как пожарная сирена.
Я вскочила и кинулась к аппарату.
— Алло! — схватив трубку, старалась говорить спокойно, на случай если это Полина.
Но оказалось — не Полина.
— Оленька, это ты? — услышала я нежный голосок Вероники.
— Да, я, — обрадовалась я. — Ты уже пришла? Из дома звонишь?
— Да, из дома. Оля, мне необходимо тебя срочно увидеть!
— А что случилось?
— Приезжай, расскажу! Оля, дело очень важное!
— А Хельга с тобой?
— Нет, она уехала. Я совсем одна. Оля, приезжай, пожалуйста, возьми такси и приезжай, я заплачу!
— Хорошо, милая, сейчас буду! — ответила я.
Повесила трубку и заметалась по квартире в поисках чистого листка бумаги и авторучки. Мне хотелось оставить Полине записку, что я срочно уехала к Веронике по важному делу. Звонить сестре очень не хотелось: сейчас начнет спрашивать, где я шлялась полдня. Полина любит преувеличивать.
Авторучки не могла найти долго: эти дети вечно все запрячут неизвестно куда!
С чистым листком дело обстояло еще хуже. В конце концов я забежала в туалет, оторвала кусок туалетной бумаги и на ней косметическим карандашом накорябала: «Поля, я уехала к Веронике по срочному и неотложному делу».
После этого с чистой совестью отправилась на остановку.
Конечно, дожидаться троллейбуса я не стала и поймала такси.
Доехав до Вероникиного дома второй раз за этот день, я попросила шофера подождать, а сама побежала наверх.
Дверь в квартиру Караваевых почему-то была открыта.
— Ника… — позвала я, осторожно приоткрывая дверь.
Мне никто не ответил. Это несколько удивило меня, и я позвала еще раз. Опять никто не отозвался. Подумала, что, вероятно, Вероника выскочила куда-то на минутку — может, к соседям — и специально оставила дверь открытой, чтобы я могла беспрепятственно войти.
