Марина Серова - Запретные удовольствия
У меня был всего один шанс хоть как-то приоткрыть завесу тайны над этой историей. И я не преминула им воспользоваться.
Похороны моего бывшего коллеги и неудачливого конкурента были назначены на третий день после трагического происшествия.
Информацию об этом мне удалось получить от моих знакомых, работавших в похоронном бюро.
К двум часам дня я уже была возле дома покойного. Оказалось, что мы с Эрлихом жили в одном районе. Его дом был всего в десяти минутах ходьбы.
Я успела как раз к выносу тела.
За гробом шло от силы человек десять, большей частью соседи. В маленьком автобусе, кроме меня, было всего четверо: пожилая женщина с тихой любопытной девочкой - как впоследствии выяснилось, дальняя родственница покойного, говорливый старичок - сосед Эрлиха по лестничной клетке, и та дама, которая интересовала меня больше всего.
Вдова Семена Эрлиха.
Пышущая здоровьем женщина лет шестидесяти по имени Вера, полная и розовощекая, она гораздо больше внимания уделяла разнообразным хлопотам во время похорон, нежели столь естественной, казалось бы, для нее скорби по погибшему мужу.
Выразив Вере свои соболезнования, я представилась работницей Театра эстрады, памятуя о неудачной попытке покойного стать рок-звездой, и предложила свою помощь, которая была с благодарностью принята.
И началась беготня.
Я названивала в похоронное бюро, узнавая, не задержится ли катафалк.
На кладбище мне было также поручено оделить скромным подаянием нищенку, сидевшую при входе.
Я опустила в ее ладонь тысячную бумажку, и худенькая старушка, закутанная по уши в черный платок, отстранение кивнула мне головой. Я с удивлением заметила на ее указательном пальце с ногтем лопатообразной формы тонюсенькую красную полосочку - след от лака для ногтей, снятого заблаговременно, но мне уже было не до размышлений.
Я взяла на себя руководство могильщиками и даже сбегала куда-то за лопатами.
Мне также было поручено расплачиваться водочкой с работягами, что я и проделала, проникнувшись всей серьезностью возложенной на меня миссии.
И на поминках, которые были устроены в квартире Эрлихов, я, само собой, оказалась рядом с вдовой.
После нескольких скорбных минут обстановка разрядилась. Уже подвыпившие соседи пытались вразнобой петь про то, как по танку вдарила болванка, и про златые горы. Впрочем, реки, полные вина, наверняка затрагивали их куда больше.
- Ах, Танечка, - склонилась ко мне Вера Эрлих, - Сема был такой... Такой неприспособленный...
- Мужчины вообще хрупкий народец, - поддакнула я, подозрительно принюхиваясь к рюмке с водкой.
Мои чуткие ноздри мгновенно произвели анализ содержимого и сигнализировали, что напиток разбавлен, но для жизни опасности не представляет.
- Он и на работе всегда был на вторых ролях, и эти его бредовые идеи насчет сцены. А уж его последнее увлечение - это совсем из ряда вон.
- Да? Какое увлечение? Неужели у него появилась любовница?
Вера расхохоталась, едва не расплескав водку:
- Ох, рассмешили! У Семы,- и любовница! Да я бы его сама... Вот этими руками!
И Вера продемонстрировала мне пухлые розовые ладошки, которыми она намеревалась расправиться со своим покойным мужем в том случае, если бы он решился на супружескую измену. И был бы при этом жив, разумеется.
- Нет, речь о другом. Он решил заработать на чужих проблемах. Стать чем-то вроде сыщика. Начитался, понимаете ли, всякой белиберды...
Вера ткнула пальцем в сторону книжных полок, ломившихся от томиков в ярких глянцевых обложках. Присмотревшись, я разглядела изрядно потрепанные собрания сочинений Чейза, Стаута, Чандлера и тетушки Агаты.
- Дал в газету объявление. И что же вы думаете? Буквально на другой день пришло письмо и почтовый перевод. Я как раз на эти деньги справила себе блузочку.
- А можно взглянуть? - попросила я.
- Да она ж на мне, - погладила себя по груди Вера Эрлих. - Очень миленькая, правда?
- У вас замечательный вкус, - похвалила; я блузку. - Но я о письме...
- Ах, это! - отозвалась Вера. - А зачем вам?
- Мне очень любопытно, о чем сейчас могут просить частного детектива. Я, знаете ли, обладаю экстрасенсорными способностями и, честно говоря, зарабатываю этим себе на жизнь. И хочу попробовать, смогу ли я узнать что-нибудь об авторе этого письма.
Кажется, мое объяснение удовлетворило Веру Эрлих.
Она проследовала к комоду и вытащила оттуда смятый лист бумаги.
