Екатерина Красавина - Смерть под занавес
Все произошло очень быстро. Он нашел его, своего брата, с силой ударил по голове, а потом поволок в гримерную. Там он всунул в его руку маленький серебристый ножик и положил на пол рядом с матерью. Кровь стекала брату на брюки и рубашку. Он был уверен, что сюда придут не раньше чем через час или полтора. Все знали, что его мать не любила, когда ее беспокоили после спектакля.
"Театральное убийство". Он усмехнулся, да, это хорошее название для какого-нибудь спектакля или книги - "Театральное убийство"...
***
"Вот и прошло лето. Я опять просидела эти месяцы в Москве, не считая краткой командировки. Работала". Катя разбиралась в ящиках письменного стола. "Боже, сколько здесь свалено хлама: старые фотографии, студенческие конспекты, планы уроков... Выкинуть все к чертовой матери, ничего не нужно. Захламляемся чем можем. Телефонами забытых людей, рекламными проспектами, одеждой, которую жалко выкинуть, "вот только воротничок немодный отпороть, пуговицы заменить, и блузка будет как новенькая..." Зачем все это? Кому нужно?"
Катя приволокла из кухни большую картонную коробку и свалила туда все, что предназначалось для выноса из квартиры. "Вот так я начинаю потихоньку готовиться к ремонту, недаром говорят, что ремонт - это не действие, а состояние души, которая нуждается в очищении".
"Я все-таки найду тебя, загадочный "театральный убийца", - думала Катя, - найду, несмотря ни на что". Мальчик, вскрывший вены собственной матери, маньяк, преследующий Эллу Гурдину с леденящей душу настойчивостью. Он был где-то совсем... близко. Катя могла поклясться в этом.
В последнее время ее не покидало предчувствие, что убийца выбирает момент, чтобы назначить следующее свидание, и Элла Гурдина - одна из самых ярких звезд среди московских театральных режиссеров - должна стать очередной жертвой хладнокровного маньяка...
Сколько их уже было... Эти бесследно исчезнувшие блондинки с наивными глазами, как томные орхидеи приникающие к богатым пожилым старцам. Блондинки на одно лицо... лицо Анжелы Мартыновой. Эта система была продумана до мельчайших деталей, сбоев почти не было. ПОЧТИ, потому что Юлия Миронова, судя по всему, взбунтовалась против навязанных ей правил игры и захотела пошантажировать своего "благодетеля". Тот до поры до времени платил ей неплохие деньги за молчание, а потом решил, что мертвая Юля лучше живой, постоянно требующей свою долю. Да, скорее всего было именно так. Катя пришла в невольное возбуждение. Да, Юля оказалась ему не по зубам, выяснилось, что она человек с характером, крепкий орешек. Убийцу обманула ее беззащитно-трогательная внешность. Будь он более проницателен, с первого взгляда определил бы, что Юля - не податливая куколка. Почему же он не смог этого разглядеть? Это означает, что он опирается на уже опробованные клише. В пользу этого довода говорил и тот факт, что все выбранные им провинциалки обладали стандартно-кукольной внешностью, на которую охотнее всего клюют стареющие мужчины: большие голубые глаза, светлые волосы, чуть припухшие губы - а-ля Барби в российском исполнении. "Бабочки для заклания", как назвала их Катя, вербовались из девушек, слетающихся в Москву в надежде найти здесь хорошую работу, мужа, обрести семью, дом... Этими надеждами и иллюзиями умело пользовался "театральный убийца", играя на женских слабостях.
"Стоп, - сказала себе Катя, - если он умел уговаривать и внушать доверие своим "подопечным", значит, он, как минимум, должен быть обаятельным и располагающим к себе". Видимо, он и сам отлично себя чувствовал именно с такого рода женщинами: простыми, незатейливыми, смотрящими на него с обожанием и восторгом. Еще бы, он представлялся им сказочным московским принцем, взявшим под покровительство, обещавшим скорую райскую жизнь. Он внедрял своих куколок в театр "Саломея", а потом пристраивал к старцам.
Катя позвонила Гурдиной и мимоходом поин-тересовалась, кто привел Анжелу в театр. Оказалось, что Гурдина обратилась в театральный фонд "Мольер" с просьбой подыскать соответствующий типаж, там и откликнулись. Кате стало не по себе. Да, все было тщательно продумано. Она вспомнила директора фонда, Игоря Святославовича, его цепкий, изучающий взгляд, ничего не оставляющий без внимания. Этот подтянутый, уверенный в себе мужчина способен на многое. Он выглядит хладнокровным и расчетливым, но и обаятельным одновременно. Такому ничего не стоит расположить к себе женщину, незаметно подчинить ее своей воле.
