Нелегал из контрразведки - Валерий Георгиевич Шарапов
– Тогда что остается?
– Принять ваше предложение и работать на вас, русских?
– Нет, сынок, давай построим предложение по-другому. Не на нас, а на себя. Я предлагаю тебе обеспечить свое будущее. Кстати, твой отец накопил приличную сумму в швейцарском банке на номерном счету. Вот выписка. – Вербовщик протянул документ. Лицо Ганса сначала выразило удивление, потом в его глазах блеснула надежда и немой вопрос. Он с явным интересом изучил финансовый документ. – Если решишься с нами работать, эти деньги перейдут к тебе. Отец согласен передать их. В России они ему не нужны.
Торг закономерно перетекал в принятие новой действительности.
– Кроме того, ты же помнишь рекламный ролик немецких сберкасс: «Мой дом. Моя машина. Моя яхта». С нашей помощью он может для тебя стать реальным. Пусть машина у тебя уже есть. Кстати, ты полностью за нее рассчитался с банком?
– Еще нет.
– Твое согласие, и долг будет погашен. А вот это, – Макс помахал выпиской из банка, – твой дом.
– И спалиться. Откуда у рядового офицера разведки могут появиться деньги на такую жизнь? Просто сидеть на мешках с деньгами я не хочу.
– Для начала можно получить наследство на домик от двоюродной тети, которую война забросила, например, в Бразилию. Документы будут подлинные. Новую машину тебе может подарить тесть на свадьбу с любимой дочкой. Правда, вы через полгода разведетесь, но машина и хорошие отступные останутся у брошенного зятя в утешение. Деньги на яхту можно выиграть в казино в присутствии многочисленных свидетелей, это вопрос технический. Мы заботимся о своих агентах.
– Но вы же будете реализовывать мою информацию, и тогда рано или поздно контрразведка выйдет на меня. Я знаю правила игры.
– Во-первых, нам нужна от тебя, прежде всего, информация стратегического уровня, чтобы принимать политические решения. Во-вторых, существует много способов перевести внимание с тебя на кого-то другого. Могу сказать, что мы уже сейчас готовим такую подстраховку для тебя. Ну и в-третьих, обещаю согласовывать с тобой такие шаги.
– Не окажется ли через некоторое время, что я сам стану таким страховочным вариантом?
– Все зависит от тебя, Ганс. Стань для нас ценным агентом, и мы встанем за тебя горой. Я с тобой откровенен, сынок.
– Хотелось бы тебе верить, Макс.
– Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, и мы заранее позаботились о твоем будущем. Для начала могу тебе сообщить, что нам через агентуру удалось включить тебя в список кандидатов на стажировку в ЦРУ США. Это, как ты понимаешь, хороший старт карьере. Так скажите мне, господин Ганс Рихтер, хотите вы иметь обеспеченную жизнь, карьеру и уважение окружающих?
– Хочу, – медленно произнес молодой человек.
– Не слышу, – наседал дядя Макс.
– Да, хочу, – уже уверенно и четко произнес Ганс. Он сделал свой выбор.
– Так, вот ручка, вот бумага. Текст я продиктую, твой позывной теперь будет «Сынок».
– У меня условие. – Рихтер взял ручку, демонстрируя готовность к установлению сотрудничества.
– Слушаю тебя.
– Как я понял, Вильгельм Мюллер – это ваш человек. Не хочу, чтобы обо мне знало много людей, поэтому связь буду поддерживать только через него.
– Здесь возражений не будет. Пиши.
Глава 22
У них оставалось еще два дня отдыха на курорте. Выпал снег, и на дороге стало скользко, поэтому машину сильно не разгоняли. Вокруг дороги стелились великолепные зимние пейзажи. Над ними возвышались величественные горы, вниз уходили скалистые ущелья. Везде, где удалось отвоевать у гор хоть клочок земли, наступал лес.
