Коллекционер - Ольга Владимировна Которова
Спустившись по лестнице, они вышли на улицу и, забравшись в машину, долго сидели в тишине, обдумывая все, что недавно услышали.
– Значит, Смешков вел расследование уже не пенсии. Как думаешь, почему? Зачем ему это? – Мила обернулась и посмотрела на Ивана.
– Узнал, что осудил невиновного, и решил довести дело до конца, – предположил Стеклов.
– Почему тогда не обратился за помощью к бывшим коллегам?
– Может, потому что не доверял никому? Знаешь, версия о самоубийстве звучит еще правдоподобнее. Что, если он повесился от чувства вины?
Мила верила своим видениям, но почему-то сейчас ей казалось, что Иван прав. Может Смешков и правда покончил с собой из-за того, что чувствовал вину, что когда-то, много лет назад, посадил невиновного, а настоящий преступник бродит на свободе и продолжает убивать.
Она молча отвернулась и завела мотор.
Глава 13
Федор шагал по просторному светлому коридору спортивной школы плавания вслед за администратором, где работала Наталья Борисовна Шепетилова, которая когда-то преподавала у двух жертв, погибших тридцать лет назад. Администратор остановилась у двойных белых дверей и толкнула их. Взору открылся большой бассейн на шесть дорожек, где сейчас плавали дети.
– Она вон там, – указала пальцем администратор на самую последнюю дорожку, где худощавая женщина что-то объясняла маленькой девочке, находившейся в воде.
– Спасибо, – кивнул Федор и направился к Шепетиловой.
Это была женщина невысокого роста, худая, немного сгорбленная, с короткой стрижкой посеребренных волос. На ней были черные спортивные штаны и темно-синяя футболка с логотипом спортивной школы. Она не сразу заметила Мареева. Только когда он к ней подошел ближе, Шепетилова обернулась.
– Наталья Борисовна, здравствуйте. Я Мареев Федор Игоревич. Звонил вам вчера.
– Ах, да. Вы тот полицейский, – немного устало сказала женщина, и Федор кивнул.
– Мы могли бы где-то поговорить?
– Да. У меня через десять минут тренировка заканчивается. Подождете?
– Да, конечно.
– Отлично. Можете посидеть пока что вон у той трибуны. – Женщина кивнула куда-то в сторону, где стояло несколько стульев. И чтобы не отвлекать от работы, Федор отошел и присел на один из них, рассматривая, как тренируются дети.
Наталья Борисовна была в бассейне не единственным тренером, сейчас на противоположной дорожке занимался молодой мужчина с тремя парнишками. Тот не церемонился с ребятами, позволяя себе прикрикнуть на них, и постоянно свистел в свисток, и от этого противного звука Федор морщился. У него возникло огромное желание подойти и вырвать этот проклятый свисток, чтобы мужик не доставал так детей.
Ровно через десять минут к нему подошла Шепетилова.
– Федор Игоревич, пройдемте в мой кабинет. Будет лучше, если мы поговорим там.
– Прекрасно.
Мареев поднялся со стула и, шурша бахилами, пошел за женщиной, которая при ходьбе еще немного прихрамывала. Он смотрел на ее спину и не мог понять, почему она еще не на пенсии. Ей положен уже заслуженный отдых. Войдя в кабинет, Федор удержал себя от того, чтобы не присвистнуть. Небольшое помещение было обвешано медалями и грамотами. На стенах висели фоторамки с изображенными на снимках детьми, на длинной полке, которая была практически во всю стену, стояли кубки, а над ними висел ряд медалей.
– Ого. Это все ваше? – удивился Мареев.
– Нет, что вы. Моего здесь меньше половины, остальное все – награды моих подопечных. Но большая часть моих наград у меня хранится дома.
Женщина дала время Федору, чтобы он осмотрелся.
– Федор Игоревич, вы вчера сказали, что хотели бы поговорить о моих бывших ученицах?
– Верно. Скажите. Вы помните этих девушек? – Мареев достал из кожаной папки две фотографии и положил их на стол перед Шепетиловой.
Женщина, взяв в руки фотографии, потянулась за своими очками и, надев их, рассмотрела снимки получше. Сняв очки, она положила обратно на стол фотографии, придвигая их ближе к Федору.
– Да. Я их помню. Одни из лучших моих учениц. Даша и Света.
– Верно. У вас поразительная память.
Женщина усмехнулась.
– Просто я ко всем своим ученикам отношусь как к родным, а родных никогда не забываешь. – Она выдержала паузу, прежде чем снова заговорила: – Я помню тот ужасный год. Мы скорбели всей школой. Это была огромная потеря для нас. Такие девочки способные были. Даша в тот год к соревнованиям готовилась. Каждую свободную минуту занималась, отрабатывала техники.
– А Светлана?
– Светочка тоже, несомненно, была способной. Она младше Даши была и ходила в другую группу со своими сверстниками. И была лучшей из своей группы.
– Скажите, а девушки между собой общались?
– Общались или нет, я этого вам не скажу, но то, что они пересекались, это точно. Те, кто ходит в нашу секцию, всегда пересекаются, так или иначе. Они были знакомы заочно. Но не думаю, что общались. Девочки были совсем разные. Если меня не подводит память, Даша ведь была не из особо богатой семьи, верно?
– Да.
– Вот. А у Светы родители хорошо зарабатывали, она была единственным ребенком в семье. Ходили слухи, что после ее смерти через месяц умерла ее мать от сердечного приступа, а отец уехал куда-то за границу. По поводу Дашиных родственников ничего не могу сказать. После убийства этих девочек у нас потом много всяких разговоров было. Но ведь убийцу так и не нашли?
– К сожалению, – пожал Федор плечами. – А может вы все же вспомните, вдруг кто-то из девочек говорил о чем-то? Или в последнее время вели себя не совсем обычно? Может, друзья какие странные появились? Или с кем стали больше общаться здесь, во время тренировок.
– Не намекаете ли вы уж, Федор Игоревич, что их убил кто-то из нашей секции?
– Мне нужно рассмотреть все варианты. Работа у меня такая.
Шепетилова устало вздохнула.
– Да я понимаю, но ничем не могу помочь. Я не припомню чего-то, что бы меня насторожило.
– А вы помните всех, кто ходил в одну группу с девочками?
– А как же. Мы ведь делаем фотографии всех групп с именами учеников.
Женщина поднялась и подошла к одному из высоких шкафов, открывая дверцу. Внутри стояли картонные коробки с пометками. Наталья Борисовна потянулась к одной из них.
– Давайте я помогу, – Федор тут же подскочил со стула, на котором сидел, и быстро приблизился к женщине.
– Спасибо, – поблагодарила она его, когда Федя опустил коробку на стол.
– Сейчас поищу.
И на минут пять в кабинете повисла тишина. Шепетилова перебирала старые альбомы, пока не нашла нужные. На одной картонной обложке было написано
