Убийство в новогоднюю ночь - Наталия Николаевна Антонова
– Почему? – наивно спросил полковник.
– Потому, что красота приходит к нам до двенадцати ночи, – со знанием дела проговорила Андриана.
– Какая еще красота! Я дам, не обремененных достоинством, на дом не вызываю.
– Фи! – сказала Андриана. – У вас на уме одни пошлости! Прямо как у прыщавого подростка!
Полковник неожиданно для себя устыдился и даже покраснел.
А Андриана продолжила:
– Я имела в виду нашу красоту в том смысле, что именно до двенадцати ночи происходит обновление и восстановление кожи.
– Шагреневой, – ляпнул полковник.
– Почему шагреневой? – удивилась Андриана. – Нашей! А шагреневая вообще не восстанавливается, если вы имели в виду произведение Бальзака.
– Имел, – признался полковник.
– Не щадите вы себя, Николай Егорович.
– Не щажу, – обреченно согласился он.
– Чаю надо, – сказала Андриана, глянула на полковника, махнула рукой, вышла в приемную и, увидев там лейтенанта Горшкова, пропела ласково: – Сашенька, не в службу, а в дружбу, принесите в кабинет полковника Кочубеева две чашки чая.
– Чая? – удивился лейтенант. – Две чашки?
– Ну не рюмки же! – притопнула своей маленькой ножкой Андриана.
Горшков растерянно захлопал глазами.
– Лейтенант! Вы все, что ли, здесь не спите?!
– Здесь не спим все, – растерялся лейтенант, – дома спим.
– Разве? А я уж думала, что вы ведете совиный образ жизни!
– Как это совиный?
– А так, на свету глазами хлопаете, потому что ночью бодрствуете.
– Бодрствуем, только когда дежурство, – стал зачем-то оправдываться парень.
– Ладно! Хватит рассуждать! Быстро в кабинет полковника две чашки чая! – прикрикнула на него Андриана и скрылась за дверью.
– Есть две чашки чая! – отчеканил лейтенант перед закрывшейся дверью и бросился выполнять распоряжение странной пожилой женщины. Когда-то лейтенант неосторожно назвал Андриану бабушкой, за что чуть было не был растерзан ею на месте. С тех пор вслух он ничего подобного не произносил, но внутреннего своего мнения не изменил. С заданием он справился быстро. Скоро на столе полковника уже стояли две чашки горячего чая.
– Я могу идти? – спросил он Кочубеева.
– Идите, – распорядился тот.
Но не тут-то было! Андриана достала третью тарелочку из своей, казалось, безразмерной сумки и проговорила:
– Подождите, Сашенька.
Лейтенант затормозил и испуганно посмотрел на полковника.
Андриана положила на тарелку кусочек кекса и протянула лейтенанту:
– Кушайте, Сашенька.
– Спасибо.
– На здоровье.
Лейтенант замер посередине кабинета с тарелкой в руках, взглядом спрашивая Кочубеева, что же ему делать.
И полковник проговорил, подражая голосу Андрианы:
– Идите, Сашенька, и кушайте.
– Спасибо, товарищ полковник!
– На здоровье, – ухмыльнулся Кочубеев.
– А дразниться нехорошо, Николай Егорович, – покачала головой Андриана, когда за лейтенантом закрылась дверь, – вы уже большой мальчик.
– Учту, – хмыкнул полковник.
– Кушайте, – Андриана пододвинула ближе к нему тарелку с кексом.
Делать было нечего, и полковник откусил кусок кекса.
– Вкусно! – удивился он.
– А то, – удовлетворенно произнесла Андриана Карлсоновна и принялась за свой кусок. Его превосходный вкус удивил ее саму. «Неужели же это я сподобилась испечь такую вкуснотищу?! Ай да Андриана, ай да молодец!»
Полковник то ли угадал ее мысли, то ли сам пришел к такому же мнению, но только и он произнес с плохо скрываемым восторгом:
– Вкуснотища! Ай да Андриана, ай да молодец!
Когда сыщица потянулась за вторым куском кекса, полковник легонько шлепнул ее по руке:
– Кыш!
– Вы чего? – удивилась она.
– Кекс вы мне принесли? – спросил Кочубеев.
– Вам, – кивнула она.
– Так вот и нечего меня объедать. Я сам его съем. Потом, – он закрыл коробку. – А вы себе еще испечете. А теперь выкладывайте, зачем вы все-таки ко мне притащились.
