Джон Макдональд - Бледно-серая шкура виновного

— А как пошло дело с Ташем Бэнноном?

— Я патрулировал, увидал его прямо у первого светофора. Он шагал по обочине с чемоданом. Притормаживаю, говорит, что идет к автобусу, звонит домой, а там вообще никто не отвечает. Беспокоился за миссис Бэннон. Задним числом всегда хорошо понимаешь, что надо было делать. Мой папа называл мистера Бэннона сильным мужчиной, его не так просто обескуражить. Надо было бы мне отвезти его к нам, показать барахло, которое ему жена оставила, и записку, сообщить, что их собственность конфискована, опечатана со всеми уведомлениями и прочее. Дядя Пресс должен был получить те десять акров и непременно собирался их получить. А вечер стоял такой тихий, я решил ничего не говорить, отвезти его прямо на место, пусть увидит своими глазами, что навсегда лишился плодов своего труда. Думаю, захотелось мне этого потому, что он вовсе не походил на побитого. Держался, будто у него был способ вылезти из заварившейся каши. Ну, я и говорю, может быть, телефон не работает, давайте подвезу. А когда приехали, он смекнул, что я знаю о конфискации, и жутко разозлился. Тогда я говорю, что жена его бросила, оставила у шерифа письмо и шмотки, а он меня обозвал лжецом. Пошел на меня, чуть ли не заорал, и я дал ему по голове. Он должен был упасть, но всего чуть-чуть подогнул колени, помотал головой и пошел дальше. Тут я понял, череп у него крепкий, он здоровый, в жутком состоянии, и постарался свалить его следующим ударом. Размахнулся как следует, наверно, "угодил бы в лоб, да он двигался очень быстро для своих крупных размеров, и закинул голову назад. — Фредди вздохнул. — Так что удар пришелся прямо в переносицу, мистер Макги. Очень нехорошее место, потому что оттуда две тонкие косточки идут прямо в мозг. Я присел над ним в утреннем свете, вспотел и похолодел, держу его за запястье и чувствую, сердце бьется все медленней, медленней, тише и тише, потом совсем останавливается, он как бы вздрогнул, а через какое-то время я сообразил, что проблемы вполне могли довести его до самоубийства, и прикинул, как сделать, чтоб так и подумали, и заодно и свои следы замести. Понимаете, я ведь знал, что, если расскажу правду, навсегда вылечу из полиции, а я только там хорошо себя чувствую, в форме, и когда люди слушаются приказов.

— Но вас видела Арлин Денн. Он медленно покачал головой:

— Ох уж эти придурки! Я думал, что чисто разделался с Бэнноном. А потом она признается, что видела. Стою я там вечером и пытаюсь придумать, как их всех поубивать каким-нибудь способом. Расколошматить головы, вколоть чего-нибудь, слишком большую дозу, или поджечь. Но мой вызов записан в диспетчерском журнале, потому что оттуда поступила жалоба. У меня были снимки и зелье, что я у них отобрал. Она не хотела влипать в неприятности. Я их много мог ей доставить. Поэтому дождался, когда протрезвеет, начнет соображать, и спрашиваю, может, можно ввести в игру миссис Бэннон или, может, она расскажет, будто вместо меня видела какого-нибудь их приятеля. И тогда…

Из-за желтого дивана послышался шорох, хриплый вздох. Фредди быстро вскочил, метнулся к Джанин, наклонился к ней, исчез из поля зрения. Я слышал его тихий голос, но слов не разбирал. Впечатление было такое, словно влюбленный шепчется с возлюбленной, успокаивая ее страхи. Еще раз прозвучал короткий шлепок.

Когда он вернулся и сел на прежнее место, я заметил:

— Это не пойдет ей на пользу, помощник шерифа.

— Не принесет и вреда, мистер Макги. Я точно знаю, куда надо бить и с какой силой. Просто мозги как бы встряхиваются, а потом даже голова не болит. Я все думаю, как устроить, чтобы немножко поспать, не беспокоясь о вас обоих. Знаете, будь вы просто на яхте, когда округ Шавана выдал ордер на ваш арест, теперь все было бы совсем гладко.

— Не рассчитывайте на это. Как бы вы все хорошо ни обставили, Фредди, люди, которые были со мной в момент убийства Таша Бэннона, выступили бы, оправдали меня, и вам пришлось бы давать объяснения.

— К тому времени уже не было бы Арли, чтобы изменить показания. Может, все это так и осталось бы загадкой, но меня к ней никак не припутали бы.

— Значит, с Ташем все вышло случайно, и женщина упала на грабли случайно, а с Арли Денн должно было выйти намеренно.

