О чем расскажет ветер - Оксана Алексеевна Ласовская
— Простите, как вас зовут? — подал голос Максим.
— Елизавета Сергеевна.
— А меня Максим, а это Юля, — представился парень и спросил: — Елизавета Сергеевна, а вы давно Иру видели?
— Давно, — старушка водрузила портрет на место и тяжело опустилась на диван, чинно сложив руки на коленях. — Лет пять назад, может, чуть больше.
— Как это? — опешила Юля. — Она же дочь ваша…
— У тебя родители есть? — вдруг спросила Елизавета Сергеевна.
— Есть.
— Ты к ним часто ездишь?
— Да. Раз в неделю, иногда в две, не реже.
— Вот так и должно быть. А моя Ирочка съехала от меня и больше не появилась ни разу, даже не позвонила. Просто в один день ушла из дома и не вернулась. Я перепугалась, заявление в милицию написала. Ее стали искать и нашли. Она, оказывается, с парнем каким-то расписалась и стала жить у него. И мне ничего не сказала. Никому ничего не сказала. Милиция ее нашла, а она им заявила, что уже взрослая и не обязана отчитываться перед матерью. А в милиции тогда женщина такая хорошая со мной разговаривала, она Ирочке и сказала, что вот, мол, так и так, позвони матери, она же волнуется. Ну а Ирочка и заявила, что это ее дело. И не позвонила. Не слышала и не видела я ее с тех пор больше. Мне в милиции адрес, где она живет, сказали, я съездила туда, но мне не открыли. А по телефону дозвониться я не смогла — она, видимо, номер сменила.
Елизавета Сергеевна горестно вздохнула и отвернулась. Юля и Максим обескураженно молчали, да и чем они могли ее утешить?
— Знаете, а я не сильно удивилась, когда дочь так поступила со мной, — опять заговорила старушка. — В детстве она была замечательным ребенком, милая, ласковая, добрая, я нарадоваться не могла. А когда ей пятнадцать стукнуло, как подменили девочку. Грубить начала, учебу забросила. Но я не обеспокоилась сильно, говорят, дети в таком возрасте все такие. Все ждала, что пройдет, да лаской ее взять пыталась. Но нет, совершеннолетие пришло, а только хуже стало. Школу с трудом закончила, работать не хотела, перебивалась случайными заработками. Я к тому времени устала бороться с ней. Слово скажу, она на меня наорет и уходит. Придет поздно. Одно меня радовало, что она не пила, не баловалась ничем. Ну, по крайней мере, я не замечала. А потом ушла, исчезла. Не нужна я ей стала. Да ей и никто не нужен, не научила я свою девочку любить…
Елизавета Сергеевна порывисто вздохнула, махнула рукой и вдруг спохватилась:
— Ой, а что же мы так сидим? Давайте я вас чайком угощу!
— Нет-нет, спасибо, не нужно, — отказалась Юля. — Вы нам лучше адрес дайте, если он у вас сохранился.
— Какой адрес?
— Ну, мужа вашей дочери, куда она переехала.
— Ах да, конечно, — старушка тяжело поднялась, прошла к шкафу, вытащила блокнот и пролистнула его. — Вот, пожалуйста. Это недалеко отсюда.
— Огромное вам спасибо, — поблагодарил Максим и первым шагнул к выходу.
— Вы уж, когда Иринку увидите, передайте ей от меня привет, — еле слышно попросила Елизавета Сергеевна. — Вдруг вспомнит о матери, увидеть захочет.
— Хорошо, обязательно, — пообещала Юля.
В полном молчании они вышли на улицу и прошли до машины.
— Бр-р, — зябко поежилась девушка. — Знаешь, чувство такое… Гнетущее. Просто ужасно. Понимаю, что так нельзя, но хотелось поскорее от этой старушки уйти, а то уж очень тоскливо у нее. Создала целый мемориал из фотографий, смотрит на них целыми днями. Даже такое чудовище, как эта Ира, кто-то любит.
— Она ее мать, как же ей ее не любить, — пожал плечами Максим. — Садись, поехали. Посмотрим, что там за муж у этой Ирины.
— Если застанем его дома. Тебе не кажется, что этот муж и мужчина, с которым Ирина похитила ребенка, один и тот же человек?
— Вполне возможно, — не стал спорить Макс. — А еще возможно, что за пять лет Ирина успела сменить пятерых мужей. Давай не будем пока строить предположений. Поехали и все узнаем.
Юля в ответ только кивнула и полезла в машину.
Через несколько минут Максим притормозил у ничем не примечательного дома, они прошли мимо бабушек на скамейке и нырнули в подъезд. Квартира оказалась на первом этаже, парень нажал на звонок. Но изнутри не раздалось ни звука.
— Вы к Юрке, что ли? — послышался голос позади них. Молодые люди обернулись и увидели девушку с ребенком, поднимающихся по лестнице.
— Да. А вы не знаете, где он? — спросила Юля.
— Дома, где ж ему быть.
— Так мы звоним, звоним, а он не открывает.
— Еще звоните, — усмехнулась девушка. — А лучше ногами в дверь стучите. Спит он, как всегда, в пьяном угаре.
— А жена его?
— Какая жена? — удивилась девушка.
— Ирина.
— Ирина?! — девушка так изумилась, что едва с лестницы не упала. — Ребята, вы что, с луны свалились? Когда ж это они женаты были! Лет пять уж прошло! Ирка-то и пожила с ним месяца два, а потом они разошлись. Правда, вроде бы не развелись, но я точно не знаю. Ирина здесь больше не появлялась, а Юрка ее иначе как чокнутой ведьмой не называет.
— Вот даже как… — задумалась Юля, вдруг подумав, что определение «чокнутая ведьма» очень подходит Ирине.
— Так что стучите, он точно дома, — бросила напоследок девушка и потащила ребенка вверх по лестнице.
Максим тут же последовал ее совету и загрохотал кулаком в дверь. Через несколько минут, когда Юле показалось, что от ударов дверь просто рухнет, она, наконец, распахнулась. На пороге стоял невысокий мужчина в растянутой, некогда белой, а сейчас грязно-серой майке и порванных на коленях штанах. Он смотрел на них воспаленными красными глазами и, казалось, с трудом осознавал, где он и кто перед ним — люди или инопланетяне.
— Че? — выдохнул он, и Юля чуть не задохнулась.
— Ты Юра Лопатин? — подался вперед Максим.
— Ну…
— Жена где?
— Кто?
— Ира!
— А-а-а, ведьма эта чокнутая… — мужик пошатнулся и ухватился рукой за косяк. — Я откуда знаю? Давно ее не видел и лучше б никогда не встречал.
— Что она тебе сделала? Почему ведьмой ее зовешь?
— Потому что она ведьма и есть, — неожиданно внятно принялся вещать Лопатин. — Я когда-то актером театра был, иду домой, увидел и влюбился. Предложение сделал, она согласилась, ко мне переехала. Я чуть не сдурел от счастья. Пожил месяц и чуть не взвыл. Ей всегда было мало денег, она хотела всего и побольше, доставала меня каждый день. Идем как-то мимо банка,
