Наталья Андреева - Проигравшему достается жизнь
– А я? Могу я уехать с ним в Лондон?
– Там посмотрим.
– Но…
– Уверен, что ты передумаешь, – жестко сказал Василий Андреевич и дал отбой.
У нее внутри все похолодело. Далась ему эта кукла! И Рина далась! Хочет назад обе свои игрушки. Дрожащими пальцами она нажимала на кнопки мобильного телефона. Володя звонил двадцать шестого… да вот он, его номер!
– Ма-Рина? Привет! Давно тебя не слышал!
– Ты на меня сердишься?
– Кто? Я? Да что ты! Ничуть!
– Я уехала, не дождавшись тебя.
– В милицию? Ты, часом, не в СИЗО?
– Нет, я во Франции.
– Вот куда нынче ссылают тех, кто пришел с повинной! А говорят, у государства денег нет! – фальшиво рассмеялся Володя. – Я тоже хочу быть преступником!
– Прости меня. Так получилось.
– Сбежала, значит?
– Они бы меня убили.
– Я знаю.
– Что ты знаешь?!
– Я тут провел частное расследование. И в клинике был. С Георгием Рубеновичем поговорил. Кое-что выяснил.
– Почему за мной следят?
– Приезжай, я тебе покажу.
– Покажешь?
– Куклу. Я знаю, в чем ее секрет.
– Скажи мне! – взмолилась она.
– Вот приедешь – скажу, – рассмеялся Володя. – И покажу.
– А… ты мне ее отдашь?
– Конечно! От такого надо избавляться и как можно скорее!
– У меня ее требуют.
– Я же сказал: забирай.
– Хорошо. Как только вернусь в Москву, я тебе позвоню.
– Буду ждать, – с иронией сказал Володя.
Она задумалась. Да, надо возвращаться. И все уладить. Василий Андреевич получит куклу, Олег получит деньги, Володя… Что получит Володя? И что получит она?
– Ноябрина, что случилось?
Олег. Смотрит на нее вопросительно, ждет.
– Нам надо вернуться в Москву.
– Тебе здесь плохо?
– Хорошо. Слишком хорошо, – горько сказала она. – Но так ведь не может продолжаться долго. Мы же не можем бросить все. Ты детей не можешь бросить, я маму. Чтобы они жили спокойно, нам надо вернуться.
– Хорошо. Завтра летим в Москву.
Она не могла сказать, что делает это из любви к нему. Скорее, из благодарности. Олег еще не знает, что против него играют, и чтобы провернуть комбинацию продажи бизнеса и увода денег за границу, потребуется размен. Она должна вернуться к Василию Андреевичу.
В самолете он неожиданно сказал:
– Я был женат два раза. И думал, что никогда больше не женюсь, когда затеял последний бракоразводный процесс. Поэтому и тебе не предлагаю…
– Постой… Ты это к чему?
– Со временем мы могли бы оформить наши отношения. Но не сейчас.
– Я на это и не рассчитывала, – упавшим голосом сказала она. Нашел время, называется! Она приносит себя в жертву и еще вынуждена это выслушивать!
– Ты же все понимаешь.
– Да. Понимаю.
– Жить ты будешь у меня, все материальные проблемы я беру на себя.
– Еще бы! Нам же надо фирму продать! – она усмехнулась. Ему не женщина нужна: бухгалтер.
– Если ты мне поможешь, я тебя обеспечу на всю жизнь, – пообещал Олег.
«Так вот что получит Марта!»
– Я бы мог тебе соврать. Но ты такая… такая честная…
«Знал бы ты!»
– … и умная. Ты же все понимаешь?
– Я? Конечно!
– Давай выпьем шампанского?
– А, давай!
Вино показалось горьким. Что поделаешь? Она возвращалась в Москву.
4. 2
Володя в который уже раз мысленно обругал эти затяжные и утомительные рождественские каникулы. Мертвый сезон! Позвонил Маше – та уехала с женихом за границу. Позвонил Жанне – тоже мимо! Все уехали! Почему он не уехал?
«И в самом деле: почему?» Сначала хотел уехать в Европу, кататься на горных лыжах, или, наоборот, на острова, затерянные в океане, загорать и купаться, но потом представил себе, как это будет, и передумал. Кризис никого не напугал, Новый год русские по-прежнему встречали с размахом. Поэтому переполненный аэропорт, бешеные цены, везде суета, отели забиты, приходится биться за хороший номер или соглашаться на что попало, в рестораны очередь. Да и деньги нужны немалые, а кто знает, что будет дальше? Лучше дождаться скидок и поехать в отпуск в конце зимы. Он остался в Москве, надеясь хорошо поработать.
Но с работой сейчас были большие проблемы. Редакции сокращались обоймами, отстрелянный глянец летел в мусорную корзину, спрос на топ-моделей тоже упал, следовательно, упал и на портфолио. Гонорары раскрученных девушек уменьшились вдвое, а новички теперь вообще не имели шанса пробиться на подиум. То ли дело раньше! Какие он деньги на этом зарабатывал! Но индустрию моды потряс глубокий кризис, и это еще не его пик! Рекламодатели тоже уменьшили заказы чуть ли не втрое! С начала года ни одного звонка! Можно списать это на праздники, но к концу месяца вряд ли будет лучше, а в феврале придется и в самом деле брать отпуск. Без содержания. От скуки он и затеял это расследование, но и оно зашло в тупик.