— Порой так крепко вляпываешься, что из угла есть один только узенький выход. Лучше я вас обоих утихомирю…

Я очнулся увечный, страдающий, не имея понятия ни о времени, ни о месте. Сверху шел свет из углов неплотно прилегающей крышки люка. Приняв головную боль за похмелье, сообразив, что лежу в носовом трюме «Флеша» рядом с люком для якорной цепи, а в бок впиваются старые шпангоуты, я подумал, что лишь жалкий пьяница может выбрать подобное место для сна. Однако потом попробовал почесать правой рукой щеку, а рука не поднялась, звякнула цепочка. Повернул голову и увидел, что правым запястьем прикован к переднему брасу из двухдюймовой трубы. Я давно установил такие брасы, чтобы придать носу яхты больше жесткости в бурных водах. Конструкцию не расшатать без лебедки и рычага.

Ощупав голову левой рукой, обнаружил чувствительное место выше и чуть позади правого уха. Я не помнил «наезда», не помнил, чем кончился разговор. Голова работала еле-еле. Долго не мог понять, что судно не пришвартовано в Байя-Мар, — не те движения. Яхта слегка покачивалась, поднимаясь и опускаясь. Иногда ритм сбивался, и я ощущал легкое натяжение якорной цепи, которое заглушало остаточные колебания.

Я сел, поерзал, нашел место получше, где можно было вытянуться, не натыкаясь на белые дубовые шпангоуты. В карманах не оказалось решительно ничего полезного. И ни до чего не дотянешься. Я умудрился несколько раз задремать, движения яхты успокаивали. В четверть двенадцатого по моим часам очнулся и услыхал щелчок задвижки на маленькой дверце носового трюма.

Согнувшись, протиснулся Фредди Хаззард в моих новых слаксах цвета хаки и в чистой футболке. Кивнул, вылез обратно в дверцу, втащил полведра воды, поставил в пределах моей досягаемости. Снова полез за коричневым бумажным мешком, положил его рядом с ведром.

— Мистер Макги, тут в мешке молоко, хлеб и сыр, рулон туалетной бумаги. С ведром как-нибудь справитесь. Не собираюсь отстегивать вас без очень уж серьезной причины.

— Где миссис Бэннон?

— С ней все в порядке. Я нашел цепь и висячий замок, пристегнул ее цепью за ногу, а сперва дал поесть.

— Где мы?

— Стоим на якоре на мелководье рядом с Сэндс-Кей, к востоку от канала, милях в двенадцати от Майами. Пришлось потрудиться, чтоб вывести эту штуку с большой пристани. Ветер помог. Когда я был мальчишкой, учился в школе, почти каждое лето подрабатывал рыбной ловлей. Мистер Макги, я нашел в столе рядом со стеллажом с картами ваши расчеты. Похоже, запасов горючего хватит миль на четыреста, как по-вашему?

— Почему я вам должен объяснять что-либо, Фредди? Он присел на корточки, легко балансируя в такт покачиванию корпуса, и озабоченно посмотрел на меня:

— Я подцепил на буксир тот ваш маленький катерок. Из-за этого с таким трудом вышел из бухты. Осмотрел его, и, по-моему, он миль триста пройдет — баки полные. Куба рядом, но, думаю, это просто другая тюрьма. Узнал погоду — прогноз на пять дней хороший. Наверно, смогу добраться до островов Каикос. Там не очень-то соблюдают формальности и властей почти нету. Как объяснил мне один приятель, они всегда принадлежали Ямайке, а когда Ямайка стала независимой, на островах Каикос и Терке все осталось по-прежнему. Я взял ваши документы, можно их подпалить, вроде бы на этой яхте случился пожар, оставить ровно столько, чтоб можно было прочитать. Вполне могу сойти за вас там, где вас никто не знает. Очень жаль, что так вышло, но раз уж я собрался выдать себя за вас, то так и оставлю с ней вместе прикованными покрепче к яхте, все горючее выпущу и затоплю. Обдумал все другие способы, остался только этот. Ну, вам рассказал, ей не стал говорить, потому что она не в себе. И вы не расскажете, потому что больше никогда друг друга не увидите. Это единственный шанс. Очень жаль, но я должен попробовать. Ну, вы спрашивали, почему должны мне объяснять. Потому что, когда придет время, я могу проломить вам с ней черепа, и тогда вы спокойно пойдете ко дну, ни о чем не тревожась. А до этого обеспечу вам все удобства. И ей тоже. Но у каждого судна свои причуды, и, если это не будет работать как надо, мне придется просить у вас объяснений. А если не объясните, удобств вам обоим не будет. Сами поймете, когда приволоку ее сюда за волосы с цепью на ноге. Я всегда думал, почему это рядом со зрелыми женщинами вроде этой вечно чувствую себя неуклюжим, тупым, боюсь до них даже дотронуться. Да уж раз она все равно пойдет ко дну, не имеет значения, что с ней будет до этого. Можно с ней позабавиться. А можно и не забавляться. Прямо сейчас решать не стану, но если вы сделаете все как надо, шансов будет меньше. Так что прямо сейчас я хочу знать, куда нажимать, чтобы эта штука пошла полным ходом.