Коллекция грехов - Марина Серова
– Прямо так и сказал? – удивилась я.
– Да, прямо так и выразился, – подтвердила Елизавета.
«Однако это попахивает экстремизмом, – подумала я. – Чего это Николай вдруг решил так откровенно заявить? Может, для того, чтоб расположить к себе девушку? Подстроиться под ее настроение?»
– Тогда этот парень сказал, что ему известно одно очень эффективное средство от такого депрессивного настроения, как у меня. Прокатиться на машине с ветерком. Ну, я согласилась. Почему бы и нет? Заодно, подумала, попрошу меня до дома подбросить – мама-то ждать будет. И мы пошли в машину.
– Он хотя бы сказал, как его зовут? – спросила я.
– Да, сказал. Николаем его зовут. Я тоже назвала свое имя. Николай тогда похвалил, сказал, что это – королевское имя, вспомнил Елизавету, и нашу, и английскую. И мне в его компании стало так хорошо… я почти все забыла, все, что произошло в последнее время. И то, что папы больше нет, и вся эта история с пропавшими документами у этого растяпы Анатолия.
Елизавета с отвращением передернула плечами.
– Ну и вот. А потом мы прокатились по городу.
– А вы видели, куда он вас везет? – спросила я.
– Нет, я особо и не смотрела по сторонам, – покачала головой Митропольская. – Зачем? Мне было очень хорошо и уютно. А потом… я почувствовала, что на мое лицо опускается какая-то влажная тряпка. Или платок. Ну, в общем, какая-то материя, причем с очень резким запахом. И я сразу отключилась. В голове закружилась, закрутилась какая-то разноцветная карусель. Потом, кажется, я услышала чьи-то голоса. Или у меня уже начались галлюцинации, не могу сказать точно.
Елизавета Митропольская замолчала.
– Скажите, Татьяна Александровна, а все эти… ну, этот Николай и те, кто приказал ему привезти меня сюда, они… их уже поймали? Они уже арестованы? В наручниках, как и я… была? – спросила Елизавета.
Лицо Митропольской при воспоминании о своих похитителях снова исказилось злобой.
– Ну нет, так быстро такие дела не делаются, – остудила я внезапный порыв Митропольской.
– Быстро? Я столько времени здесь пробыла, что…
Девушка снова готова была разрыдаться.
– Тише-тише, Елизавета, вы опять рискуете привлечь к нам внимание тех, кто вас похитил, – сказала я и добавила: – Мне же только что удалось отыскать вас. И о том, что я нахожусь здесь, в этом подвале, рядом с вами, никто не знает. А вам хочется, чтобы ваши похитители уже сидели за решеткой. Ну, такое может быть лишь в романах-фэнтези, а не в реальной жизни.
– Я бы сейчас с большим удовольствием очутилась бы в фэнтези. Только чтобы не находиться в этой жуткой, уродливой реальности, – сказала Елизавета.
Глаза Митропольской вновь наполнились слезами.
– Вы, Татьяна Александровна, даже и представить себе не можете, что мне пришлось пережить здесь, в этом чертовом подвале! – снова едва не закричала Елизавета.
– Скажите честно, Елизавета: вас что, истязали? Применяли к вам изощренные пытки? Били, наконец? – спросила я.
Вообще-то следов пыток и побоев я не заметила. Правда, выглядела Елизавета и на самом деле плохо. Однако это вполне можно было объяснить стрессом и пребыванием в непривычных для Елизаветы условиях. Я задала этот вопрос больше для того, чтобы соблюсти формальности.
– А вы считаете то, что меня бросили в это подземелье, на бетонный пол и приковали наручником к этому штырю, это не изощренная пытка?! – с ненавистью воскликнула Митропольская.
– С вами разговаривали? Чего-то требовали?
– Нет… – проговорила Лиза. – Ничего не требовали, не рассказали, зачем запихнули сюда…
Помолчав, Елизавета спросила меня:
– Татьяна Александровна, а как вы узнали, что я нахожусь здесь?
– Путем сопоставлений и догадок, – обтекаемо ответила я и добавила: – Однако я появилась здесь, в этом подвале, как вы уже, наверное, догадываетесь, нарушив закон. Меня никто не встречал с хлебом и солью у парадного входа. Я ведь не знала наверняка, что вас содержат именно здесь. Поэтому мне необходимо было сначала все проверить и выяснить, здесь вы или нет, – ответила я.
– Ну вот она я. Здесь я! – опять довольно громко проговорила Митропольская. – Только вот я не пойму, почему мы до сих пор находимся здесь?
– Надеюсь, что скоро мы отсюда выберемся. Но только если вы не будете так громко возмущаться превратностями своей судьбы. Иначе нас услышат, и тогда…
Я не договорила, потому что мне послышался какой-то шум. И доносился он со стороны двери.
– Я буду тише воды, ниже травы, – теперь уже шепотом ответила Елизавета.
Я вся обратилась в слух. Нет, мне не послышался какой-то шум, он был на самом деле. Кто-то снова наведался в гараж. Кроме того, теперь там был не один человек, как ранее, когда я только вошла в подземное помещение. Сейчас ясно слышала, как разговаривали двое мужчин. Наверное, пока я разговаривала с Елизаветой, в гараж пришел тот же водитель, который возился с «Гелендвагеном», а потом к нему присоединился кто-то еще.
Я медленно прошла расстояние, отделяющее меня от двери, ведущей в гараж. Приникнув ухом к двери, я попыталась расслышать то, о чем сейчас говорили мужчины в гараже. Но мне были слышны лишь некоторые обрывки отдельных фраз. Из них можно было понять, что один из мужчин передает приказ хозяина приготовить машину к поездке. А это означает, что в гараже в самое ближайшее время будут находиться люди. Получается, что мне и Елизавете предстоит остаться в подвале на… сколько нам еще здесь сидеть?
Я вернулась к Митропольской.
– Ну, что там? – спросила меня Елизавета.
– Там сейчас находятся люди, – ответила я.
– Ну что же это такое! – с досадой произнесла Елизавета. – Просто невезуха какая-то! Мне всегда не везет!
– Ну я б не сказала, что вам не везет, – заметила я.
– Вы это серьезно, Татьяна Александровна?
Митропольская с изумлением уставилась на меня.
– Ну, а вы сами рассудите, Елизавета. Вы ведь остались в живых. Разве это нельзя назвать удачей, а?
– Да, конечно, можно, – согласилась Митропольская. – Но я так хочу отсюда выбраться! Причем как можно быстрее!
– Я солидарна с вами, мне тоже этого очень хочется. Но как вы себе это представляете?
