Ирина Мельникова - Нянька для олигарха
— Не хочешь, не надо, — равнодушно ответил Евгений. Хорошо, что не добавил: «Баба с воза…», этого она бы не простила, но тогда бы совесть ее была чиста, и она смогла бы отточить на нем весь свой арсенал язвительных замечаний. Но он прервал ее мысли, бросив коротко:
— Приехали!
Автомобиль вывернул на улицу, которая вела к обсаженной елями городской площади, той самой с бронзовым Ильичем в центре, и притормозил у бордюра в метрах ста от нее. Оказывается, гостиница располагалась неподалеку, на берегу Коржавы. Надежда определила это по вывеске и четырем «ПАЗам», возле которых крутились несколько человек в черной униформе. Но сами автобусы были еще пусты. Надежда посмотрела на часы. Почти десять, журналистам осталось совсем недолго ждать…
Автобусы подогнали не вплотную к крыльцу гостиницы, Евгений объяснил, что въезд на площадь запрещен с сегодняшнего утра по причине детского праздника, который состоится здесь после обеда, но она и сама заметила запрещающий знак. Но ее больше заинтересовало другое: чуть дальше за автобусами Надежда разглядела серебристый внедорожник. Она выхватила взглядом крупную фигуру Карасева, он разговаривал с тем самым человеком, который допрашивал ее первым.
— Это Гроздев, тот, который рядом с Карасевым? — спросила она на всякий случай.
— Да, — коротко ответил Меньшиков и поинтересовался: — С ним тоже познакомилась?
— Познакомилась, — пожала плечами Надежда. — Особого впечатления он на меня не произвел.
— Тебе повезло. На самом деле, гнида, каких поискать. И все же он — зам, а твой Карасев — начальник. Более ретивый и покладистый в исполнении приказов своего начальства.
— Ты полагаешь, они причастны к покушению на Андрея? Карасев и Стечкин?
— Не полагаю, а точно знаю, что без Карасева здесь не обошлось. А Стечкин вряд ли. Явный слабак, из тех, что без «крыши» чувствует себя ничтожеством. В особо деликатных случаях приказы своим клевретам спускает сам Деренталь, вернее, делает это через Аркана Зурабова, начальника своей контрразведки. Говорят, он служил в морпехе, выше майора не поднялся, но сейчас второй по влиянию человек в «ОсЭле». Официально его должность называется советник по конфиденциальным вопросам. Вот Андрей и попал под их конфиденцию .
— Знаешь, я допрашивала киллеров, и один признался, что их натаскивал человек в маске с заметным кавказским акцентом.
— Это не доказательство, конечно. Инструктором мог быть, кто угодно, но я не исключаю самого Зурабова. Андрей — слишком лакомый кусок, чтобы он решился доверить это дело кому-то другому. Но он же не знал, что на его пути встанет баба-милиционер. Да еще с такими задатками!
— Какая я баба? — возмутилась Надежда. — Бабы на базаре шмотками торгуют.
— На базаре тоже приличные женщины попадаются, — отозвался Евгений, — но про бабу я совсем не в обиду сказал. Ты неожиданно смешала их планы. Они все просчитали, но не учли одного, что ты бросишься на выручку Андрюхе. По правде, я до сих пор не знаю, зачем ты выскочила из поезда?
— Это к делу не относится, — нахмурилась Надежда. — Просто мне не хочется об этом вспоминать.
— Зато Зурабову ты крепкую ножку подставила. Представляю, сколько стульев он переломал.
— Стульев? — удивилась Надежда. — Зурабов ломает в ярости стулья?
— Еще как! И не просто ломает, а крушит все подряд. Хватает за спинку и с размаху лупит в стенку или о стол, что под руку подвернется. Бывает и в сотрудников швыряет, и в окна. Горячий парень! Бабуин кавказский! Ты ему такую песню испортила! Этого он не простит. Думаю, Карасева ждут крупные неприятности, особенно, если Аркан узнает, что генерал отпустил тебя. А если еще парней задержат и поместят в ИВС… — Он бросил быстрый взгляд на Надежду. — Тебе его не жалко?
— Кого?
— Карасева, кого! Зурабов по твоей вине с него три шкуры спустит.
— А тебе что с того, жалею я, или нет? Что сделано, то сделано! Я давно ни о чем не жалею. Если б я все время мучилась угрызениями совести, то не служила бы в оперативном подразделении.
— Железная ты леди, — усмехнулся Евгений. — Можно подумать, ничего не боишься?
— Боюсь, только идиот ничего не боится. За Женьку свою боюсь, за Андрея твоего. Он — славный парень. Я взялась ему помогать, и делаю все, что умею, чтобы не допустить беспредел.
— Мы все стараемся не допустить беспредел, — сказал тихо Евгений и движением головы показал ей на гостиницу. — Смотри! Пошли бандерлоги!
