Джон Андервуд - Код Шекспира
Мелисса и Джейк поднялись на эскалаторе наверх, и их со всех сторон окружили звуки шумного веселья. Толпы людей начали собираться на Трафальгарской площади и вокруг знаменитой статуи. Мелиссе захотелось хоть немного отвлечься от мучительных переживаний этого вечера.
— Папа, уж не знаю, как тебе, но мне необходимо выпить. Давай зайдем в какой-нибудь бар.
— Честно говоря, мне в голову пришла такая же мысль, — признался Джейк. — У тебя есть что-нибудь на примете?
— Ну, мы же в Англии, а я всегда мечтала посидеть в одной из тех чисто английских пивнушек, о которых столько читала у Диккенса и Артура Конан Дойля.
— Ты права, в этот приезд я и сам еще ни разу не был в настоящей пивной.
— Да ладно. Ты шутишь.
— Честно. Я оказался в городе, где десять тысяч пивных, но не был ни в одной из них.
— Ты провел в Лондоне почти две недели и не побывал в пивной? Что с тобой? — Она рассмеялась. — О чем ты думал?
— Ну, это было в моем списке.
— В твоем списке? А что там еще было? Чай с королевой? Нам нужно многое успеть.
— Я даже не знаю, может быть, нам следует…
— Пойдем, — решительно сказала Мелисса. — Мы немедленно исправим твою ошибку. Ты отправляешься со мной. — Она взяла его под руку и потащила за собой.
Было холодно и сыро, влажный воздух проникал под пальто, пиджак и свитер, до самой кожи, а потом пробирал до костей. Оба дрожали, когда пришли к соглашению о том, в какую пивную отправиться, — было выбрано заведение в Блумсбери, где уже набралось немало народу. Пивная называлась «Джереми Бентэм» и могла похвастаться фасадом в стиле Тюдоров со старыми английскими окнами. Все здесь казалось настоящим.
«Впрочем, внешность может быть обманчивой, — подумал Джейк, — как это проклятое Первое фолио, с которым мы, кстати, еще не закончили».
Он сожалел, что не может вспомнить, о чем Льюис рассказывал ему той ночью. Однако он определенно помнил, что тот упоминал Первое фолио.
В пивной было полно университетской публики, приятное разнообразие после бесконечных туристов.
— Мне кажется, мы нашли отличное место, — заключила Мелисса, глядя на молодых людей, одетых в черное, среди которых попадались солидные профессора в твиде.
— Точно. Здесь мы не будем чувствовать себя чужими, — язвительно заметил Джейк, заказывая «Блэк шип эйл»[66] — под стать своему настроению.
Мелисса заказала «Титаник уайт стар».
— Выпьем за «болтунов, из-за которых тонут корабли»,[67] — произнесла она тост.
Джейк с мрачным видом чокнулся с ней и осушил свою кружку, после чего сразу заказал еще. А потом еще. Мелисса умудрялась не отставать, что начало беспокоить Джейка, — возможно, она старалась забыть о кошмаре в таверне. Однако довольно скоро ситуация изменилась к худшему. Мелисса, принявшая немалое количество пива, заметила над стойкой бара цитату из Шекспира:
Давайте поступать как адвокаты,В делах браниться, пить же сообща.[68]
Ниже было написано: «Уильям Шекспир. Укрощение строптивой. Акт I, сцена 2». Это оказалось последней каплей, и ящик Пандоры открылся.
Во всяком случае, так в тот момент показалось ее отцу.
Покончив с третьей пинтой, что для стройной, страдающей от недосыпа женщины было равносильно шестой, Мелисса с громким стуком поставила кружку на барную стойку, повернулась к толпе и прокричала группе выпускников, которые пытались с ней флиртовать:
— Ладно, раз уж вы такие умные парни, я прочитаю вам цитату.
И она сквозь шум выдала эпитафию, заканчивающуюся словами:
Храни, Господь, тебя в отрадеЗа то, что прах не тронул мой.
Затем, озираясь по сторонам, Мелисса потребовала:
— Ну, так кто же написал эти бессмертные строки?
В зале воцарилась тишина, а потом все принялись пожимать плечами и качать головами.
— Кому оно надо! — таким оказался консенсус.
— Джереми Бентэм? — предположил один остряк.
— Джордж Буш? — выкрикнул другой, получивший в награду дружный смех.
— Там даже рифмы нет, — заметил третий.
— Верно. Лучше бы про жниво и пиво.
— Слушайте, слушайте! — завопил первокурсник, когда в зале вновь поднялся шум. — Больше пива!
Джейк бросил на Мелиссу укоризненный взгляд, пытаясь остановить ее, но она отвернулась, делая вид, что не знает его.
— Так кто же это? — осведомился первокурсник.
— Уильям Шекспир, Бард Эйвона, — резко ответила Мелисса, показывая на надпись над стойкой бара.
