Ирина Градова - Клиника в океане
К счастью, оказалось, что кладовщик знает свое дело. Коробок и ящиков здесь и в самом деле скопилось огромное множество, но все они были подписаны по-английски и арабской вязью. Однако отыскать вещи Люсиль оказалось делом непростым – по логике, их следовало положить сверху, но у здешнего смотрителя имелась некая своя, не доступная среднему человеческому уму, логика. Наконец, когда спина у меня уже разламывалась от постоянных наклонов, а пальцы саднило от перетаскивания ящиков с места на место и обратно, Фэй издал победный возглас из противоположного угла помещения:
– Сюда! Кажется, нашел...
Я подскочила к нему и увидела четыре коробки средних размеров, которые китаец аккуратно расставил в рядок.
– Надо же, – пробормотала я с грустью, – вот и все, что осталось от человека!
– Знаешь, в Гонконге специализированные магазины торгуют бумажными деньгами, бумажной мебелью, машинами, одеждой, которые сжигают и кладут в гроб вместе с телом покойного.
– Зачем? Ну, в смысле, фараонов, к примеру, хоронили, увешанных золотом, с кучей вещей, необходимых при жизни, да еще и вместе с рабами, а тут – все бумажное...
– Точно не знаю, – пожал плечами Фэй. – Полагаю, что все дело в статусе. Видишь ли, в Китае статус имеет огромное значение, поэтому даже бедный человек может надеяться, что в его гроб положат машину, пусть и ненастоящую, бумажный домик и так далее. Хотя мне самому всегда казался странным дурацкий обычай – заранее покупать гроб и хранить его в доме долгие годы в ожидании своего перехода в лучший мир!
Мы раскрыли первую коробку. Она была наполнена одеждой, поэтому я сочла ее неинтересной и отложила в сторону. В другой коробке лежала косметика, духи, плеер и прочая ерунда, которая тоже вряд ли пролила бы какой-то свет на недавние события. Зато в следующей, среди прочего хлама, я нашла именно то, что искала, – мобильный телефон Люсиль. Аккумулятор почти разрядился, но его все же хватило на то, чтобы пролистать список контактов. Помимо пропущенных звонков от Нур и моих собственных, я увидела примерно десять записей о звонках от человека со странным именем San Sebastian.
– Это же вроде такой святой? – хмыкнул Фэй, заглядывая мне через плечо. – У твоей Люсиль все в порядке было с чувством юмора!
И тут я вспомнила, как француженка рассказывала о своем бывшем муже: когда она работала в Южной Америке, все его называли Святым Себастьяном! Значит, они все же поддерживали отношения? Но зачем бы ему понадобилось названивать бывшей супруге столько раз именно накануне ее смерти? Похоже, Люсиль так и не ответила ему, ведь, по моим расчетам, к тому времени, когда поступил первый звонок, она уже была мертва...
В этот момент на экране вспыхнула надпись «Батарея разряжена!», и он погас.
– Черт, где тут у нее зарядное устройство?
Я снова полезла в коробку, как вдруг Фэй тронул меня за плечо.
– Кто-то за дверью! – прошептал он, быстро скользнул по стене и почти исчез из поля моего зрения, скрывшись в тени, там, куда не добирался свет одинокой тусклой лампочки. Я замерла в ожидании. Через несколько секунд раздался гулкий удар, потом я услышала шум борьбы, а еще через некоторое время насмешливый голос произнес:
– Ну и ну, доктор Смольская!
Вскинув голову, я увидела Алехандро Монтанью, стоявшего в комичной позе, с упертыми в бока короткими руками. Рядом с ним возвышался Имран Хусейн.
– Я же говорил, что это она! – пролаял египтянин. – У других просто не было причин этим заниматься.
– Надо же, а мы все гадали – кто это распотрошил бедную мадам Ламартен? – словно не услышав реплику начальника службы безопасности, продолжил Монтанья. – Какая жалость... Мне действительно жаль, доктор, что придется с вами расстаться – из всех женщин на этом корабле вы вызывали у меня самую сильную симпатию!
Я во все глаза смотрела на трансплантолога – вот уж не ожидала, что он связан с таким человеком, как Ирман Хусейн! Конечно, его визит в лабораторию и удивительное исчезновение в ее недрах вызвали у меня некие подозрения, но увидеть его здесь и выслушивать его угрозы в мой адрес – это уж ни в какие ворота не лезет! Или я все неправильно понимаю? Но Имран Хусейн развеял мои сомнения.
– Не будем рассусоливать, ладно? – сказал он. – Нужно решить вопрос, и быстро!
– Погодите, друг мой, – поднял ладони вверх Монтанья, – вы же не думаете, что мы поступим с ними так же, как с мадам Ламартен – народ подумает, что слишком уж часто на этом корабле происходят несчастные случаи!
– Где Фэй Хуанг? – пискнула я, чувствуя, что все глубже погружаюсь в состояние полнейшей безысходности.
– Кто-кто? – передернул плечами Хусейн.
