Владимир Чванов - Соучастие
На Брестской улице в доме № 96 проживает Уткин Лев Васильевич, двадцати шести лет. Студент-заочник (институт не выяснен). Продавец радиомагазина. Холост. Платит алименты. Материально обеспечен, приобретает дорогие носильные вещи. Не пьет, не курит. Хорошо разбирается в антиквариате. Любит посещать выставки, музеи. В течение недели у него проживает Тарголадзе.
На Болотниковской улице в однокомнатной квартире прописан кандидат технических наук Ермилов Андрей Никитович, сорока пяти лет. В середине февраля уехал в длительную командировку на Камчатку. В квартире Ермилова около двух недель проживает посторонний мужчина. Личность его не установлена. Приметы: около тридцати пяти лет, выше среднего роста, стройный, волосы темные, с проседью, стрижка короткая, носит кожаную коричневую куртку».
Арсентьев вышел из-за стола, взял из сейфа рисунок Лисовского и стал, прищуриваясь, вглядываться в него. Торопливо взглянул на листок с рабочими пометками и позвонил Муратову.
— Зайди! Нужно поговорить!
Через минуту он молча протянул Муратову рисунок в карандашном исполнении.
Муратов, словно примериваясь, то отодвигал, то приближал к глазам плотный лист бумаги. Положив рисунок на стол, торопливо спросил:
— Хотите знать, на кого похож?
— Да! И себя проверить заодно.
— На Валета смахивает. Только здесь сильно постаревший и уж очень угрюмый. Таким он мне меньше помнится… У Валета лицо более крупное. Я бы сказал — интеллигентное, черты более мягкие. Хотя годы, проведенные в колонии, не красят. След оставили.
Арсентьев кивнул:
— Похоже, ты прав. Лисовский человек наблюдательный. Но не исключено, что он сгустил краски. Настроение у него было, сам понимаешь…
В кабинет стали заходить сотрудники. Неожиданно появился и Филаретов. Он приехал на час раньше. Высокий, широкоплечий, приветливый, он сразу внес оживление.
— Сыщикам привет! — Снял пальто, положил пушистую шапку на подоконник и подошел к Арсентьеву.
Они были ровесниками. Вместе учились в школе милиции. Филаретов закончил ее с отличием и сразу же был направлен в управление. В работе был удачлив, шел по служебной лестнице легко и пользовался непререкаемым авторитетом у товарищей.
— Ну как дела на незримом фронте? — спросил он шутливо, пожимая руку. — Пока собираетесь, дай полистаю дело. По-моему, оно полностью совпадает с кражей у Архипова. — Он подал Арсентьеву сложенный вчетверо листок: — А ты почитай вот это. Фабула однотипна. Один к одному…
— Когда была кража у Архипова?
— Днем.
— Сходится, — сказал Арсентьев.
Филаретов читал внимательно, делал пометки и обводил их только ему понятными замысловатыми линиями. Он держался просто, однако дал почувствовать, что дистанцию в обращении с ним следовало соблюдать. Но было ясно: с чужим мнением считается, нравилось, когда оперативники отстаивали свою точку зрения. Выслушал каждого и, прекрасно разобравшись в деле, сошелся со всеми в одном — версия с Валетом является предпочтительнее.
Арсентьев отметил, что Филаретов незаметно и тактично взял ход разбора преступления в свои руки и вел его уверенно, словно сам работал по делу с самого начала. Все, что было собрано по крупицам, приобретало в его словах какую-то новую, особую значимость, оспаривать которую ни у кого не возникало и мысли. Оставшись вдвоем с Арсентьевым, он сказал:
— Для тебя есть хорошая новость…
— Давай. Такие новости — редкость.
— Ты опытный работник. Факт совершенно неоспоримый. Руководство, зная твои способности, поручает тебе лично организовать разработку оперативных мероприятий по кражам у Школьникова и Архипова. Будешь ответственным за выполнение этого плана. Матерому преступнику нужно противопоставить твой опыт. Дела должны быть раскрыты в короткий срок, тем более что на этой стадии они не такие уж сложные.
Арсентьеву от этого начальствующего доверия стало не по себе.
Филаретов это заметил.
— Ну что, несогласие появилось? Давай развивай! Оно основа диалектики.
— Зачем же опытному работнику поручать столь простые дела? — В голосе Арсентьева прозвучала усмешка. Конечно, ему было приятно, что начальство о нем хорошего мнения, но, давая поручение, оно не освободило его от повседневных служебных вопросов. Как быть? Он спросил об этом Филаретова.
