Наталья Тимошенко - Тайна таежной деревни
До самой Богословки в машине царила почти полная тишина. Лиля закрыла глаза и, кажется, задремала. Саша смотрела в окно. Аккумулятор в ее телефоне снова сел всего через несколько минут после начала поездки, как она его ни экономила, поэтому теперь она даже читать книжку не могла, не говоря уже о том, чтобы послать очередную смс мужу. Впрочем, Саша еще вчера, когда воспользовалась мобильным зарядным устройством, предупредила Максима, что больше написать, скорее всего, не сможет. Ваня изредка перекидывался с Войтехом короткими фразами, комментируя дорогу, иногда к ним присоединялся и Нев.
Когда Богословка осталась в нескольких километрах позади, машина неожиданно пару раз чихнула и заглохла.
– В чем дело? – спросила тут же проснувшаяся Лиля.
Войтех молча завел машину, однако она не проехала и сотни метров, снова заглохнув.
– По-моему, у нас кончился бензин, – заметил Ваня, а когда Войтех повернул голову в его сторону, уточнил: – Это не озарение, ты на стрелочку посмотри.
Войтех послушно посмотрел на стрелочку, которая стояла на нуле.
– Похоже, одна поездка в Богословку оказалась лишней, – бесстрастно заметил он.
– А у тебя есть запасной? – поинтересовался Ваня.
– А ты как думаешь? Бензин определенно относится к жизненно важным запасам.
Войтех вылез из машины, достал из багажника канистру и перелил ее содержимое в бак. Однако и после этого машина не завелась.
– Похоже, дело было не в бензине, – прокомментировал Ваня.
– Děkuji vám, Kapitáne,[6] – проворчал Войтех, открывая отсек с двигателем.
Минут десять они с Ваней с умным видом ковырялись в нем. Когда Войтех устало чертыхнулся по-чешски и достал телефон, остальные поняли, что все не очень хорошо.
– Мы сломались? – с тревогой поинтересовался Нев.
– Угу, похоже, что-то с карбюратором, – угрюмо подтвердил Ваня. – Так что сидим и курим бамбук, пока нас кто-нибудь не спасет.
– Я сейчас свяжусь с человеком, у которого арендовал машину, – пообещал Войтех. – Он нас и спасет.
В этот момент ему, по всей видимости, ответили. Он вежливо поздоровался, а потом почему-то предпочел вылезти из машины и продолжить разговор на улице.
Нев тут же достал из сумки какую-то книгу, бережно одетую в непроницаемую обложку для большей сохранности. Лиля с любопытством заглянула ему через плечо, но у нее тут же вырвался удивленный возглас:
– Что это за абракадабра? На каком языке? Вы понимаете, что тут написано?
– Это шумерский, он давно не используется, – помявшись, ответил Нев. – Я купил эту книгу на гаражной распродаже перед тем, как отправиться сюда. Скорее всего, какая-то имитация, потому что у шумеров не было книг. Я немного понимаю, но пока недостаточно, чтобы разобраться.
Лиля покосилась на него с подозрением. К знатокам мертвых языков она себя никогда не относила, но могла отличить шумерскую клинопись от того, что успела разглядеть на страницах книги Нева прежде, чем он ее снова закрыл. Ей казалось маловероятным, что Нев мог так ошибиться, но спрашивать, почему он солгал, она не стала. Тогда ей пришлось бы объяснять, откуда она знает, как выглядит шумерский.
Пока Лиля говорила с Невом, Саша вылезла из машины и вытащила из кармана куртки сигареты. Закурив, она немного нервно прошлась вдоль машины, оглянулась вокруг. По обе стороны дороги тянулся сплошной лес. Насколько Саша помнила, никаких деревень поблизости на карте не значилось, одна только Богословка. За двадцать минут, которые они тут стояли, мимо них не проехала ни одна машина. У нее по спине побежали мурашки, но она одернула себя: не стоило теперь за каждым углом ожидать какую-нибудь аномальную угрозу.
Дождавшись, когда Войтех закончит разговаривать по телефону, она подошла к нему.
– Человек, у которого я арендовал машину, обещал приехать и взять нас на буксир, – сообщил ей Войтех. – Но это будет не раньше, чем через час. Может, дольше. Придется подождать.
– Значит, подождем, выбора-то у нас все равно нет, не идти же пешком. – Саша оглянулась на машину и, убедившись, что никто не слышит их разговор, спросила: – Можно вопрос? Если я тебя еще не достала своими вопросами за эти дни.
– Можно, – кивнул Войтех.
– Почему ты решил рассказать всем про свои видения? Ты ведь сам просил меня этого не делать. И еще за час до этого явно не хотел никому ничего рассказывать. Почему передумал?