На крыльце показались крепкие парни, все как на подбор в спортивных костюмах с большими сумками в руках. Очень быстро, без суеты они погрузились в автобусы.
— Приготовились, — бросил в трубку мобильника Евгений. — Груз на подходе. Четыре коробки с помидорами.
— Стасу сообщил? — спросила Надежда.
— Да, — ответил Евгения, выруливая следом за автобусами, которые, фыркнув сизыми дымками, направились к выезду из города. Следом за ними двинулся внедорожник с Карасевым и Гроздевым на борту.
В зеркало заднего вида Надежда заметила еще один автомобиль, старенькие «Жигули», которые обошли их на светофоре и заняли позицию между «Мерседесом» Меньшикова и «сараем» Карасева.
— Специалисты по сбору томатов, — пояснил, усмехнувшись, Меньшиков в ответ на ее молчаливый вопрос. — Менты твои драгоценные.
— Думаешь, Карасев не заметит слежку?
— Так менты тоже не дураки, скоро поменяют машину, а мы тащимся сзади всех. Нас не должны заподозрить.
— Менты не дураки, я согласна, но твой «Мерс» слишком заметен, даже если будет тащиться позади, как старая кляча. Может, стоит обогнать автобусы по параллельной улице? Все равно теперь никуда не денутся. Лучше дождаться их на точке. Ты город хорошо знаешь?
— Дело говоришь, — согласился Евгений и вывернул руль вправо. — Менты их держат на поводке, а мы с тобой рванем напрямик, чтобы успеть на представление.
Глава 20
Пришлось ждать минут десять, прежде чем автобусы показались на мосту через Коржаву. С высокого пригорка у трассы, ведущей на Белогорск, где располагался пост ГИБДД, хорошо просматривались четыре оранжевых пятнышка, смахивающих на ползущих по руке божьих коровок. Если не считать стоящих чуть в отдалении у здания придорожного ресторанчика двух микроавтобусов и трех легковых автомобилей, трасса впереди была пуста. И когда навстречу автобусам вышел в развалку высокий плотный гаишник и махнул жезлом, приказывая остановиться, водители подчинились приказу.
Надежда из окна ресторанчика наблюдала за тем, как водители вышли из машин. Они столпились возле гаишника, а тот отошел на обочину и принялся просматривать документы. Пассажиры автобусов оставались на своих местах. Джип с Карасевым и Гроздевым, проехал чуть дальше поста. Из него вышел Гроздев и направился к ресторанчику, на ходу вытаскивая из кармана кошелек.
И в этот момент, словно что-то лопнуло в воздухе. Из-за ресторанчика, из-за поста ГИБДД, из-за пригорка, из-за трансформаторной будки и просто, будто из-под земли, выскочила масса людей в камуфляже и в касках, в черных масках и с автоматами наперевес. Они вмиг окружили автобусы и внедорожник. Последнее, что увидела Надежда, как Гроздева за шиворот волокли по земле. Сидевшие чинно за столиками человек двадцать, журналистов вмиг сорвались с места и оттолкнули ее от окна. Они возбужденно галдели, отпихивали друг друга локтями. Сполохи вспышек, щелканье фотоаппаратов, жужжание видеокамер — на этом фоне вопли Стаса: «Всем оставаться на местах! Опасно! Не выходить!» были едва слышны. Кое-кто пытался прорваться на улицу, но на пути возбужденной толпы газетчиков встали три охранника с каменными лицами. Оттолкнуть их не получилось, и журналисты вновь метнулись к окнам.
С улицы тоже раздавались резкие крики, треск, грохот, нецензурная ругань, приказы: «Лежать!», «Не двигаться!», «Кому сказал, твою мать, руки на капот!», но, самое главное, не прозвучало ни единого выстрела.
Надежда попыталась продвинуться ближе к окну, но не тут-то было. Журналисты стояли стеной. Пробившиеся к нему счастливчики не подпускали, тех, кто оказался в этой схватке слабее. Те же подпрыгивали, тянули фото — и телекамеры вверх, пытаясь хотя бы таким способом отснять то, что происходило на улице.
Стас и Меньшиков с угрюмым видом наблюдали за тем, что творились у окна. В глубине зала прижались друг к другу две молоденьких официантки. Бармен с бледным лицом быстро составлял бутылки со спиртным на пол. Мрачного вида кавказец, скрестив волосатые руки на груди, стоял у входа в подсобное помещение.
— «Хозяин», — подумала Надежда и тотчас забыла о нем. На улице стало тише, раздавались лишь отдельные выкрики, и журналисты клином рассекли преграду на своем пути, оттеснив охранников к стене. Впрочем, на этот раз они тоже пытались, но не слишком рьяно задержать рвущуюся наружу толпу иностранцев. Правда их усилия пропали напрасно. Гомонящая орава рыцарей пера и ноутбука вывалила на площадку перед рестораном.
