Камилла Лэкберг - Призрачный маяк
Вся дрожа, Эмели обхватила руками живот. Внезапно она поняла, что скучает по тому, что оставила на острове. Тому, что никогда не сможет покинуть остров. Она должна помолиться за них. Может, Бог услышит ее молитвы и проявит милосердие к заблудшим душам.
Когда они вошли в гавань, Эмели смахнула слезы и улыбнулась. Наконец-то она снова среди людей.
Мелльберг насвистывал по пути на работу, предвкушая хороший день. Вчера он сделал несколько звонков, и теперь оставалось полчаса на приготовления.
— Анника! — крикнул он, входя в участок.
— Я тут. Нет нужды кричать.
— Подготовь конференц-зал, пожалуйста.
— Конференц-зал? Я и не знала, что у нас такой есть. — Анника сняла очки, оставив их болтаться на цепочке.
— Ты знаешь, о чем я. Только туда помещается много стульев.
— Стульев?
У Анники появилось плохое предчувствие. То, что Мелльберг заявился на работу раньше обычного и был в таком приподнятом настроении, не сулило ничего хорошего.
— Да, стульев для прессы.
— Прессы? — встревожилась Анника. Что он еще придумал?
— Да, прессы. Что-то ты плохо соображаешь сегодня. Я устраиваю пресс-конференцию, и журналистам нужно где-то сидеть, — пояснил он ей, как ребенку.
— Патрик в курсе? — Анника бросила взгляд на телефон.
— Будет в курсе, когда придет на работу. На часах уже две минуты девятого, — ответил Мелльберг, игнорируя тот факт, что сам редко приходил на работу раньше десяти. — Пресс-конференция будет в половине девятого. Через полчаса. Нужно подготовить зал.
Анника снова бросила взгляд на телефон, хоть и знала, что это бесполезно. Мелльберг не отстанет, пока она не пойдет готовить соответствующий кабинет. Остается только надеяться, что он удалится в свой кабинет и у нее будет возможность позвонить Патрику и предупредить его о замысле Мелльберга.
— Что происходит? — спросил Йоста, увидев, как Анника расставляет стулья.
— Мелльберг устраивает пресс-конференцию.
Йоста почесал голову.
— Хедстрём в курсе?
— Именно это я и спросила у Бертиля. Очевидно, нет. Это его собственная гениальная идея, и я не успела предупредить Патрика.
— О чем предупредить? — в дверях показался Хедстрём. — Чем вы тут занимаетесь?
— У нас будет пресс-конференция, — Анника бросила взгляд на часы, — через десять минут.
— Ты шутишь? — удивился Патрик, но по лицу Анники понял, что никакая это не шутка.
— Чертов!.. — Он поспешил в кабинет Мелльберга. Раздался хлопок двери, послышались возмущенные голоса.
— Ой, ой, ой, — почесал затылок Йоста. — Я, пожалуй, пойду к себе.
И не успела Анника глазом моргнуть, как он уже исчез из поля зрения.
Она продолжила расставлять стулья, хотя многое отдала бы за то, чтобы узнать, что происходит сейчас в кабинете Мелльберга. Слышала только, что говорили на повышенных тонах, но слов было не разобрать. Потом в дверь позвонили, и она поспешила открывать.
Четвертью часа позже журналисты были в сборе. Некоторые были знакомыми. Тут были репортеры из «Богуслэнтиднинген», «Стрёмстадс Тиднинг» и других местных газет. Даже корреспондент с радиостанции и представители бульварной прессы, которые нечасто к ним захаживали.
Анника нервно закусила губу. Мелльберг с Патриком не показывались. Анника не знала, сказать что-нибудь журналистам или просто ждать. Она предпочла второй вариант и то и дело поглядывала на дверь в кабинет Мелльберга. Наконец та распахнулась, и вылетел Мелльберг с красным от гнева лицом и растрепанными волосами. Патрик остался стоять в дверях, уперев руки в боки. Даже на расстоянии видно было, как он зол. Пока Мелльберг несся в зал, Патрик удалился в свой кабинет, хлопнув при этом дверью с такой силой, что стекла задрожали.
— Сосунок, — пробормотал Бертиль, протискиваясь мимо Анники. — Учит меня, как вести дела…
Сделав глубокий вдох, он привел волосы в порядок, прошел в зал и улыбнулся собравшимся:
— Все в сборе?.. Хорошо. Тогда начнем. Как я уже сообщил, дело об убийстве Матса Сверина сделало новый поворот… — Он сделал паузу, но вопросов у публики пока не было. — Местная пресса уже наверняка в курсе вчерашних событий. Четверо мальчиков были доставлены в реанимацию больницы Уддевала.
Журналисты кивнули.