— Текучка — она остается текучкой. Куда денешься, — ответил Филаретов. — Выход один — спрессуй время. Организовать работу подчиненных — твоя забота. Какая команда, такое и исполнение…
— Вот теперь ясно, все встало на место, — рассмеялся Арсентьев. — Ну что ж… Поработаем! Для потерпевших мы своего времени не жалеем. Но почему ты решил, что кражи совершил один человек, а не два, не группа? Почему исключаешь сговор?
— Я не утверждаю. Преступников могло быть двое, даже трое. Но в квартирах все же был один. Это видно по осмотрам. Да и для похищенного, как говорится, хватило бы полкармана, не считая, конечно, шубы… Зачем опытному вору делить добычу? В группе ему риску больше. Поэтому на все сто…
— Знаешь, не выходит у меня из головы этот любитель ценностей из Трускавца, — раздумчиво сказал Арсентьев. — О нем Школьников говорил вскользь…
Филаретов ответить не успел. Дверь распахнулась, и вошел Мухин. По его оживленному виду они поняли, что есть новости.
— Ну что, какие идейки появились? — спросил Арсентьев. — Что показало исследование? Поделись на общественных началах!
Мухин довольно улыбнулся и уточнил:
— Предварительное исследование! Но я могу и сейчас сказать, что на ключах Лисовского выявлены те же специфические трассы и борозды, что и на ключах Школьникова, — в голосе Мухина звучала несокрушимая уверенность.
— Это уже интересно! — обрадовался Филаретов.
— Более подробные данные дам после трассологической экспертизы и спектрального анализа. — Мухин был категоричен.
— Тогда побыстрее, — попросил Арсентьев.
— Не торопи. В этом деле нельзя ать-два. Экспертиза — доказательство, — нарочито торжественно проговорил Мухин.
Арсентьев понимающе кивнул. Он был доволен. Эксперт дал хорошую основу, за которую можно было прочно зацепиться в ходе розыска.
— Тогда мы уже на полпути!
Филаретов посмотрел внимательно на Мухина и сказал, переводя взгляд на Арсентьева:
— Вторая половина пути во многом зависит от того, как скоро сумеем ответить на вопрос: что объединяет потерпевших? Ведь не на первые же попавшиеся квартиры шел вор. Поручи это проработать Муратову. Пусть переговорит с каждым пострадавшим. Похоже, мы выйдем на что-то серьезное.
Таранец начал проверку подъезда Лисовского с последнего этажа. Он надеялся решить сразу несколько вопросов: выявить тех, кто видел в часы совершения преступления подозрительных посторонних, выяснить, не было ли попытки краж в других квартирах, и, наконец, убедиться, что вор шел точно по адресу к Лисовскому. Последнее обстоятельство существенно сужало круг поиска. На двух верхних этажах ему удалось узнать немного. В день кражи на лестничных площадках с десяти и до пяти часов дня работал обивщик дверей. Он чужих людей не видел. Этажом ниже дверь одной из квартир, после долгого щелканья задвижек и позвякивания цепочки, открыл невысокий, с одутловатым лицом парень. Узнав, что Таранец из милиции, он сразу же закидал его вопросами.
— А почему вы в штатском? У вас есть пистолет? Дайте мне его посмотреть, — вопросы сыпались один за другим.
Таранец понял, что парень не здоров. С трудом уговорил его остаться дома и не идти за ним следом. Он обошел еще с десяток квартир. Жильцы ничего заслуживающего внимания не сообщили. Они больше интересовались тем, что похищено у Лисовского.
Дверь распахнула миниатюрная женщина с копной сиреневого цвета на голове. Поняв, что перед ней сотрудник из уголовного розыска, она пришла в неописуемый восторг. Пригласила в комнату, предложила чаю, но он отказался.
— Я очень увлекаюсь детективной литературой и знаю, какое значение имеет каждое слово, сказанное свидетелем. Порой мне кажется, что и я сама могла бы стать неплохим следователем. — Она стала развивать эту тему.
— Книжки — одно, а в жизни — другое, — сказал Таранец и невольно вздохнул.
Прозвучал понимающий смешок.
— Ах, извините! Я говорю совсем не то. — Подумав, со значением продолжила: — По-моему, в тот день я видела преступников.
— Во сколько это было?
— В одиннадцать.
Таранец вспомнил, что Лисовский застал вора около трех часов.
— При каких обстоятельствах?
— Они стояли на лестнице. У них такие физиономии…
— Какие?
— Типично бандитские!
— Сколько их было?
Она вскинула голову и проговорила уверенно:
— Трое. Один высокий и двое небольшого роста. Я их видела вот так, как вижу вас.