Перекрывая шумные возгласы студентов, она продолжала:
— Ладно, а теперь скажите, кто написал это:
Мы чувству не вольны отдать приказ.Судьба сама решает все за нас.Где нам два человека незнакомы —Предпочитаем тотчас одного мы.Где есть два схожих слитка золотых,Нам все-таки милей один из них.Хотя причин к тому не видит разум,Мы зову сердца уступаем разом.Любовь и размышленье не дружны…[69]
Мелиссу прервал спокойный голос образованной женщины:
— «Лишь те, чья страсть внезапна, — влюблены…» Кристофер Марло.
— А кто написал это: «О, ты прекрасней, чем вечерний воздух…»?
— «Пронизанный сияньем тысяч звезд!»[70] — закончила за нее все та же женщина.
Мелисса перенесла удар достойно.
— Превосходно, мадам, — сказала она. — Вы получаете золотую звезду.
Джейк посмотрел на женщину лет тридцати, с короткими черными волосами, одетую в скромную шерстяную юбку, леггинсы и свободный мятый свитер. Лишь через мгновение Джейк сумел ее узнать в тусклом освещении бара.
— Здравствуйте, доктор Паркер. Как тесен мир.
Она искоса посмотрела на него.
— О, так это вы. Я забыла, как вас зовут.
— Джейк Флеминг. «Сан-Франциско трибьюн». Мы дискутировали о литературе.
— Да, как я могла забыть! А вчера вы прервали нас в «Сент-Фрэнсисе». Американский исследователь, пытающийся поколебать основы Академии.
Мелисса посмотрела на нее, потом перевела взгляд на отца и пришла к выводу, что ему конец.
— У-гу, — пробормотала она.
— Мелисса, это доктор Паркер, — выразительно приподняв брови, сказал Джейк.
— Да, мы уже пообщались. — Мелисса смотрела на Паркер, как ребенок на горькое лекарство.
Джейк решил извлечь максимум выгоды из сложившейся ситуации.
— Вы хорошо знаете вашего Марло.
Паркер фыркнула.
— Естественно. Он был великим писателем. Марло мог бы стать почти таким же знаменитым, как Шекспир. Если бы остался жив.
— А если он уцелел? — вмешалась Мелисса.
— Прошу меня простить? — Доктор Паркер заморгала, усомнившись, правильно ли она расслышала.
— Что, если он пережил Дептфорд?
Паркер нахмурилась.
— Это абсурд. И не имеет ни малейшего отношения к действительности. Марло был убит.
— Но если он остался в живых? — не унималась Мелисса.
— В таком случае он бы продолжал писать пьесы, — фыркнула профессор, намереваясь закончить разговор.
— А если он и в самом деле написал пьесы? — гнула свою линию Мелисса.
Паркер посмотрела на нее, а потом повернулась к Джейку.
— Она пьяна?
— Да, она напилась, и я двигаюсь в том же направлении. А как вы? Можно вас угостить?
Она окинула его взглядом с головы до ног и пожала плечами. Джейк кивнул бармену, который тут же наполнил ей кружку.
— Так почему вас вдруг заинтересовал Марло? — спросила Паркер у Мелиссы.
В этот момент Джейк заметил еще одно знакомое лицо — в одной из кабинок, вместе с двумя другими представителями университета, сидел новый наставник Мелиссы, доктор Чайлдерс, и бросал в их сторону злобные взгляды. И это заставило Мелиссу нырнуть в пропасть, как новичка на дельтаплане, теперь она уже не могла повернуть обратно. Выведенная из равновесия присутствием авторитетов, Мелисса тщетно пыталась привести в порядок свои мысли, которые путались из-за выпитого пива. Но теперь, еще в большей степени, чем прежде, она решила стоять на своем. Она медленно повернулась, не сводя глаз с нового противника.
— Вполне возможно, — заявила она, — что пьесы написал именно он.
Паркер нахмурилась.
— Что вы хотите сказать? Конечно, он написал «Тамерлана» и…
— Я имею в виду тридцать шесть пьес так называемого Шекспировского канона.
Все находившиеся в баре ахнули. Джейк видел, как Чайлдерс спросил у коллеги, что она сказала, а потом с мрачной укоризной покачал головой.
— Но всем известно, что это чепуха, — спокойно сказала Паркер.
Сражение началось.
И хотя решение перейти на другую сторону Мелисса приняла под влиянием момента, она была отлично подготовлена. Она начала с того, что процитировала обвинения Роберта Грина, Паркер прибегла к стандартной защите, и они принялись обмениваться известными доводами относительно авторства Шекспира. Очень скоро вся аудитория слушала спор, затаив дыхание. Особенно были увлечены молодые, в их глазах читалась надежда на крушение авторитетов. Наконец Джейк решил вмешаться.
