Алексей Биргер - Игра с джокером (Богомол - 3)
- Понимаю, - усмехается Шипов. - Ладно, попробую позвонить Задавако. За спрос денег не берут, пошлет так пошлет, а если согласится дело вести значит, очень кто-то благополучием нашего Антона озабочен и сумел ему передать... Кто-то, кто про мое существование не знает, так? - добавляет после паузы. - Выходит, Антон молодец, молчит как рыба об лед... Ладно, поехали, дед. Скорей сгоняешь - скорей развяжешься. И будешь своего Максимку ждать.
Оделся я, спускаюсь по лестницам следом за ним, размышляю о том, какая странность со словами бывает. Вот полковник меня "дедом" называет, и этот сейчас "дедом" назвал. Вроде, одно и то же слово, а как по-разному звучит как будто на разных языках говорят эти двое.
Но главное, что меня занимает - с чего я так срочно Букину понадобился?"
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Андрей и тетя Таня только-только уселись пить чай, когда Андрей вернулся, завершив утренний круг своих хождений и готовясь двигаться дальше, как зазвонил телефон.
- Это тебя, Андрюша, - позвала тетя Таня, взявшая трубку.
- Привет, Андрей! - раздался голос Федора. - Готов двигаться к адвокату?
- Вполне готов. Ты окончательно решил меня сопровождать?
- "Аск!", как говорили когда-то, - рассмеялся Федор. - Не волнуйся, я не в благотворительных целях хочу с тобой прокатиться, у меня имеется свой интерес.
- Тем лучше, - сказал Андрей. - Где мы встретимся?
- Мы заедем за тобой. Через полчаса выходи к автобусной остановке, мы там остановимся, чтобы по дворам не кружить.
- Заметано, - ответил Андрей. - Буду как штык.
... - Дела? - спросила тетя Таня.
- Да, - ответил Андрей. - Никуда не денешься. Но минут пятнадцать имеются, чтобы чай спокойно допить.
Через полчаса он подошел к автобусной остановке, и почти в ту же секунду рядом с ней затормозила служебная "Волга", которую выделили Федору.
- Садись! - сказал Федор, открывая дверцу. - Мы оба точны просто до омерзения.
- Так зачем тебе понадобился Задавако? - спросил Андрей, садясь в машину.
- Всему свое время. Сперва изложи мне вкратце, что ты нарыл на этого адвоката. Чтобы я ориентировался в обстановке.
Андрей с сомнением покосился на затылок шофера.
- Валяй, в двух словах, - успокаивающе кивнул полковник.
- В двух словах выходит так. Этот Задавако отмазывал убийцу моего двоюродного брата, некоего Гузкина. Гузкин должен был получить не менее десяти лет, получил семь, был освобожден через три года, "за хорошее поведение". Не вернулся домой, а прямо из лагерей уехал в Молдавию. Давление шло на суд и на свидетелей, прокуратуру не трогали. Гузкина отмазывали по двум причинам. Во-первых, имела место странная история с двумя несовершеннолетними мамашами, рожавшими в одно и то же время. Но если одна была пэтэушницей, то другая происходила из очень мощной семьи. При этом официально в роддоме находилась не она, а её одноклассница. Один ребенок родился мертвым, другой выжил.
- Выжил тот, которого родила пэтэушница? - уточнил полковник.
- По документам, да, - сухо кивнул Андрей.
- Понятно... - полковник задумался. - Интересное получается кино. Ты уверен, что оба ребенка - от твоего двоюродного брата?
- Все указывает на это, - вздохнул Андрей.
- Гм... То есть, ты хочешь сказать, имеется семья советского "номенклатурщика", которой ни в коем случае нельзя опозориться, чтобы из заоблачных высот её не выкинули в мир простых смертных, и вот они прячут свою доченьку, отправляют её под другим именем в тот же роддом, где рожает другая пассия твоего любвеобильного братца, подменяют ребенка - зная, что ребенка пэтэушницы заберут твои родные, и в детский дом он не попадет, так? - а на самом деле ребенок пэтэушницы либо родился мертвым, либо ему помогли умереть... И твой племянник - действительно твой племянник, но от другой матери. Не от той женщины, которую ты всю жизнь воображал его матерью. Такой расклад тебе рисуется?
- В целом, да, - кивнул Андрей. - Есть свои нюансы, но...
- Но в целом картина вот такая, очень неприглядная. Насколько ты уверен в своих выводах?
- Настолько, что хотел бы быть уверенным в них намного меньше. И надеюсь услышать от адвоката нечто, доказывающее, что я не прав, и разрушающее всю мою конструкцию. Хотя надежда, признаюсь, мала.
- Ясно... А что "во-вторых"?
