Николас Блейк - Чудовище должно умереть
— Мне чертовски жалко, что все так обернулось.
— Это не ваша вина. Вы и так со мной намучились. Теперь Блаунт заберет меня с собой?
— Блаунт еще ничего не знает, — медленно сказал Найджел. — Он все еще думает, что это сделал Фил. Что только к лучшему — это заставляет его более ревностно искать Фила: ему нужно поддержать свою репутацию.
— Так Блаунт не знает? — Феликс стоял у бюро спиной к Найджелу. — Что ж, пожалуй, в конце концов, вы еще не все для меня сделали.
Он выдвинул ящик и резко обернулся. Его глаза лихорадочно сверкали, в руке был зажат пистолет.
Найджел не двинулся: он ничего не мог сделать, их разделяла целая комната.
— Когда сегодня утром Фил исчез, я отправился искать его. Его я не нашел, зато обнаружил вот этот пистолет. Это пистолет Джорджа. Я подумал, что он может оказаться нелишним.
Найджел, прищурившись, смотрел на Феликса с интересом и легким нетерпением.
— Вы же не думаете выстрелить в меня? В самом деле, нет смысла в…
— Дорогой мой Найджел! — воскликнул Феликс, грустно улыбаясь. — Не думаю, что я этого заслуживаю. Нет. Я думал о своих удобствах: однажды я присутствовал на суде над убийцей и не очень-то мечтаю присутствовать на нем еще раз. Вы не будете возражать, если я откажусь от приглашения и использую это? — Он привередливо осмотрел пистолет.
Найджел думал, что он все это делает с невероятным усилием воли, он ужасно горд, гордость и художническое чутье кульминационного момента дают ему возможность подняться над ситуацией, подчинить себе дрожащую от страха плоть. Под влиянием непереносимого напряжения мы все склонны драматизировать ситуацию — это наш способ смягчить жестокую действительность, сделать выносимой невероятную боль. Через несколько мгновений он сказал:
— Послушайте, Феликс. Я не хочу передавать вас Блаунту, потому что считаю смерть Джорджа Рэттери небольшой потерей для человечества. Однако я не могу умолчать о другом: нужно думать о Филе, и, кроме того, в прошлом Блаунт мне доверял. Если вы напишете признание — лучше я продиктую его вам, чтобы были освещены все важнейшие моменты, — и направите его Блаунту, бросив его в почтовый ящик гостиницы, я пойду и лягу спать на все оставшееся время до вечера. Мне нужно поспать, у меня голова раскалывается.
— Великий британский гений компромиссов, — сказал Феликс, насмешливо глядя на него. — Я должен вас благодарить за это. Но благодарен ли я? Да, пожалуй. Это лучше, чем пистолет — грязное, подлое дело. Сдаться без борьбы — это в моей стихии.
Глаза Феликса снова зажглись возбуждением. Найджел вопросительно посмотрел на него.
— Если бы я мог добраться до Лим-Регис — там стоит моя яхта. Они не ожидают, что я могу попытаться сбежать этим путем.
— Но, Феликс, у вас нет ни шанса достичь…
— Не думаю, чтобы на самом деле я надеялся на это. Моя жизнь кончилась вместе с жизнью Марти. Теперь я это понимаю. Просто я на несколько недель вернулся к жизни, чтобы спасти Фила. Мне нравится идея умереть в море, для разнообразия сражаясь с честным противником — ветром и волнами. Но позволят ли мне до него добраться?
— Момент для вас благоприятный. Блаунт и полиция ищут Фила. Если он и следил за вами, то сейчас наверняка снял своего человека. Ваша машина здесь и…
— И я могу сбрить бороду! Господи! Я могу выбраться. Я говорил, что сбрею бороду и выскользну отсюда сквозь кордон — в тот вечер в саду, помните!
Феликс сунул пистолет в комод, нашел ножницы и бритву и принялся за работу. Затем под диктовку Найджела написал свое признание. Найджел подошел с ним к лестничной площадке и проследил, как он опустил конверт в щель почтового ящика. С минуту они постояли в комнате.
— Мне понадобится часа три с половиной, чтобы добраться туда на машине.
— Все пройдет нормально, если Блаунт не вернется до вечера. Я намекну Лене, чтобы она не поднимала шума.
— Спасибо. Вы были очень добры. Мне бы хотелось узнать, что Фил в безопасности, прежде чем я исчезну.
— Мы последим ради вас за Филом.
— И Лена… скажите ей, что так гораздо лучше и все такое. Нет. Передайте, что я ее люблю. Она была ко мне добрее, чем я того заслуживаю. Ну, до свидания. Сегодня вечером или завтра мне наступит конец. Или все-таки после смерти есть что-то еще? Было бы приятно понять причины, по которым происходят все эти проклятые вещи. — Он коротко усмехнулся Найджелу. — Тогда я был бы Феликсом, qui potuit rerum cognoscere causes.[4]
Найджел слышал, как машина снялась с места. «Бедняга, — пробормотал он. Я действительно верю, что у него есть шанс, в яхте, когда ветер так расходится». И он отправился искать Лену…
Эпилог
Вырезки из газет, из папки Найджела Стрэнджвейса, посвященной делу Рэттери.