- Так вы экстрасенс, милочка? - заинтересованно переспросила она. Скажите, пожалуйста... Впрочем, я сразу догадалась. У вас в глазах что-то такое...
- У вас тоже, - ответила я, не отрываясь от изучения письма.
- Вы полагаете? - снова удивилась мадам Эрлих. - Да-да-да, я иногда замечаю за собой нечто эдакое. И гадать по картам умею.
- Так это же отличный заработок, - ободрила я собеседницу, возвращая ей письмо. - Возьмите лицензию - и вперед! Ведь самое главное для этой профессии у вас имеется.
- А что же это, дорогуша? - спросила заинтригованная Вера Эрлих.
- Внешние данные, - не моргнув глазом ответила я. - Плюс некий шарм. Ведь гадалка - это еще и выражение глаз, одежда, речь. Желательно также цыганское происхождение. У вас не было родственников среди цыган?
- Постойте, постойте, - наморщила лоб Вера. - Кажется, моя бабушка что-то такое мне рассказывала про свою двоюродную тетку...
- Вот и славно. А самое главное - чтобы клиент чувствовал к вам расположение.
- Вы правы, - тронула меня за плечо Вера. - Я завтра же пойду в администрацию.
- Постарайтесь, чтобы вам выделили офис в какой-нибудь поликлинике или консультационном центре. Со временем освоите и диагностику, - ободрила я собеседницу. - А сейчас, извините, мне пора.
Прощаясь, я словно невзначай попросила Веру:
- Знаете что, если человек, приславший письмо вдруг позвонит, сообщите мне. По-моему, у него намечается скрытый остеохондроз. Я бы могла заняться с ним бесконтактным массажем. Даже на расстоянии. Вот мой телефон.
И я нацарапала на клочке бумаги шесть цифр.
- И сами обязательно звоните. Я научу вас гадать на картах Таро. В нашем городе это пока еще редкость.
Вдохновленная открывающимися перед ней перспективами, Вера Эрлих была просто счастлива и излучала благодарность. Мы расстались друзьями.
Возвращаясь к себе, я обдумывала информацию, полученную мной из письма. Впрочем, она была близка к нулю.
Очень толковое письмо. Абсолютно ничего лишнего. Никакой зацепки.
"Для вас есть работа. Объект - Андрей Белецкий, проживающий по такому-то адресу. Требуется установить его ежедневное местопребывание с 9.00 до 21.00. Данные ваших наблюдений будете сообщать мне еженедельно по телефону. Пароль - "Черный агат". Фото объекта прилагается. Деньги по указанным вами расценкам отправлены".
Все.
Впрочем, кое-что в письме клиента давало некую информацию для размышлений.
К сожалению, квитанцию почтового перевода Вера Эрлих куда-то задевала. Но названная ею сумма равнялась ста долларам.
По ее словам, Семен считал, что деньги следует брать еженедельно и именно в таком размере. О чем и указал в газетном объявлении: "Частный детектив. Оплата 100 $ в неделю. Телефон..."
...Уже на лестнице я почувствовала что-то неладное. Словно какой-то холодок скользнул у меня в груди.
Обычно люди не прислушиваются к своим ощущениям или делают это время от времени. А если тщательно изучить язык своего тела, буквально ежесекундно сигнализирующего тебе о том или ином эмоциональном раздражителе, то жизнь упрощается во много раз.
Но для этого надо его выучить! То есть тратить время, вести наблюдения... Я это время в свое время нашла. И теперь знаю о себе и о мире чуть-чуть больше, чем все остальные.
Что подчас не мешает некоторым из этих остальных навещать мою квартиру в отсутствие хозяйки...
Ну не было этой щербинки справа от замочной скважины. Не было, и все тут! Ее свежий блеск ударил мне точно в уголок левого глаза. Уж такое бы я запомнила.
Так что, господа хорошие, что-что, а следы на месте преступления человек оставляет всегда. И понятие "улика" для меня опять же чуть-чуть более широкое, чем для рядового следователя.
Хорошо хоть сами смотались, не дождавшись хозяйки. Я не сомневалась, что в моей квартире никого уже не было. Ее энергетическое поле было знакомо мне приблизительно так же, как пейзаж за окнами, и любые перемены в нем я улавливала мгновенно.
Итак, войдем.
Однако...
Если бы в нашем доме побывал африканский бешеный слон, каким-то чудом открывший дверь моей квартирки, то и это громоздкое создание не смогло бы учинить столь варварского разгрома.
Японское дерево, оно же обезьянье, было вырвано с корнем, а земля из горшка тщательнейшим образом просеяна. Причем злоумышленники разбивали даже комки.