– У любого действия в жизни есть цена усилия. Пока скрывать мои видения было проще, чем донести до вас информацию о них, я это предпочитал скрывать. Но в какой-то момент я понял, что проще рассказать. – Он помолчал немного, а потом добавил: – Целитель сказал мне не брать лишний грех на душу, а ложь – это грех. Я не верю в богов и в грехи, но одно знаю точно: не стоит лгать людям, с которыми собираешься вместе работать и от которых будешь ждать при этом определенного доверия.
– О, так пан Дворжак отныне как открытая книга? – рассмеялась Саша, передразнивая его манеру иногда называть людей на чешский лад.
Она вспомнила еще один вопрос, который ее интересовал, но задавать его сейчас не стала. Как любит говорить ее отец: если не хочешь услышать ложь, не спрашивай у людей то, на что они не готовы тебе ответить. А в том, что он не готов рассказать ей причину своего увольнения из вооруженных сил, она была уверена.
– Нет, до открытой книги мне далеко, – улыбнулся Войтех. – Но обижать людей, с которыми работаю, откровенной ложью не вижу смысла.
– Что ж, зато честно, – прокомментировала Саша. – У каждого из нас свои тайны, и было бы глупо полагать, что кто-то может открыть их все.
Когда она докурила, они вместе вернулись в машину, и Войтех повторил остальным то, что уже сказал ей раньше. Никто не обрадовался новости о том, что им придется куковать посреди дороги еще как минимум час.
– В следующий раз надо взять с собой карты, – посетовала Лиля. – Места занимают мало, а время убить помогают.
– Витек, дай угадаю: карты в перечень жизненно необходимого не вошли, поэтому ты их не взял? – с тоской уточнил Ваня.
– Если позволите, – сказал Нев, – у меня есть с собой колода. Можем поиграть.
– Ваше поколение лучше подготовлено к таким ситуациям, – улыбнулась Лиля.
– Лилия, вы, наверное, считаете меня глубокой древностью? – немного печально спросил Нев. – Но на самом деле я не так уж стар.
– Извините, я не имела в виду… – тут же смутилась Лиля. – Простите, я не хотела вас обидеть.
– С моей стороны было бы глупо обижаться на то, что вы моложе, – отмахнулся Нев.
5 мая 2012 года, 17:40
Московский вокзал, г. Санкт-Петербург
То, что Максим жутко зол, Саша поняла сразу, едва увидела его на перроне Московского вокзала. И даже цветы в его руках не могли обмануть ее. Он всегда и отовсюду встречал ее с букетом. Наверное, он имел право злиться на нее: она не звонила шесть дней, только прислала несколько смс. Последнее сообщение отправила сегодня, когда оказалась на Ленинградском вокзале в Москве и взяла билет на Сапсан. Она пыталась оправдать себя практически севшим аккумулятором в телефоне, но прекрасно понимала, что для Максима оправдание это очень слабое.
Прилетев из Абакана в Москву, Войтех предложил подвезти домой Сидоровых, поскольку все трое жили в Москве, а Саша с Невом отправились в Питер. Вдвоем дорога прошла намного быстрее и веселее, чем по одиночке. Попрощались они только на перроне. Саша предлагала подвезти его, но он наотрез отказался.
– Вам это совсем не по дороге, – говорил он, – а я прекрасно доберусь на метро.
Она настаивать не стала.
– Это кто был? – поинтересовался Максим вместо приветствия, дежурно поцеловав ее в щеку.
– Один из нашей группы, – Саша пожала плечами, решив не акцентировать внимание на такой холодной встрече.
– Значит, ты там была не только с этим… как его…
– Войтехом. Я узнала его имя, как ты и просил. Его зовут Войтех. И нас там было пятеро.
– То есть он еще и иностранец? – уточнил Максим.
– У тебя какие-то предубеждения?
– Нет, никаких предубеждений.
До машины они шли молча. Саша все же чувствовала себя немного виноватой и, как обычно в такой ситуации, оправдываться не собиралась. В конце концов, она его предупреждала, что звонить, скорее всего, не сможет. Максим закинул в багажник ее чемодан, помог ей забраться в салон.
– Значит, вас было пятеро, – снова сказал он. – Ты одна среди четырех мужчин?
Саша с удивлением посмотрела на него. Никогда раньше она не замечала в голосе своего мужа столько ревности.
– Нет, была еще одна девушка. Ты что, ревнуешь?
– Я не ревную, я злюсь, – ответил Максим, внимательно следя за дорогой. – Ты уехала черт знает куда неизвестно с кем на целую неделю. За все это время ты ни разу не позвонила, спасибо хоть смс присылала, а то я бы тут совсем с ума сошел. Я, по-твоему, не имею права злиться? Я переживал за тебя. У тебя совесть есть? Хоть какая-нибудь?
