Екатерина Гринева - Французский жених, или Рейтинг одиноких мужчин
Стависски одним махом хотел убить двух зайцев. Он хотел, чтобы именно тебя отправили на экспертизу коллекции Колпачевского: он прекрасно понимал, что эксперт вряд ли останется в живых… А если этот план даст осечку, у него был в запасе план Б, который он чуть не реализовал.
– Почему убили Баранова?
– Он стал, очевидно, требовать все бо́льших сумм за свое молчание – за что и поплатился. Но было еще кое-что… – Андре замолчал. – Коллекцию Колпачевского осматривал не только Баранов… еще до него ее осматривал один человек… В неофициальном, так сказать, частном порядке.
– Я уже знаю, – кивнула я. – Паша… Мой босс… Павел Андреевич Вересов. Глава арт-агентства «Верея».
– Откуда ты знаешь? – вскинулся Андре.
– Догадалась, – горько усмехнулась я. – Баранов, который, как и я, был пешкой в этой игре, сказал мне о квартирке в Черногории. Как он прознал об этом – не знаю. Ох, если бы меня эта информация насторожила сразу же! Но я до конца не поверила этому. А зря! Все оказалось правдой. Вересов купил эту квартирку на деньги от того заказа Пермяка. Но, наверное, и сам Пермяк на кого-то работает…
– Естественно. Он уже сказал на кого.
– Его схватили?
– Да. Он в ведении Колпачевского. Он сам с ним беседует. То есть не сам, конечно… Пермяк работал на Николая Буршева, владельца «Сибирстали» и еще кучи заводов и прочего ценного имущества. Подлинники были у Буршева, а копии – у Колпачевского. Когда произошла эта замена, Пермяк скоро расскажет, если, конечно, хочет, чтобы его родные остались в живых. Сам он по крайней мере уже покойник. А копии сделаны очень талантливо… Сейчас, говорят, у вас этим способные студенты занимаются. Подрабатывают ребята…
– Блин! – Я вдруг хлопнула себя по лбу.
– Это такое идиоматическое выражение? – поинтересовался Андре.
– Ага! Ведь когда я пришла работать в агентство, Паша сразу посадил меня на русское искусство, так как у наших олигархов оно всегда пользовалось повышенным и устойчивым спросом. И еще, у него были контакты с талантливыми выпускниками художественных училищ – Строгановки и Суриковского. Паша как галерейщик ходил на их выпускные выставки и знакомился с ними. У него имелась целая картотека этих юных талантов. И он эту картотеку никому не показывал. Очевидно, они по Пашиным заказам «изготавливали» эти картины, а Паша их пристраивал. Однажды я наткнулась на эту картотеку и сунула в нее нос, так он меня так отчитал – мало не показалось!!! Теперь все ясно. Какая же я была глупенькая! Именно с Пашиной подачи и появились эти подделки в коллекции Колпачевского, студенты изготовили фальшивки по его личному заказу.
Паша вовсе не «думал», когда я сообщила ему о поддельных картинах. Он элементарно тянул время до того момента, когда со мной расправятся…
Андре сел рядом со мной на кровать, взял мою руку и начал перебирать мои пальцы. У меня перехватило дыхание.
– Андре!..
– А? – Он откликнулся не сразу, погруженный в свои мысли.
– А кто на меня напал… случайный мотоциклист или…
– Конечно, неслучайный… Тебя тоже хотели изолировать и вывести из игры. Все тот же Пермяк.
– А потом… на яхте? Кто меня похитил?
– Диодорович! Ты была нужна ему и мне, чтобы точно установить, какие картины фальшивые. Тебя повезли на яхте в наш фамильный замок, расположенный в труднодоступном месте – на скале неподалеку от Марселя. Твое похищение планировалось заранее; я в это время размещал «похищенные картины» в нашем замке… и ждал твоего приезда. Я… – Андре отвел глаза в сторону, – не мог сразу связаться с Колпачевским и сказать ему, чтобы с тобой хорошо обращались. Потом я наконец вышел на связь, передал ему мою просьбу… Правда, для этого мне пришлось кое-что рассказать ему. Но мы были в этом деле партнерами, и поэтому он отнесся к моей просьбе с пониманием.
– И что ты ему сказал? – мой голос упал до шепота.
Но Андре проигнорировал мой вопрос: он мастерски умел это делать. Пропускать мои неудобные вопросы мимо ушей.
– Постой! А зачем украли эти картины с виллы? Я же своими глазами видела людей в черном. Или мне все это померещилось? Так было на самом деле это ограбление виллы Колпачевского или нет?
– Было.
– И кто украл коллекцию? И зачем?
Возникла пауза.
– Коллекцию украл… сам Колпачевский. У самого себя. И ее временно разместили в одном из наших семейных имений.