Но все же Катю подспудно точило и другое. Переверзенцев. Она не могла забыть, как он читал отрывок из "Короля Лира" и выражал свое сожаление по поводу неудавшейся актерской карьеры. И он был из детдома, как обмолвилась Мануйлина, когда они встретились у театра "Столичный". А что касается того факта, что Гурдина его не узнала, это можно объяснить одним: после автомобильной аварии, случившейся десять лет назад, Переверзенцеву, по словам все той же Мануйлиной, сделали пластическую операцию. Гурдина же появилась в Москве пять лет назад. Так что все логично.
Переверзенцев был связан и с "Мольером". Он входил в Попечительский совет любителей театров, созданный при фонде. Вполне возможно, что они с Игорем Святославовичем были сообщниками. Все нити пока сходились в "Мольер". Михаил Касьянников, видимо, разгадал тайну кукольных блондинок и поэтому приходил в фонд, желая собрать побольше неопровержимых доказательств и улик. А несчастному, психически больному Рудику брат-убийца внушил, что его мать - Гурдина. Но он не мог предвидеть, что Рудик подслушает разговор Гурдиной с самой собой и решится предотвратить предстоящее свидание.
"Господи, где же этот убийца?" - Катя металась по комнате, лихорадочно пытаясь навести в ней хотя бы подобие порядка. Но вместо этого вещи плавно перемещались с места на место. Незаметно на письменном столе выросла стопка одежды, а на полке стенного шкафа оказались книги и бумаги по делу "Театрального убийцы". Катя подошла к пальме и растерянно погладила ее листья. "Жалко, что "Клеопатра" не цветет", - подумала она.
И вдруг Катя остановилась посреди комнаты, и ее правая рука невольно взметнулась вверх. В голове мелькнула одна смутная догадка. Сама того не предполагая, она сейчас напоминала колхозницу со знаменитой скульптуры Мухиной, только без традиционного рабочего. Даже правая нога ее решительно выдвинулась вперед. "Где же раньше были мои глаза?" - патетически воскликнула она. "Глаза, - усмехнулся кто-то внутри ее, - скажи лучше, где твои мозги были... " Через минуту Катя пулей вылетела из дома в своем домашнем наряде - коротких белых шортиках и маечке до пупка.
- Привет олимпийкам! - отсалютовал Артур, увидев ее.
Но она только отмахнулась.
- Где Лина Юрьевна?
- У себя, вторая дверь по коридору, - крикнул Артур ей в спину.
Лина Юрьевна делала какие-то пометки карандашом на листах бумаги.
- Что случилось?
- Лина Юрьевна, вы знали такого театрального критика - Михаила Касьянникова?
- Да, неприятный молодой человек, везде лез, все вынюхивал.
- А... он крутился в холле?
- Да, любил там торчать, может, кого выглядывал из наших актеров.
Катя почувствовала странный озноб.
- А где он любил бывать больше всего? Ну, в каком месте холла?
- Около окна, у деревца с мелкими белыми цветочками. Мы так и звали этот уголок - "Привал Касьянникова".
- Спасибо.
- А что все-таки случилось?
- Расскажу потом.
К счастью, Катю никто не видел. Иначе любой проходящий мимо был бы изрядно удивлен. Она ожесточенно выгребала руками землю из кадки. А потом, счастливо улыбаясь, поправляла волосы, упавшие на лоб, и бережно прижимала к себе полиэтиленовый пакет.
Глава 16
Сегодня Гурдина отпустила всех пораньше. Сама она задержалась специально. Своей помощнице Элла Александровна объяснила, что ей просто хочется поработать в тишине, просмотреть старые записи и конспекты планов. "Да?" - Лина топталась на месте и не уходила. - "В чем дело, Лина?" спросила она, делая удивленное лицо. - "Да... так". - Лина замялась, потом остановилась возле нее с немым вопросом в глазах. - "Лина, - уже строго сказала она, - за меня не беспокойся, иди, я позвоню тебе завтра утром".
Когда за ней закрылась дверь, Элла с облегчением вытянула ноги. "Какие неудобные туфли, жмут, натирают, а ведь купила в дорогом универмаге". Она сняла их, с наслаждением опустила ноги на прохладный пол. "Бедная Лина".
Она встретила ее случайно в Твери двенадцать лет назад и с трудом узнала в оплывшей Лине свою давнюю соседку, жившую в Алупке через два дома. Та, увидев ее, зарыдала и попросилась на любую работу - "только чтобы вырваться из этого ада". Муж был отчаянным пропойцей, напившись, бил Лину, а та все терпела, ей просто некуда было уйти. "Я могу делать все, - в слезах выпалила она, - абсолютно все". Элла, не раздумывая, взяла ее в помощницы и вскоре поняла, что не ошиблась. Лина была абсолютно преданным и послушным существом, безукоризненно выполнявшим все ее указания. Старые знакомые всегда надежней новых, которые могут в любую минуту предать, разочаровать. Так было и с Лилей. Самой себе Элла признавалась, что ей частенько бывает неловко от такого страстного немого обожания, граничащего с фанатизмом. Но что было с этим поделать? Элла знала, что она притягивает к себе людей словно магнит, без всяких на то усилий со своей стороны.