– Ничего, – сказал Монтанья, – уже утром мы окажемся у берегов Мальты. Там вы «сойдете на берег» и... растворитесь в утренней дымке.
– Как Мэй Линг? Или Сэф-Али Карахан?
Терять мне было нечего, и я решила просто потянуть время – авось что-то произойдет и меня не убьют прямо сейчас, ведь и в самом деле – такое количество «несчастных случаев» плохо отразится на репутации «Панацеи»!
– Понятия не имею, кто такая эта ваша Мэй или этот второй парень... – ответил Монтанья. – Имран, вы в курсе?
Начальник службы безопасности лишь поджал губы.
– Или доктор Ван Хассель? – снова рискнула я. – Его смерть – ваших рук дело?
– A-а, так вы знаете?
Монтанья выглядел приятно удивленным.
– Ну вот, – обратился он к Хусейну, – а вы хотели избавиться от нее поскорее! Как можно быть таким недальновидным, сеньор Хусейн, разве вы не хотите узнать, кто такая наша милая Агния на самом деле? Значит, дорогуша, вы шпионили за мной?
Нет, шпионила я вовсе не за ним, но доказывать это не имело смысла.
– И кто же вас сюда направил? – задал следующий вопрос Монтанья. – С какой целью?
Следовало пойти ва-банк – может, так я напугаю этих людей немного и отсрочу неизбежное?
– Интерпол! – выпалила я. – Меня прислал сюда Интерпол, и вы пожалеете, если причините мне какой-либо вред...
– Причинить вред? Да за кого вы нас принимаете, мадам! – обиженно всплеснул руками Монтанья. – Я в жизни не причинил никому никакого вреда, уверяю вас!
– И Люсиль тоже? – язвительно уточнила я.
– Бедная мадам Ламартен, – вздохнул Монтанья. – Такая милая женщина! Но она, понимаете ли, влезла в то, во что ей влезать совершенно не следовало. И зачем, спрашивается, чего она хотела этим добиться? Ей предлагали деньги, но она, глупая, отказалась, так что еще я мог поделать?
– За что вы ее убили?
Монтанья озадаченно взглянул на меня:.
– Э-э-э... Так вы, что ли, не знаете? – проговорил он, обернувшись к Хусейну.
– «Знаете – не знаете!» – рыкнул тот. – Да какая, в сущности, разница: эти двое могут нам все испортить!
– К сожалению, он прав, Агния, – удрученно покачал головой Монтанья. – Клянусь, мне бы очень хотелось что-нибудь для вас сделать, синьора Смольская, но, боюсь, мои желания идут вразрез с желаниями синьора Хусейна! Так что я удаляюсь и предоставляю ему возможность заняться тем, что он умеет делать лучше всего...
– Убивать? – спросила я.
– Не буду желать вам удачи, – никак не отреагировав на мой выпад, продолжил трансплантолог, – потому что в данных обстоятельствах это выглядело бы лицемерием, однако хочу в последний раз подчеркнуть: мне действительно очень жаль, что именно вас мы здесь обнаружили, Агния, искренне жаль...
С этими словами он двинулся к выходу, а Хусейн сделал знак кому-то, стоявшему за дверью, и в помещение вошли двое здоровенных парней, похожих на моджахедов, бритых и с черными бородами.
– Что вы собираетесь делать? – спросила я, похолодев, но начальник службы безопасности, кажется, вовсе не разделял моего желания поболтать, поэтому даже не взглянул на меня.
Он что-то сказал своим парням по-арабски. Тщетно оглядывалась я по сторонам в поисках какого-нибудь оружия – кроме бесчисленных коробок и ящиков, тут не было ничего подходящего! Какая идиотская ситуация – ведь, помимо того, что мне явно следовало приготовиться к смерти, я, в сущности, так и не сложила «два» и «два». Какое, к примеру, отношение Монтанья имел к доктору Ван Хасселю (ведь он не отрицал того, что приложил руку к его смерти) и почему погибла несчастная француженка? Ничего этого я не знала, но это обстоятельство отнюдь не помешает Хусейну, этому убийце, перерезать мне горло!
Один из его подручных приблизился ко мне и заломил руки за спину – не очень больно, но вполне ощутимо. Сопротивляться я не стала – себе дороже, и мужчина, надев на мои запястья пластиковые наручники, слегка подтолкнул меня к выходу. Второй подручный остался с начальником службы безопасности. У порога я увидела Фэй Хуанга. Он лежал, подвернув под себя правую руку, на его виске я заметила огромный кровоподтек. Я только сглотнула, решив, что мой «напарник», скорее всего, мертв... Мы шли по узким, тускло освещенным коридорам корабля, я плохо себе представляла, где именно мы находимся, ведь я никогда раньше не бывала в подсобных помещениях «Панацеи»! Даже если бы я вырвалась из крепких рук моего стража, далеко все равно не убежала бы, а звать на помощь не имело смысла – жилые помещения располагались выше этого уровня. Подойдя к лестнице, ведущей вниз, я окончательно пала духом: судя по всему, на том уровне расположено машинное отделение, значит, там меня и похоронят.
