Убойное лето - Владимир Григорьевич Колычев
– Товарищ подполковник!
Он открыл глаза и увидел Ярыгина, который держал под руку Сарычева.
– Курьерская доставка? – спросил Прокофьев. – Или явка с повинной?
– Опять ты на меня напраслину возводишь, начальник, – сказал Сарычев, с осуждением глядя на Прокофьева.
– А не нравишься ты мне.
– Карма у меня такая, не нравлюсь я плохим людям.
– Поэтому и бегаешь за ними?
– За кем я бегаю?
– Охранника у Карамболя убили. Улица Садовая, дом сто двадцать два. Был там позавчера?
Сарычев ответил не сразу. Подумал немного без видимых признаков паники на лице, усмехнулся и сказал:
– Ну был! Совершенно случайно!
– Так просто? – хмыкнул Ярыгин. – Так просто, что аж кулаки чешутся!
– А у меня руки, – усмехнулся Прокофьев. – Как думаешь, это к деньгам?
– Это что, допрос? – нахмурился Сарычев.
– Кто убил Ветрякова?
– Хрен с бугра!
– Это же не допрос? – спросил Ярыгин, сжимая кулак. – Могу же я ему врезать? Совершенно случайно!
Ответил ему Сарычев. Повернулся к Савелию, уверенно и с вызовом посмотрел ему в глаза.
– Давай пробуй!
– Я ведь ударю! – напыжился Ярыгин.
– Это непедагогично, товарищ капитан, – пришел ему на выручку Прокофьев.
Как бы Ярыгин ни хорохорился, а злой взгляд Сарычева его смутил. Тем более что бить на самом деле он и не собирался, всего лишь нагонял жар в духовку. А Сарычев не повелся, уперся рогом.
– Поздно его воспитывать, его даже колония не исправит, только могила. – Ярыгин также уверенно смотрел Сарычеву в глаза, но чувствовал он себя не в своей тарелке, Прокофьев видел это.
Да и Сарычеву было немного не по себе.
– Я не шучу, хрен с бугра был, – сказал он, стараясь четко произносить слова. – Крыльцо – бугор, а он в маске был. Маска зеленая, значит хрен. С бугра!
– В маске был?
– И Аэлиту за руку держал. Ворота открыты были, я видел. Ветряков стрелять стал, один там за руку схватился, а этот, который хрен с бугра, тоже выстрелил. Наверное.
– Почему наверное?
– Так ствол с глушителем был, не слышал я выстрела. А как стрелял, не видел, мимо уже проехал.
– А Ветрякова убили? – спросил Прокофьев.
– Не знал я, что Ветряков это, ты сказал.
– Значит, что кого-то убили, ты знаешь, а что Ветрякова – нет?
– Кого-то убили, – кивнул Сарычев.
– Может, Ветряков это кто-то другой, может, там два трупа было, даже три?
– Один труп был, я видел.
– Ты же мимо проехал.
– Ты меня на словах не лови! – ухмыльнулся Сарычев. – Я назад повернул. Смотрю, минивэн выезжает, заглянул во двор, мужик лежит – мертвый, не мертвый, не знаю.
– И ты за этим минивэном поехал?
– Да, интересно стало.
– И что ж ты выследил?
– Да ничего. Смотрю, минивэн стоит, я и остановился. Машина поехала, а я остался. На хрена мне это все, думаю!.. А на хрена? Своих проблем, что ли, не хватает?
– Не выследил ничего?
– Нет!
– А если хорошо подумать?
– Ну, хочешь совру, что под маской Карамболь был, вдруг поверишь?
– Ты ведь свидетелем преступления был. А в полицию не сообщил. До одного года лишения свободы. С твоим условно-досрочным освобождением – это верный этап.
– Откуда я знаю, что это преступление было? Может, мужик отдохнуть прилег?.. Да и не видел я ничего. А если вы меня на диктофон взяли, так вы мне расправой угрожали! – глянув на Ярыгина, ухмыльнулся Сарычев.
– А на Садовой что ты делал?
– Мимо проезжал.
– И я должен тебе поверить?
– Я никого не убивал, начальник. И не надо вешать на меня чужие грехи!
– Я тебе не верю.
– Да? Ну тогда я ничего не видел. И на Садовой меня не было. Если можешь доказать, что я вру, давай задерживай. А если нет… – Сарычев замолчал, давая понять, что не хочет накалять и без того жаркую атмосферу.
– Откуда ты знаешь Аэлиту? – спросил Прокофьев.
– Я знаю Аэлиту?
– Ты сказал, что на крыльцо вывели Аэлиту?
– Да вот интересно стало, что это за красотка, из-за которой я чуть под раздачу не попал. Это ведь из-за нее Карамболь Герасимова по Уручью гонял, да? Ты ведь на меня тогда бочку катил, что это я Василькова убил, да? А не убивал я! И Вельяминову не я убил! И сейчас не убивал!
– Но как Аэлиту из дома выводили, видел!
– Видел.
– Почему ее за руку держали? Может, она вырывалась?
– Да нет, не вырывалась, но напряженная была. Да и сзади за ней шел один тип, пистолет у него был, она его спиной чувствовала, не брыкалась.
– Ты знаком с Аэлитой?
– Нет. Но, может, и хотел познакомиться. А что, нельзя?
– Это ты у Карамболя спросишь, – усмехнулся Ярыгин.
Но Сарычев даже ухом не повел в его сторону.
– Кстати, что Карамболь тебе плохого сделал? – спросил Прокофьев. – С Вельяминовой понятно, ее муж тебя обидел. А Карамболь?
– Не убивал я никого. И Аэлиту не трогал. Если не веришь, если есть доказательства – предъявляй! А если нет, отпускай. Если закроешь, я жалобу на тебя накатаю. Скажу, что ты зуб на меня держишь. Не знаю, за что. То деньги мне какие-то шьешь, то убийство Василькова, то Вельяминовой, теперь вот Ветрякова какого-то.