– Зачем?! – вырвалось у меня.
– Затем! Чтобы не позориться! Ну как такой солидный бизнесмен, как Колпачевский, признается в том, что его элементарно обвели вокруг пальца и подсунули фальшивые картины? Это сильнейший удар по имиджу. Как ни крути, получается, что его провели, сумели обмануть. А это в бизнес-кругах – огромный минус. Получается, что в истории с поддельными картинами он выставил себя лузером. – И тут Андре в первый раз улыбнулся. – Сама посуди, какой осадочек потянется за ним. Эти люди больше всего на свете боятся выставиться лохами.
– Потому что они сами давно уже сделали лохами других, – весело заключила я. – Неплохо же ты разбираешься в российской политике, товарищ Валасьен!
Он заливисто рассмеялся, но потом так же внезапно смолк и серьезно посмотрел на меня.
– А что станется потом с этими картинами?
– Когда Константин Диодорович разберется с этими людьми, – с нажимом произнес Андре слово «разберется», – эти картины вновь появятся в его коллекции. А широкой и узкой общественности, а также всем интересующимся расскажут байку, что они вспыли у «черных» коллекционеров, а Константин Диодорович, мол, настолько прикипел сердцем к этим произведениям искусства, что пожелал непременно выкупить их для своей коллекции – уже вторично.
– А если этому не поверят?
Андре пожал плечами:
– Пипл хавает все – так, кажется, у вас говорят? Схавает и это. У меня была еще одна задача. – И он, улыбаясь, посмотрел на меня. – Найти свою родственницу.
– Родственницу? – глупо переспросила я.
– Да. Родственницу. Ты – моя сестра. Троюродная, – уточнил он.
Я не знала, радоваться мне этому или огорчаться.
– Ты – мой брат?!
– Ага! Но очень дальний. – Его глаза смеялись. – А по правде говоря, я очень рад, что у меня обнаружилась такая симпатичная сестра, – и Андре опять взял мою руку в свою.
– Я тоже.
Было как-то ужасно неловко и странно. И вообще, у меня возникло такое ощущение, что меня ударили по голове мешком с песком, и я теперь мучительно пытаюсь привести свои мысли в порядок. Брат, значит, а как же…
– А кто меня пытался убить? И почему?
– Ну как – почему? – Андре весело посмотрел на меня. – Конечно, из-за наследства. Пьер Валасьен, мой двоюродный дедушка, завещал Генриэтте Карловне приличную сумму. В случае ее смерти она переходит к тебе.
– А кто хотел меня убить?
– Майкл Стависски, я тебе уже говорил. Мой двоюродный брат и большая сволочь. Вообще, эта ветвь стоит в нашем роду особняком. И Пьер Валасьен не очень-то жаловал этих людей. Но в завещании все равно их указал. Так положено… Родная кровь, и все такое. Понимаешь? Долг, честь…
– Понимаю. – Я все еще плохо соображала.
Я сидела на кровати, сцепив руки. В ушах неприятно шумело, словно в голове работал вентилятор убойной мощности.
– Майкл Стависски – пренеприятнейший тип – и решил убрать сначала Генриэтту, а потом – тебя… Он же и писал тебе письма с угрозами… Как только ты сказала, что нашла свой адрес в моей почте, я сразу подумал на него и решил спрятать тебя в безопасном месте. Дело в том, что только Майкл мог отправить эти письма с моего компьютера – он имел доступ к нему. Я все проанализировал и вспомнил, что оставлял его наедине с моим ноутбуком как раз в те дни. Мы с ним, к сожалению, партнеры по некоторым финансовым семейным делам. Были партнерами, – поправился Андре. – Он сразу уничтожил свои письма. Если бы я недавно не стер случайно свои файлы и не вызвал компьютерщика, который мне все восстановил, в том числе и удаленные данные… Так эти письма и всплыли у меня… Бывает же такое стечение обстоятельств! Когда он напал на тебя в марсельской квартире, я сразу понял, куда он тебя повезет. В один из наших замков. Вы добирались сюда почти сутки.
– Я была в полном беспамятстве…
Он провел рукой по моему лицу, как бы стирая с него все плохое.
– Только в наших фамильных замках можно надежно спрятать человека так, что его никто не найдет. Я правильно рассчитал, что он захочет сначала поиздеваться над тобой на нашей семейной территории. Это для него было актом мести…
Я опустила глаза.
– Сколько же у вас замков?
– Три. Этот – под Парижем, второй – на скале, где ты была, он рядом с Марселем, и еще один в Бретани.
По моим щекам потекли слезы.
– Генриэтта! Он убил Генриэтту! – прошептала я.
– Да. Он признался в этом. Он проник в вашу квартиру под видом сантехника и сильно толкнул ее. Сделал это специально, чтобы ее смерть выглядела как несчастный случай.
