Сергей Ермаков - Москву ничем не удивишь
— Сука!!! — закричал он. — Она мне ногу сломала!!!
На помощь к шефу бросились те двое, что тащили к багажнику Матвея, предварительно стукнув его поддых, чтобы не сбежал. Татьяна понимала, что с этими амбалами ей не справится, развернулась и закричала:
— Помогите, кто-нибудь!!!
Она бросилась к служебной двери «Мухомора» и стала что было сил колотить в неё кулачонками, отбивая их до бесчувствия. Но никто не поспешил ей на помощь и дверь, которая звенела и гудела, как африканский барабан там-там, не открыли. Татьяна ждала, что буквально через секунду люди магната схватят её и потащат к машине, но этого не произошло. Она перестала барабанить и хотела повернуться, и тут буквально рядом с ней один из людей Хорьковского вдруг с разбега влип в стену с такой силой, что кирпичи вмялись внутрь и, съехав по ней, без чувств завалился на бок. Татьяна развернулась и увидела, что второй амбал от удара отлетел к капоту своей машины и протаранил головой левую фару, которая сразу же погасла. И только потом Татьяна увидела своего отца, который после того как нанес удар тому, что протаранил фару головой, повернулся к ней и сказал:
— Прости, Таня, я чуток опоздал на ваши разборки.
Хорьковский не рискнул подняться, увидев как два его охранника менее чем за минуту превратились в две порции отбивного мяса. Но были еще двое, которые грузили Владика и, заметив неладное, бросились на Краба. Но эти двое поступили хитрее — они, не стали бросаться врукопашную, а выскочив из темноты, выхватили пистолеты и направили на Краба.
— Стой, руки за голову!!! — крикнул один.
Краб подчинился — поднял руки. Против пули у него приема не было. Татьяна прижалась к двери, её трясло от холода и страха.
— Вяжи этого козла, а я подержу на мушке! — приказал один из охранников с пистолетом и приказал Крабу. — На колени быстро встань, головой упрись, руки за спину и высоко поднял!
Краб поторопился исполнить приказ — сделал всё в точности как велели — ситуация сложилась такая, что могли и сразу стрельнуть, да еще и в Татьяну попасть. Но видимо люди магната не хотели никого убивать прямо в центре города, привлекать внимание стрельбой. Второй охранник магната сунул пистолет за пояс и выдернул из своих брюк ремень, чтобы Краба связать. Хорьковский торжествовал, он вскочил на ноги, его трясло от злости. Он вообще считался в кругу своих коллег хладнокровным человеком без эмоций, жалости и умения прощать, но сейчас его вывели из себя — давненько его так не унижали как за прошедшие сутки — было от чего завестись! Двое из его людей лежали неподвижно, вырубленные, как топором руками и ногами налетевшего неизвестно откуда типа, который назвал Татьяну дочкой. Двоих на днях застрелили, этих лупят, как детей, Хорьковский твердо решил поменять всю свою охрану.
Охранник магната с ремнем подошел к Крабу, накинул его ему на руки и затянул. Второй охранник в это время держал пистолет наготове, держа Краба в прицеле, ухмыляясь с видом победителя. И вдруг за его спиной раздался сильный удар, глаза охранника съехались в кучу, торжествующая ухмылка превратилась в жуткий оскал, пистолет он выронил, рухнул на колени, завалился и носом пропахал грязный снег на дороге. За спиной его стоял Владик с бейсбольной битой в руке. Лицо его светилось восторгом от удачного удара.
— Ну, что, вахлак, почувствовал как у нас в Рязани бьют? — спросил Владик у неподвижного тела.
Краб, видя такое дело, оттолкнулся ногами, перекувырнулся через голову, вскочил, подпрыгнул и обеими ногами в полете ударил того, что вязал ему руки в грудь. Тот в это время пытался выхватить пистолет, но не смог этого сделать — завалился от удара на спину, а пистолет отлетел в сторону. Краб свалился на асфальт, ударился больно, ведь подстраховаться было нечем — руки связаны за спиной. Упавший от удара охранник перевернулся на живот, вскочил на четвереньки и кинулся к пистолету. Он схватил оружие, повернулся, навскидку прицелился в Краба и нажал на спусковой крючок. И он точно бы продырявил отца Татьяны, если бы Владик за долю секунды до выстрела не подскочил к нему, не размахнулся бы со всей дури и не врезал охраннику магната по голове так, что всем показалось, что искры полетели. Рука с пистолетом ушла в сторону, выстрел грянул, но пуля не задела Краба, ушла куда-то вверх, откуда послышался звон разбитого стекла. Охранник Хорьковского даже не пискнул после удара, так и улегся вместе с пистолетом, уткнувшись носом в снег.
