Хорошие девочки тоже лгут - Карен М. МакМанус
Мы подходим к закрытой двери в конце коридора.
– У деда есть специальная комната детских книг, что-то вроде семейной библиотеки, – говорит Огастес, берясь за дверную ручку. – Я не заходил сюда целую вечность, хотя раньше часто здесь бывал. Жаль, не вспомнил, когда они закрылись в кабинете после смерти дяди Паркера. Это пришлось бы кстати.
– О чем не вспомнил?
– Сам увидишь. – Огастес разувается и жестом велит мне сделать то же самое, затем прикладывает палец к губам. – Тихо.
Комната за дверью совсем небольшая, с наклонным потолком и встроенными в стену полками высотой по пояс, которые битком забиты детскими книгами.
– Дэн в курсе, что здесь только книжки с картинками? – спрашиваю я, доставая с полки «Спокойной ночи, Луна».
– Не-а. Сюда заглядывают лишь члены семьи.
Огастес бесшумно ступает по полосатому коврику и опускается на колени в дальнем конце комнаты. Отложив книгу, я подхожу к нему и, оказавшись рядом, замечаю металлическую вентиляционную решетку.
– Кабинет дедушки прямо под нами, – шепотом объясняет Огастес, пока я опускаюсь на пол. – Если он говорит достаточно громко, его слышно. Раньше я подслушивал каждый декабрь, пытаясь выяснить, какого подарка ждать на Рождество. – И он прижимается ухом к решетке.
Я тоже. Кожи касается прохладный воздух, и я… слышу негромкий гул мужских и женских голосов. Хотя разобрать могу всего несколько отдельных слов: «праздник», «невозможно». «Биксби». «Паркер».
– Может, за дверью кабинета нам больше повезет? – шепчу я.
– Нет, она слишком толстая. Да и прислуга постоянно ходит туда-сюда по коридору. Лучше здесь.
– Как скажешь.
«Вопросы». «Паркер». «Долги».
Долги. Я в первую очередь предположил, что Паркера убили из-за карточных долгов. Неужели это правда? Напрягая слух, придвигаюсь еще на дюйм ближе к решетке. Раздается тихий, успокаивающий шепот – наверняка Аннализа. Потом Росс Сазерленд резко произносит – так отчетливо, будто находится с нами в комнате:
– Не хочу, чтобы все знали, на что был способен мой сын!
Я бросаю взгляд на Огастеса. Аннализа что-то отвечает, но слов не разобрать. Лариса издает горький смешок.
– Ты правда думаешь, что никто ничего не понял? Речь не только об этих выходных, а…
– Мы сдержим все слухи о происшествии, – бросает Росс.
– Как и о несчастном случае с мамой? – резко спрашивает Лариса.
Мы с Огастесом дружно поднимаем головы, и мое замешательство зеркально отражается на его лице. Несчастный случай с мамой? Какое отношение это имеет к…
– Теперь уже неважно, Лариса. – Голос Росса звучит устало, и приходится вновь наклониться. – Его больше нет. Как и ее.
– Важно! Она не должна была умереть! Если бы Паркер не напился и не завел эту чертову яхту в…
– Хватит! – рычит Росс.
Огастес резко втягивает воздух. У меня замирает сердце.
– Что бы он ни сделал, мы всегда его защищаем. Почему? – спрашивает Аннализа, наконец-то достаточно громко.
– Этого хотела бы твоя мать, – отвечает Росс. – Вот и все.
Голоса вновь становятся тише. Белый как мел Огастес пятится назад и садится на пол в центре комнаты.
– Офигеть, – хрипло шепчет он. – Ты это слышал?
– Ага. Твой дядя…
Мне не хочется продолжать. И Огастес едва слышно заканчивает за меня:
– Мой дядя стал причиной несчастного случая, в результате которого погибла бабушка.
Я сажусь рядом с ним и тихо выдыхаю:
– Ты не знал.
Это не вопрос. И так ясно, что Огастес до сих пор понятия не имел, как все случилось на самом деле.
Он качает головой.
– Мне сказали, что она была одна и врезалась в берег. Вроде как сама управляла яхтой. Помню, я еще очень удивился. Бабушка полжизни провела на яхтах, и вдруг такое… Но ни разу не усомнился. – Огастес прикрывает рот рукой и поднимается на ноги. – Пошли. Похоже, они закончили обсуждать все это дерьмо, не предназначенное для моих ушей. Наверное, скоро выйдут в гостиную.
Вслед за ним я шагаю по коридору и спускаюсь по лестнице. Мысли мечутся в голове. Чего опасаются Сазерленды? Что всплывет вся правда о том несчастном случае и станет известно, что Паркер, пусть и случайно, виновен в смерти своей матери? Нет, это бессмысленно. С тех пор прошло уже несколько лет. Если за это время никто не докопался до правды, нет причин думать, что сейчас ситуация изменится. Да и слова Клайва, сказанные в убежище, никак не связаны с тем старым делом. «Такая смерть…»
Карточные долги? Или что-то еще?
У самого подножия лестницы Огастес шепчет:
– Сюда.
И тянет меня в комнату с окнами во всю стену и огромным камином, в котором потрескивают дрова и танцуют языки пламени. Странно, потому что кондиционер включен на полную мощность. Хотя, может, это способ уравновесить температуру? Обои на стенах чересчур перегружены деталями – огромные цветы и изогнутые ветки, на которых сидят приглаженные яркие птички. Если долго смотреть на них, начинает рябить в глазах.
Мы едва успеваем устроиться на жестком диване, как из коридора доносятся голоса.
– Ужин ровно в четыре, – сообщает Росс Сазерленд. – Оденьтесь подобающе.
– Как и всегда, – отвечает Аннализа, когда все втроем сворачивают за угол и входят в гостиную. Она тут же с громким вздохом бросается к Огастесу. – Дорогой, твое лицо! – Тетя проводит пальцами по его синяку. – Что случилось?
На щеке Огастеса дергается мускул. Он переводит взгляд с Аннализы на деда, затем на меня. И я напрягаюсь в ожидании его ответа, способного разрушить устоявшуюся жизнь Кэт.
– Ну? – Росс подходит ближе, чтобы получше рассмотреть. – Во что ты вляпался?
– Драка в баре, – отвечает Огастес, не сводя с меня глаз.
Глава 31
Кэт
Задние фары машины Огастеса исчезают за стволами деревьев, и я с глубоким вздохом опускаю напряженные плечи.
По сути, я здесь в ловушке. Мне, как и советовал Огастес, остается только проведать Джейми. Вероятно, мама уже поела, немного восстановила силы и пребывает в полной растерянности. И мне придется ответить на ее многочисленные вопросы. Может, вместе мы придумаем какой-нибудь план, который наконец-то сработает.
Однако, войдя в дом, я слышу до боли знакомые звуки громкой рвоты, доносящиеся из туалета.
– Джейми? – несусь к ней.
– Опять началось, – стонет дрожащая мама, скорчившись над унитазом.
Охваченная чувством вины, я опускаюсь рядом с ней на колени и глажу ее по