Выдержки из «Вечернего курьера Глостершира»: «Филип Рэттери, мальчик, вчера утром сбежавший из дома в Сивернбридже, сегодня был обнаружен в Шарпнесе. В интервью нашему репортеру миссис Вайолет Рэттери, его мать, заявила: „Филип спрятался на одной из барж в Сивернбридже. Его нашли сегодня утром, когда баржа разгружалась в Шарпнесе. Он не пострадал во время своего побега. Он был расстроен в связи со смертью своего отца“».
«Филип Рэттери, школьник, сын Джорджа Рэттери, известного жителя Сивернбриджа, чья смерть расследуется полицией. Старший инспектор Блаунт из Нью-Скотленд-Ярда, который отвечает за расследование, информировал нашего представителя сегодня утром, что он уверен в скором аресте убийцы».
«Пока нет никаких известий о Фрэнке Кернсе, который исчез вчера днем из гостиницы „Рыболов“ в Сивернбридже, где он проживал, и которого полиция хотела бы допросить в связи со смертью Джорджа Рэттери».
Выдержка из «Дейли пост»: «Вчера днем в Портленде к берегу было прибито тело мужчины. Тело было опознано как Фрэнк Кернс, которого полиция разыскивала в связи с убийством Рэттери. Вследствие обнаружения на берегу обломков яхты Кернса, „Тессы“, разбитой во время шторма в прошедший уик-энд, поиски были сосредоточены в этом районе побережья.
Кернс был известен читающей публике как автор детективных романов под псевдонимом Феликс Лейн».
«Отсроченное рассмотрение убийства Джорджа Рэттери состоится завтра в Сивернбридже (Глостершир)».
Примечание Найджела Стрэнджвейса: «Это конец моего самого неудачного дела. Боюсь, Блаунт продолжает посматривать на меня с подозрением: самым вежливым способом он намекает, что „очень жалко, что Кернс вот так выскользнул из наших рук“, сопровождая свои слова одним из его проницательных, наводящих ужас взглядов, которые пугают больше, чем любое обвинение. И все же я доволен, что предоставил Феликсу шанс уйти из жизни, как он этого хотел: наконец-то чистый конец грязного дела.
В первой из четырех „Серьезных песен“ Брамс перефразирует Экклезиаста 3, 19 следующим образом: „Чудовище должно умереть, человек тоже умрет, они оба должны умереть“. Пусть это будет эпитафией Джорджу Рэттери и Феликсу».
Послесловие
Под псевдонимом Николас Блейк британский поэт-лауреат[5] Сесил Дей-Льюис (1904–1972) опубликовал двадцать детективных романов. Его главный герой, утонченный интеллектуал Найджел Стрэнджвейс, обучившийся в Оксфорде многим наукам, но не получивший профессии, обладает поразительной способностью, необходимой каждому сыщику-любителю: случайно или благодаря своим обширным знакомствам он всякий раз оказывается в том месте и в той среде, где должно совершиться преступление. Стрэнджвейс отлично сработался с инспектором Блаунтом — грубоватым, практичным шотландцем, следователем Скотленд-Ярда; они питают друг к другу взаимное уважение и составляют идеальный тандем для расследования преступлений.
Романы Николаса Блейка полны литературных аллюзий на творчество Шекспира и других классиков британской поэзии; особой любовью автора пользуются Китс, Уильям Блейк (Сесил Дей-Льюис недаром выбрал себе многообещающий псевдоним), Артур Хью Клаф и Альфред Эдуард Хаусман. Ранние, более тяжеловесно написанные романы Николаса Блейка изобилуют игрой слов и лирическими отступлениями, в них часто используются темы классической и елизаветинской литературы. В одном из первых его произведений «Бренна земная плоть» («Thou Shell of Death»), действие которого разворачивается холодным Рождеством в сельском доме, даже модернизирована известная сложная литературная интрига. Автор предлагает здесь свою версию прославленной пьесы Сирила Турнёра «Трагедия мстителя» («The Revenger's Tragedy»), написанной в 1607 г. Бывший воздушный ас Первой мировой войны, истерзанный кошмарами воспоминаний и болезнями, совершает самоубийство, обставляя его как убийство, которое можно инкриминировать его врагам из давнего ирландского прошлого, а в ходе романа враги сами гибнут. Интрига, нередко осложненная умножающимися преступлениями и убийствами, инсценирующими самоубийство, постепенно уходит вглубь сквозь пласты прошлого, открывая наконец изначальные пороки семьи и смертельную вражду близких людей.
