Юлия Шилова - Разведена и очень опасна
А совсем рядом умирает беглый солдат… Несмотря на то что он сошел с ума, он ведь тоже чувствует смерть… Он ощущал запах дыма и видел огонь… О» так и не пришел в себя и не обрел разума. И все же он почувствовал смерть. Он тоже осознал, что пройдет немного времени, и его уже не будет.
А вообще я очень любила жизнь. Несмотря на весь трагизм, который она мне преподнесла, я очень сильно ее любила. Ведь жизнь прекрасна! Несмотря ни на что, она все же прекрасна! Я испытала, что такое молодость, и мне очень жаль, что мне никогда не узнать, что же такое старость. Жизнь не так страшна и убога, как о ней говорят, несмотря на тот малоприятный факт, что за рождением человека следует его смерть, что если человек что-то обретает, значит, придет время, и он обязательно что-то потеряет, что за самым лучшим может последовать самое худшее. Несмотря на все это, я очень любила жизнь!
Мне очень жаль, что я многое не успела в этой короткой и так быстро развалившейся жизни. Не успела по-настоящему выйти замуж, не узнала, что же такое материнство. Мне очень жаль, что время, которое мне было отпущено, так быстро закончилось и что для меня в нем больше нет места! А ведь я даже не почувствовала, что я умру. Если бы я знала, что это произойдет так быстро, я бы поспешила жить. Я бы обязательно поспешила.
Наступил момент, когда я уже плохо что-либо понимала и что-либо видела. Я не закрывала глаз, просто на них была какая-то пелена, которая очень сильно мешала зрению. Я уже ни о чем не думала, ничего не ощущала. Мне было ясно, что если бы я заранее знала, что скоро умру, Я БЫ ПОСПЕШИЛА ЖИТЬ. Я бы обязательно поспешила.
Еще немного, и мне откроется тайна, которую все боятся и о которой боятся даже говорить вслух. Мне откроется тайна смерти. Еще немного, и я узнаю, как останавливается сердце и как по жилам перестает течь кровь… Еще немного… Мне кажется, что я уже вижу… Я вижу то, что находится за порогом смерти, я отчетливо это вижу… Если я умираю, значит, я прожила все, что мне отпущено. Как жаль, что мне так мало отпущено… Как же жаль! Другим отпущено много, но они сами уходят из жизни. Они просто устают и не хотят жить. Они не видят смысла жизни и постоянно его ищут. Они не понимают, что смысл жизни в отсутствии всякого смысла. Они уходят из жизни, сводя с ней окончательные счеты. А я так хочу жить! Господи, как же сильно я хочу жить… Как сильно! Ведь я еще не нажилась. Я еще ни черта не нажилась… Мне хотя бы еще немного… Самую малость. Если бы Господь отпустил мне еще, я бы так ценила жизнь… Так бы ее ценила…
А где-то там по-прежнему будут жить другие люди, и у каждого из них будет своя жизнь. Но в этой жизни не будет меня. Меня просто больше не будет! Меня помянут… Меня будут вспоминать… Обо мне будут говорить… Меня будут помнить. Но это будет только вначале. В самом начале. Когда еще будут свежи воспоминания и близки разговоры обо мне… Но пройдет время и меня забудут. Будут пролетать весны. Кто-то другой будет смотреть на небо и громко кричать: «Грачи прилетели!» Кто-то другой будет вешать скворечники и рвать первые подснежники. Это будет кто-то, но это буду не я… Потому что меня нет и меня уже почти не стало… Как жаль, что я уже не смогу услышать красивую музыку, поставить свой любимый диск и СТАНЦЕВАТЬ ТАНЕЦ ДИКИХ.
Впереди неизвестность. Я уже перестала испытывать страх перед неизвестностью. Мне было горячо, но ничего не жгло. Было странное состояние, я никогда не испытывала ничего подобного раньше. Словно что-то непонятное появилось у меня внутри, постепенно, съедая меня по кусочкам, и это что-то было настолько сильное, что оно пустило в меня свои мощные корни. А затем мне стало неимоверно легко… Что-то отпустило меня без боли… И все… Провал… Я ПОНЯЛА, ЧТО МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ. МЕНЯ НЕ СТАЛО…
Глава 17
Когда я открыла глаза, я тут же попыталась понять, где именно я нахожусь, в аду или в раю. Увидев перед собой стены, выкрашенные в голубовато-белый цвет, я сразу поняла, что это больничные стены, а если это больничные стены, то это значит, что я осталась жива. Я попробовала немного пошевелиться, но у меня ничего не получилось. Я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, потому что мое тело какое-то неподвижное. Но я могу слегка повернуть голову, самую малость. Я вижу, что в моей забинтованной руке, в совсем маленьком окошечке между бинтами, стоит капельница, по которой стекает лекарство. Я вижу солнечные зайчики на стене. Значит, на улице светит солнце.