Сначала они ехали молча. Вилли знал, что после такого стресса нельзя давать уходить новоиспеченному агенту в себя. Мало ли что ему придет в голову после такой эмоциональной встряски. У человека жизнь меняется. Значит, надо с ним разговаривать, обсуждать. Ни в коем случае не советовать, а незатейливо перебирать варианты его дальнейшего поведения, помогать формировать соответствующий стиль поведения.
Первым разговор не стоило заводить, но отдельными фразами надо было спровоцировать ответы, помочь собеседнику начать самому.
– Хочешь кофе, Ганс? У меня есть в термосе.
– Кофе? Даже не знаю.
– А бутерброды? Со свежей ветчинкой, с маасдамским сыром и маринованным огурчиком.
– Искушаешь?
– Я? Ты посмотри, какой вид – голова идет кругом! Горный воздух так и пьянит, хочется закусить и насладиться такой красотой. Надеюсь, ты не забыл, что мы едем на встречу с очаровательными прелестницами в горнолыжных костюмах. Нам понадобится с тобой много сил.
Наконец он добился того, что Ганс стал улыбаться.
– Ну что же, давай перекусим.
Машина притормозила и прижалась к обочине. Они быстро прикончили скромный запас бутербродов, приложились к кофе и покатили дальше. Было видно, что немецкого разведчика стало отпускать.
«Сейчас его должно прорвать», – спрогнозировал Север.
– Ты давно работаешь на русских? – Вилли порадовался, что собеседник продолжает считать его немцем.
– Не то чтобы очень, и я не раскаиваюсь. Ты же это хотел услышать?
– И это тоже. Платят исправно?
– Вот за это можешь не сомневаться.
– Тогда скажи, Вилли, это ты им меня сдал или тебя только послали?
– Мы с тобой не так много общались, но мне показалось, что тебе надо было дать шанс выскочить из того серого круга жизни, в котором ты застрял. Дать возможность обеспечить свое будущее.
– Ничего себе шанс! Какой ценой?
– Цену, я думаю, они тебе обозначили. Ты можешь либо принять их предложение, либо не принять.
– Я уже не могу отказаться. Дядя Макс взял с меня письменные обязательства, и, как ты понимаешь, мне пришлось дать им некоторую информацию.
– Я не говорю – отказаться. Ты профессионал, Ганс, и прекрасно понимаешь, что есть нехитрые способы уклониться.
– Ну да, сделать так, чтобы меня отстранили от интересующей их базы данных, уволиться, в конце концов.
«Значит, уже прикидывал, как вывернуться. Ты, парень, дядю Макса не знаешь».
– Что ты от этого выиграешь?
– То-то и оно, что только проиграю. Но это же предательство. Ладно сейчас мирное время, а начнется война? Ты за кого пойдешь, Вилли?
– Я поеду в Рамштайн, – спокойно и уверенно ответил Север.
– В Рамштайн? Зачем? – такого ответа собеседник точно не ожидал. Он вспомнил, что Мюллер уже говорил о Рамштайне, но тогда Вилли так и не рассказал, зачем он туда поедет.
– Сделаю там все от меня зависящее, русские, думаю, мне в этом помогут, чтобы ни один самолет с американскими ядерными бомбами, ты же знаешь, что они на этой базе их содержат, не смог взлететь. Я не хочу, чтобы на земле нашей с тобой Германии американцы развязали ядерную войну и опять угробили массу немцев. Они-то могут отсидеться за океаном, а страдать опять придется немцам. Ты же помнишь Хиросиму?
Ганс задумался. Впереди показались огни горнолыжного курорта.
Конечно, двух дней им не хватило, и Рихтер позвонил начальству, имитируя приступ кашля, и выпросил на поправку здоровья еще пару дней. Веселая жизнь на дорогом курорте в окружении обеспеченных людей очень понравилась молодому человеку. Немец нисколько не возражал, что за все расплачивался его нынешний друг. Поэтому уезжали они с сожалением.
– Не расстраивайся, Ганс, теперь у тебя будет возможность, я имею в виду материальную, приезжать в такие места и наслаждаться жизнью. Ты еще