— Однако в Рязани я вижу бейсбол на высоте, — сказал Краб, которого слегка в пот бросила, когда он увидел направленное на себя дуло пистолета, — прицельно бьешь.
— Какой бейсбол? — ответил Владик. — Мы обычно колья из забора выдираем после танцев и деревня на деревню разминаться.
— Ну, тоже неплохо, — сказал Краб, поднимаясь, — национальный вид спорта.
Татьяна бросилась к отцу, чтобы развязать ему руки. Хорьковский попятился, увидев, что поле боя завалено телами его людей и бросился бежать, но тут Спичкин преградил ему дорогу с продолговатым предметом в руке, повернул ручку и тугая пенная струя из огнетушителя ударила в лицо магнату. Хорьковский потерял ориентацию в пространстве, поскользнулся и растянулся на снегу, встав на четвереньки, как собака. Спичкин размахнулся огнетушителем и ударил магната целясь по голове, но промазал и попал по спине.
— Это тебе за дыбу!!! — крикнул он, размахнулся еще раз и снова опустил огнетушитель. — А это за багажник!
На этот раз удар пришелся по голове магната, раздался звон и Хорьковский упал на бок.
— Давай, пошли отсюда, — сказал Краб, освобождая от ремня запястья, — сейчас на выстрел точно милиция приедет. Машина тут недалеко, уйти успеем.
Он взял Татьяну за руку и потащил в ту сторону, откуда сам вышел. Матвей и Владик кинулись за ним.
— Тебя ж милиция задержала, — напомнила отцу Татьяна, едва поспевая за ним, — капитан Слонимский, обещал на пять лет тебя посадить…
— Они сжалились надо мной и отпустили, — ответил Краб.
— А как ты нас нашел? — спросила Татьяна.
— Ты же сообщение на мобильный мне прислала, что надо Владика и Матвея в клубе «Мухомор» забрать, вот я и приехал, — ответил Краб, — меня не пустили с центрального входа, сказали, что вход только для женщин, вот я и пошел к служебному договариваться, пришёл и вижу, что ты африканские ритмы по двери отстукиваешь.
Их догнали Владик с битой и Матвей.
— Ты зачем эту биту взял, выброси её! — сказал Краб.
— Не-а, не выброшу, — ответил Владик, прижав биту к груди, — тут в Москве такую штуку с собой надо постоянно иметь. Заборов-то вокруг много, а кол из них не выдернешь, потому что металлические. Бита в самый раз. А мне еще пацаны в клубе говорили, что тут в каждой дорогой иномарке обязательно в багажнике бита лежит. Меня когда запихали туда, я сразу это вспомнил, когда меня в багажник пихали. А когда они бросили меня, побежали к вам, я пошарил рукой и чую — точно, есть бита! А Спичкин, тоже молодец, я думал он ботаник, размазня, а он как лихо магнату рожу вспенил!
— Рано радуешься, — прервал восторг Владика Краб, — мы пока что только усугубили ситуацию. Не хватало нам одного Насосова, так теперь еще и этот магнат появился. И чего тебе Владик с незамужними женщинами не встречаться?
— Я ж не знал, что оно так получится… — ответил Владик, вздохнув. — Если бы знал, так никогда бы…
— Ладно, поздно каяться, — сказал Краб, выруливая на шоссе, — вместе напортачили, вместе будем разгребать.
Выехали на трассу и поехали в сторону МКАДа, чтобы отправиться в пансионат, где ждал их Захожин. Краб остановился на светофоре, повернулся к Владику, который вместе с Матвеем сидел сзади и сказал:
— Слышь, родственник, а ты ведь мне только что жизнь спас…
— А можно тогда за это, когда всё кончится, я у вас в квартире жить буду? — поинтересовался Владик. — Мне у вас очень нравится!
*****«Лексус» с Крабом за рулем подъехал к МКАДу, когда мобильный телефон Захожина в кармане у Татьяны запиликал. Она как раз прикемарила, убаюканная негромким шумом мотора и ездой по гладкой дороге, потому отвечать на звонки ей не хотелось — всё равно телефон чужой, звонят наверняка продюсеру, зачем она будет отвечать? Но звонки прекратились и начались вновь. Татьяна вытащила телефон, посмотрела на дисплей и увидела по цифрам, что звонят с московского телефона, но номер этот не вбит в память записной книжки Захожина. Татьяна всё-таки решила ответить, мало ли что, всё равно телефон её уже разбудил. Она нажала кнопку ответа, поднесла телефон к уху и услышала голос Захожина.
— Привет, это я, — сказал он, — ты чего не отвечаешь?
— Да так, уснула немного, — ответила она, — а ты откуда звонишь?
— Я с пансионата, тут же есть стационарный телефон, — ответил Захожин, — просто хочу узнать как твои дела. Все хорошо? Забрала Владика и Матвея из клуба?