«Что я сижу? Надо ехать к матери Рины!»
Адрес Володя взял у той же Вали. Георгий Рубенович охотно пошел навстречу, узнав результат его визита в «Медину»:
– Выходит, я не виноват? Это все беспечность Рины! Доверилась подружке!
– Но вы ее отключили от аппаратуры без согласия родственников, – напомнил Стеценко.
– Родственников? – всерьез разозлился Георгий Рубенович. – Ну, хорошо… и крикнул: – Валя! Дай ему адрес! Пусть съездит туда и посмотрит на этих родственников!
И он поехал. На машине, по трассе, которую почти не знал. До Воронежа было километров пятьсот, и еще сотня до городка, в котором родилась Рина. Как Володя ни старался, доехать засветло не получилось. Двести километров пролетели незаметно, а потом началось! Широкие две полосы слились в одну узкую, и если впереди ехала фура или просто какой-нибудь тихоход, обогнать его не было никакой возможности. Приходилось ползти со скоростью шестьдесят километров в час, а как только дорога расширялась и Стеценко на радостях давил на газ, как из-под земли возникали гаишники и полосатым жезлом указывали – на обочину! И начинался развод на деньги. После двух таких вынужденных остановок он плюнул и поехал, а точнее, пополз к Воронежу с разрешенной правилами скоростью и уже без всякой надежды добраться туда до темноты. А темнеет зимой рано. Искать же в незнакомом городе при тусклом свете фонарей Кудрявцеву было глупостью, на которую он не решился.
Воронежа он так и не увидел, только ярко освещенные внушительных размеров автосалоны на самой окраине, сплошь из стекла, за которым сияли надраенные иномарки. Стеценко, сверившись с картой, свернул на обводную дорогу, решив заночевать не в городской гостинице, а в мотеле, где-нибудь в пригороде, рассчитывая, что там дешевле.
За ужин он заплатил цену бизнес-ланча в каком-нибудь из московских ресторанов японской кухни, которую предпочитал всем остальным. Разница была только в размере порции. Бизнес-ланч с супом, салатом и чаем впридачу Стеценко еле доедал, а здесь не то чтобы остался голодным, но, поднимаясь из-за стола, почувствовал приятную легкость.
– Еще что-нибудь? – улыбаясь, спросила официантка.
– Как насчет завтрака?
– Завтрак входит в цену вашего номера, – оживилась девушка. – Вас разбудить?
– Если вам не трудно.
– Во сколько?
– Часиков в семь. И сварите, пожалуйста, на завтрак кофе.
– Нет проблем! Вы к нам в командировку?
– Пожалуй, да.
– Если вам вдруг станет скучно… – она томно повела плечиком.
Здесь же, на диванчике, дымили сигаретами две ярко накрашенные девицы в мини, тоже на случай, если кто-нибудь из постояльцев заскучает.
– У нас есть сауна, – таинственно понизив голос, поведала официантка. – Бильярд, казино, бар с большим выбором спиртных напитков. Не хуже, чем в Москве!
– Нет, спасибо.
– Ну, как хотите, – обиделась девушка.
– Я просто устал, – зачем-то начал оправдываться он.
Официантка сердито зазвенела посудой, убирая ее со стола.
Несмотря на отказ от «дополнительных услуг», ему все равно пару раз позвонили в номер. Потом постучали. На пороге стояла девушка в мини, одна из тех двоих, с диванчика. Отправив ее восвояси, Володя отключил телефон и прибавил звук в телевизоре. Для командировочного он вел себя неправильно. Не надрался, не заказал в сауну девочек, не просадил кучу денег в бильярд и карты. В общем, дохода мотелю не принес, и на него обиделись.
На завтрак Володя получил подгоревшие тосты и жидкий кофе, а на прощание, сказанное сквозь зубы:
– Счастливого пути.
Погода была премерзкая, сыро, слякотно, и все тонуло в густом тумане. Он ехал, с трудом разбирая дорогу, и думал: «А летом здесь, должно быть, красиво!» Сосновый бор, широкая чистая река… Хороший город! На подъездах к Воронежу дороги были широкие, и вообще, город строился, по крайней мере, до кризиса. На окраине стройными рядами стояли новенькие, с иголочки, дома, сначала многоэтажки, а потом пошли кирпичные коттеджи.
Как по лесенке, Володя Стеценко спускался в самую российскую глубинку, туда, где уже и законы трассы не действовали. И вообще никакие. Надо было проехать еще километров сто по степи, дорога опять сужалась, и уже не было никаких автосалонов, мотелей и красивых коттеджей из белого и красного кирпича под новенькими крышами. Встречных машин было мало, да и попутчиков тоже. Вдоль дороги были разбросаны села, где люди пережидали зиму, запершись в своих домах, но сколько Стеценко ни вглядывался вдаль, так никого и не увидел. Как вымерло все! Здесь же, на дороге, заканчивался асфальт. Ответвлявшиеся от нее улицы были черны от смешанного с грязью снега. Проехать по ним можно было только на тракторе или на джипе. Тракторов здесь хватало, а вот джипов… Если только отечественного производства, впрочем, других машин тут и не признавали. Земля была как антрацит, угольно-черная, с мокрым жирным блеском, липкая, вязкая.