- Какая-то магнитофонная запись. Судя по всему, основной сыр-бор разгорелся из-за нее. Мне трудно точно сказать, что именно записал мой двоюродный брат, но, насколько понимаю, нечто вроде собственного признания этой девочки знатных родителей, что она беременна. Саму пленку им удалось отобрать у Леньки, но боялись, что Ленька успел сделать копию, которую спрятал в надежном месте, известном ему одному. Гузкина наняли, чтобы он убил Леньку, и Ленька никогда и никому не смог предъявить эту копию. Поэтому Гузкина и вытаскивали за уши... И ещё одно. Один из громил, брошенных на поиски записи, обмолвился свидетельнице, что эта запись будет опасна и двадцать лет спустя. Не знаю, что он имел в виду. Может, преувеличивал.
- Может быть... - полковник задумался. - А свидетельница - это та женщина, которая всю жизнь считалась настоящей матерью твоего племянника?
- Да.
- Ей тоже кое-что перепало?
- Да. Трехкомнатная квартира, не считая прочих благ.
- При условии, что она откажется от ребенка и никогда не попытается его увидеть?
- Да.
- Что ж, все сходится... - Федор снова взял паузу, обдумывая услышанное. - Адвокату поручили вытащить Гузкина, чтобы этот Гузкин не разболтался. Да, есть, чем прижать...
- И направить адвоката к Сизову?
- Вот именно.
- А какие вообще успехи? - полюбопытствовал Андрей.
- Так на сяк. Второй Сизов - тот, что подался в бега - тоже, как выяснилось, мертв. Оставшиеся на свободе члены банды успели куда-то перевезти заложников. А захороненные трупы мы нашли. При этом лишний труп возник. С ним сейчас и разбираемся.
- Лишний? - недоуменно переспросил Андрей.
- Ну да, - Федор мрачно кивнул. - Шесть заложников и Сергей Сизов, всего семь. И Антон Сизов показал, что должно быть семь, ни больше ни меньше. А нашли мы восемь. И кто этот восьмой, за что его и когда, наш сиделец ничего не знает и не ведает.
- Но какие-то догадки у вас есть?
- Какие-то есть. Но пока рано говорить определенно. А вот мы и приехали...
Они поднялись на третий этаж большого официального здания, занятого различными конторами. Офис Задавако состоял из трех помещений: приемной с секретаршей, типа холла, кабинета адвоката и, в другую сторону от холла, комнатки, где хранился архив. Судя по тому, что под архив было отведено отдельное пространство, практика адвоката была очень давней и богатой.
- Простите, вам назначено? - осведомилась секретарша.
- Я созванивался с Германом Феоктистовичем, - сказал Федор. - Будьте добры, известите его, что мы пришли.
- У него сейчас клиент, - ответила секретарша. - Извините, но вам придется подождать. Вы понимаете, случаются такие накладки. У человека сложное дело, и разговор с ним занимает больше времени, чем планировалось сначала.
- Вполне понимаю, - кивнул Федор. - Мы подождем.
Они устроились в мягких удобных креслах. Федор положил руки на подлокотники, расслабился, и, как показалось Андрею, задремал. Но, едва из кабинета адвоката вышел задержавшийся сверх положенного клиент, он тут же открыл глаза и оказался на ногах.
- Как вас представить? - спросила секретарша.
- Мы сами представимся, - сказал Федор, отворяя дверь кабинета. Здравствуйте, Герман Феоктистович.
Герман Феоктистович, невысокого роста, с вечной улыбкой на лице и уравновешенными манерами, поднялся им навстречу.
- Простите... Вы - тот полковник, который мне звонил, так?
- Именно так, - ответил Федор, пропуская в кабинет Андрея и плотно закрывая дверь.
- Я вас слушаю, - адвокат опустился в свое вращающееся кресло и жестом предложил двум своим посетителям сесть напротив.
- Дельце у меня лично совсем небольшое, - сказал Федор. - Нам нужно пристроить адвоката к подозреваемому. Некий Сизов, пока что находится в городке Имжи - слышали про такой? - сдался в милицию, взяв на себя преступление, которого не совершал, а вот что было на самом деле - и в чем он не сознается - так это то, что он был участником банды, похищавшей людей с целью выкупа... и убивавшей заложников, когда выкуп им уплатят.
- Отморозки, - коротко сказал адвокат. - Я с такими не связываюсь.
- Я все-таки надеюсь, что свяжетесь, - сказал Федор. - Ему нужен адвокат, через которого он мог бы поддерживать связь с подельщиками, оставшимися на воле. Проблема в том, что когда двух его братьев, также являвшихся участниками банды, застрелили, а сам он поспешил спрятаться от убийц за стенами камеры, оставшиеся на свободе бандиты перевели заложников, которых держат сейчас, в другое место. Сизов не знает, куда.
- И вы надеетесь, что я смогу это выяснить, будучи связным между арестованным и теми, кто до сих пор на свободе?