Андриана вздохнула, вынула из сумки салфетку, тщательно вытерла руки и сказала:
– Ничего-то от вас не скроешь.
Он довольно хмыкнул и сделал приглашающий жест рукой.
– Дело в том, Николай Егорович, что ко мне обратился друг Захара Яковлевича Масальского.
– Понятно, – перебил ее полковник, – вы и в это дело влезли!
– Не могла же я отказать хорошему человеку в помощи.
– А откуда вы знаете, что он хороший?
– Слава богу, научилась в людях разбираться.
– Что ж, позвольте спросить, от меня-то вам нужно? Имя убийцы мне пока неизвестно.
– Конечно, неизвестно, – согласилась Андриана Карлсоновна. – Будем работать вместе! – оптимистично заявила она.
Полковник хмыкнул.
– Да вы не бойтесь, Николай Егорович.
– Солдат ребенка не обидит, – не скрывая иронии, проговорил полковник.
– Чего? – не поняла Андриана.
– Так, ничего. Я вас внимательно слушаю.
– Полиция ведь изучила личности присутствующих в доме в момент убийства?
– Не без того.
– Я бы хотела пока узнать у вас только одну вещь.
– Какую же? – спросил Кочубеев.
– В каком состоянии денежные дела всех этих родственников и неродственников.
– Если коротко, то никто из них не находится на грани разорения и в ближайшее время на паперть не отправится.
– На паперть? – удивилась Андриана. – Это еще зачем?
– Милостыню просить.
– Я вас прошу помочь, – обиделась Андриана, – а вы мне голову морочите! – сыщица выразительно посмотрела на коробку с остатками кекса.
«Такая и отнять может», – подумал полковник, быстро встал со своего места и спрятал кекс в несгораемый сейф. Вернувшись на свое место, он едва удержался от того, чтобы не показать Андриане язык. Но вовремя спохватился и проговорил сухим, деловым тоном:
– Хуже всех денежные дела у тетки. Но она как раз и ничего не выигрывает от смерти Захара Яковлевича. Да и вообще от его смерти никто не выигрывает. Нечего после него наследовать!
– А квартира?
– Что квартира?
– Для тетки она будет не лишней.
– Мелихова не имеет никакого отношения к младшему Масальскому. Вообще никакого!
– Она и к старшему не имеет отношения, – заметила Андриана вскользь.
– Это так, – согласился полковник, – но между ними есть хотя бы связующее звено.
– Вы о Марии Павловне?
– Да, о Климовой.
– Связующее звено, скажу я вам, так себе.
Полковник согласно кивнул.
– Николай Егорович, когда вы говорили о выгоде для Мелиховой от смерти племянника, то думали вы не о Захаре, а о Ефиме Яковлевиче.
– Верно.
– Вы думаете, что и он ей ничего не оставил?
– Нотариус огласит завещание, тогда и узнаем.
– А завещание точно есть?
Полковник пожал плечами:
– Вы задали мне вопрос и получили на него ответ.
– Вы отвечаете за свои слова?
– За какие слова?
– Что ни у кого из родственников не было причины убивать Ефима Яковлевича?
– Позвольте вам напомнить, уважаемая Андриана Карлсоновна, что старший брат умер естественной смертью.
– Как же, естественной! – проговорила Андриана с вызовом.
– Что вы хотите этим сказать?
– А то! Захара могли убить для того, чтобы известие о его смерти убило Ефима! А вы мне говорите, что никто в деньгах не нуждался, кроме старой тетки!
– Острой нужды ни у кого не было. Но денег, как известно, много не бывает.
– Вот видите, вы уже сами себе противоречите!
– Андриана Карлсоновна! Идите, пожалуйста, домой подобру-поздорову!
– Невоспитанный и неблагодарный!
– Разрешите вам указать…
– На что?
– На то, кекс слишком маленькая взятка для того, чтобы вы продолжали испытывать мое терпение.
Рассерженная Андриана Карлсоновна пулей вылетела из кабинета полковника и чуть не сбила с ног идущего в кабинет капитана Турусова. Он вовремя развел руки в стороны и поймал ее, можно сказать, на лету.
– Отпустите меня немедленно! – закричала она.
– Да, пожалуйста, – ответил капитан, разжимая объятия.
– И вообще! Вы не имеете права меня тискать!
– Совершенно верно, – улыбнулся он.
– Если вы скажете, что не очень-то и хотелось, – предупредила она, –