— Мальчики нашли пакет с белым порошком. Они решили, что это конфеты, и попробовали. Но поскольку в пакете оказался кокаин, им стало плохо. Учителя вызвали «Скорую»… — Бертиль снова сделал паузу и выпрямил спину. Он был в своей стихии. Мелльберг обожал проводить пресс-конференции.
Репортер из «Богуслэнтиднинген» поднял руку.
— Где мальчики нашли пакет?
— В Фьельбаке, в мусорной корзине около дома напротив фабрики «Тетра Пак».
— Каковы последствия? — Журналист из бульварной газеты задал вопрос, не дожидаясь своей очереди.
— Врачи говорят, что все обошлось. Детям повезло. Они только попробовали наркотик, так что доза была маленькой.
— Думаете, пакет принадлежал кому-то из наркоманов? Или он имеет отношение к убийству Сверина? Вы на это намекали? — спросил репортер из «Стрёмстадс Тиднинг».
Бертиль наслаждался ощущением власти. Журналисты чувствовали, что их ждет сенсация и что это он, Мелльберг, им ее сейчас сообщит. Сделав демонстративную паузу, он продолжил:
— Пакет лежал в мусорной корзине перед подъездом, где проживал Матс Сверин. — Он обвел взглядом присутствующих. Взгляды журналистов были прикованы к нему, к Мелльбергу. — И на пакете нашли его отпечатки.
По комнате пронесся рокот.
— Вот это да! — прокомментировал парень из «Богуслэнтиднинген».
Несколько рук взлетели вверх.
— Думаете, это преступление на почве наркотиков?
Корреспондент «ГТ» живо записывал, а фотограф щелкал затвором. Мелльберг втянул живот.
— Мы пока не хотим выдвигать версии, но работаем и над этой гипотезой тоже.
Бертиль наслаждался ситуацией. Он вполне мог бы стать пресс-секретарем управления полиции в Стокгольме, если бы сделал другой выбор профессии. Его бы показывали по телевизору. Он бы комментировал убийство Анны Линд и Улофа Пальме.
— У вас есть другие доказательства того, что здесь замешаны наркотики? — спросил репортер из «ГТ».
— Я не могу это комментировать.
Прессе достаточно бросить наживку. Подробности они и сами узнают.
— Вы проверили прошлое Матса Сверина? Он употреблял наркотики? — Это был «Богуслэнтиднинген».
— Это я тоже не могу комментировать.
— У вас есть результаты вскрытия? — настаивал репортер, несмотря на недовольные взгляды коллег.
— Нет, результаты будут на этой неделе.
— У вас есть подозреваемые? — ухитрился вставить вопрос журналист из «Гётеборгс Постен».
— Пока нет. Больше я вам ничего не могу сообщить. Мы будем информировать вас по ходу ведения расследования. Но я считаю, что скоро убийство будет раскрыто.
За этим заявлением последовали новые вопросы, но Мелльберг только покачал головой, считая, что брошенной им наживки достаточно. Они должны быть благодарны ему, Мелльбергу, за это.
В приподнятом настроении он вернулся в кабинет. Дверь в кабинет Патрика была закрыта. Сосунок, повторил про себя Мелльберг, мрачнея. Хедстрёму давно пора понять, кто тут начальник и у кого больше всего опыта в подобных вопросах. И если ему что-то не нравится, пусть ищет работу в другом месте.
Бертиль плюхнулся на стул, закинул ноги на стол и сцепил руки на затылке. На сегодня работа выполнена. Можно и поспать. Он заслужил отдых.
* * *— С кого начнем? — спросил Мартин, выходя их машины.
— Может, с Ролле?
Мартин кивнул.
— Давно мы с ним не болтали. Он, наверное, соскучился.
— Главное, чтобы был в настроении болтать.
Поднявшись по лестнице, они позвонили в дверь, но никто не открыл. Паула снова нажала на кнопку звонка. В квартире залаяла собака.
— Ох, я и забыл про овчарку, — покачал головой Мартин.
Ему не нравились большие собаки, тем более с хозяевами-наркоманами.
— Она неопасная. Я с ней уже встречалась, — сообщила Паула.
За дверью раздались шаги.
Дверь осторожно открылась.
— Да?
На лице у Ролле было написано подозрение.
Паула сделала шаг назад, чтобы он мог как следует ее рассмотреть. Между ног у него просунулась собака. Оглушительно лая, она пыталась прорваться к двери. Мартин инстинктивно сделал шаг назад, хоть это и не спасло бы его от собаки.
— Паула, из полиции Танума. Мы уже встречались.
— Да, я тебя помню, — признал Ролле, но дверь открывать не спешил.
— Можно нам войти? Надо поболтать.
— Поболтать… Где-то я уже это слышал, — Ролле не двинулся с места.
— Я говорю правду. Сажать тебя мы не собираемся, — спокойно пояснила Паула.