Я делаю попытку припомнить все, что со мною произошло в последнее время, и… вспоминаю себя привязанной к стулу. А затем этот огонь. Такой сильный, яркий… Он пожирал на своем пути все… А затем… Затем я вспомнила, как меня не стало… И вот я уже здесь. Я попыталась приподнять голову, но почувствовала совершенно невыносимую боль.
— Ты как, дочка? Никак пришла в себя? — Надо мной склонилась пожилая женщина.
— Кто вы?
— Называй меня просто Глаша.
Где я? — Я задала вопрос и снова ощутила страшную боль, которая пронзила все мое тело. — Я в преисподней?
— На грешной земле, — улыбнулась бабуля.
— Странно… У меня не было шансов выжить.
— Тебе больно?
— Очень.
— Потерпи. Главное, что осталась жива. Я тебе сейчас уколю обезболивающий.
После того как женщина сделала мне укол, она погладила меня по голове и сказала ласковым, ободряющим голосом:
— Потерпи, моя хорошая. Потерпи. Теперь долгое время будет больно, но нужно терпеть. Главное, что тебе подарена жизнь, а все остальное приложится.
— Но я помню, как меня не стало…
— Ты не умерла. Бог решил, что ты еще не должна умирать, что слишком рано, и он дал тебе силы для того, чтобы выжить. Все наладится. Вот увидишь, все наладится.
Я закрыла глаза и почувствовала, что очень хочу спать.
— Мне кажется, я умираю… — В моем голосе появился испуг.
— Я сделала тебе укол, и сейчас ты должна уснуть.
Я провалилась в глубокий сон и очнулась, когда на улице было уже темно. Рядом с моей кроватью висела лампа дневного освещения, от которой у меня тут же заслезились глаза. Около меня сидела та же женщина, держала на коленях открытую книгу и посапывала во сне. Я по-прежнему чувствовала боль, но на этот раз она была уже более тупая, можно сказать, терпимая.
— Вы спите? — Я и сама не знаю, почему задала именно этот вопрос, хотя прекрасно видела, что женщина спит.
Бабуля тут же вздрогнула и открыла глаза.
— Вы спите? — повторила я свой вопрос и ощутила, что сейчас мне хочется просто с кем-то поговорить, услышать чей-нибудь голос.
— Да нет… Я читала и задремала немного.
— Хорошая книга?
— Хорошая. Про любовь.
— Я тоже люблю читать про любовь. Когда в реальной жизни не хватает любви, ее всегда приятно находить в книгах.
— Верно, доченька. Я люблю за книгой проводить свободное время. За книгой или за спицами.
— Вы вяжете?
— Это мое любимое занятие. Оно всегда успокаивает нервы.
— Я в детстве тоже вязала. А потом бросила.
— Почему?
— Терпения не хватает, чтобы довязать вещь до конца. — Я попыталась изобразить что-то наподобие улыбки, но, как только я попробовала растянуть губы, почувствовала жуткую боль. — Я до конца ни одной вещи не довязала, — превозмогая боль, продолжила я.
— А я, наоборот, спать не лягу, если не довяжу вещь до конца. Зато внуки потом так радуются… Как же они радуются… Большей благодарности мне и не надо. У тебя есть детки?
— Нет.
— Деткам обязательно нужно что-нибудь вязать.
Я своим все подряд вязала. Шапочки, носочки, шарфики.
— Да это когда было… Сейчас все купить можно.
— Тоже верно.
Женщина поправила очки и уставилась в книгу. Видимо, чтение ее так увлекло, что она перестала обращать на меня внимание. Одиночество снова захлестнуло меня.
— Глаша, — тихо позвала я женщину.
— Что, дочка? — Женщина приспустила очки и улыбнулась.
— А сколько времени?
— Почти два часа ночи.
— А сколько я уже здесь лежу?
— Второй месяц.
— Сколько?! — Я чуть было не потеряла сознание.
— Второй месяц.
— А почему так долго?
— Как почему? Ты же вся обгорела…
— Я была в коме?
— Ты то приходила в себя, то опять уходила в забытье. Просто сейчас ты этого не помнишь.
Женщина опять открыла книгу, и я не выдержала и сказала ей:
— Давайте с вами поговорим, а то мне страшно. Женщина тут же отложила свою книгу и посмотрела на меня внимательным взглядом.
— Страшно? Доченька, тут тебе нечего бояться. Поверь мне, тут тебе ничего не угрожает. Тут ты в безопасности.
— Расскажите мне, пожалуйста, как меня спасли? Как мне удалось выжить? Где я сейчас? Какие будут последствия? Мои близкие знают, что я здесь?
