Эндрю Тейлор - Анатомия призраков
Обед должен был начаться только через двадцать минут. Ричардсон предложил прогуляться, чтобы раззадорить аппетит. Мужчины вышли через галерею часовни в сады колледжа и пересекли тень восточного платана. Уичкот улыбнулся, чтобы показать: его ничто не тревожит, хотя совсем рядом место, где нашли тело его жены и где якобы явился ее призрак. Однако он счел непростительной оплошностью то, что мистер Ричардсон вообще предложил прогуляться сюда. Старательной учебой он приобрел манеры джентльмена, но, по мнению Уичкота, это был лишь поверхностный лоск.
Они прошли сквозь калитку Сада членов совета и направились вдоль пруда.
— Я был здесь с Гарри Аркдейлом на днях, — заметил Уичкот. — Вы его видели? Надеюсь, с ним все хорошо.
— Его здоровье было довольно расстроено после последней встречи вашего клуба, — ответил Ричардсон. — Но счастлив сообщить, что он вполне поправился. По правде говоря, он посвятил себя книгам, и с необычайным усердием. Сэр Чарльз хочет, чтобы он подал заявку на медаль Водена в этом году, и его попытка заслуживает самого пристального внимания. Мистер Соресби — один из наших самых многообещающих молодых людей — занимался с ним.
— А бедный Фрэнк Олдершоу? Какие новости о нем?
— Увы, никаких, насколько мне известно.
— Гарри сказал, что он больше не у доктора Джермина.
— Да, я тоже это слышал.
— Интересно, куда его забрали.
— Крайне любопытно, — согласился Ричардсон. — Не имею ни малейшего представления.
Когда зазвонил колокол на обед, Ричардсон и Уичкот вернулись в Церковный двор и вошли в профессорскую, где уже собрались десять или двенадцать членов совета. Когда звон умолк, дверь отворилась и вошел сам директор. Уичкота поразило его изможденное лицо. Карбери был крупным, массивным мужчиной, но его вес как будто перераспределился, словно поддерживавший его внутренний каркас утратил жесткость. Однако директор казался вполне веселым и поприветствовал собравшихся с непривычным добродушием.
Они прошли в зал, где студенты уже ожидали, когда директор и члены совета займут свои места. Вот Карбери и остальные встали у своих стульев на помосте, и в зале воцарилась тишина. Директор посмотрел на богослова за кафедрой в знак того, что ему пора прочесть молитву.
Тишина была внезапной и не совсем полной. Молодой человек в конце зала продолжал говорить, обращаясь к одному из работников кладовой высоким взволнованным голосом:
— И еще полгаллона ревизорского пива[31], слышишь, и…
Уичкот, который стоял почти напротив Карбери, случайно посмотрел директору в лицо. Тот поглядывал на возмутителя спокойствия и улыбался.
Богослов прочел молитву, и все сели.
— Мистер Соресби сегодня в превосходном настроении, — заметил мистер Доу.
— Ревизорское пиво, слышали? — откликнулся мистер Краули. — Похоже, он при деньгах.
— Вот что, джентльмены, мне известна разгадка этой головоломки, — перебил Карбери. — Мистер Соресби получил весьма желанное известие.
Атмосфера за столом изменилась. Уичкот почувствовал это, хотя причины пока не понимал.
С бокалом в руке директор наклонился над столом к молодым членам совета.
— Полагаю, вам известно, что мистер Мискин намерен отказаться от Розингтонского членства на Рождество? Так вот, я решил приберечь его для мистера Соресби, при условии, что его успехи на экзаменах будут соответствовать моим ожиданиям. Я сообщил ему сегодня свое решение, и подозреваю, что это как-то связано с тем, что он заказал ревизорское пиво.
Карбери говорил достаточно громко, чтобы его слова услышали все за высоким столом. Среди собравшихся пробежала рябь удивления.
Ричардсон положил нож.
— Но так не принято, директор. Как вы сами сказали, мистер Соресби еще не получил степень.
— Мне это прекрасно известно, сэр. Если вы потрудитесь ознакомиться с условиями, на которых было учреждено данное членство, то обнаружите, что оно не только даруется директором, но последний также вправе придержать его sine die[32], буде у него возникнет такое желание.
— Не сомневаюсь, что вы правы, — Ричардсон промокнул рот салфеткой. — Мне также весьма приятно, что один из моих собственных учеников удостоен столь высокой чести. И все же, вы не станете отрицать, что назначение студента, пусть даже такого многообещающего, как мистер Соресби, поистине необычно.
— Что до этого, то к тому времени, как мистер Мискин покинет нас, мистер Соресби уже почти получит степень. И я ничуть не сомневаюсь, что он окажется в списке очень высоко, — Карбери улыбнулся, и это было не самое приятное зрелище. — Уверен, что вы со мной согласитесь, сэр: в подобных вопросах достоинства кандидата — единственное, что имеет значение. Многие великие ученые нашего университета обладают столь же скромным происхождением, что и мистер Соресби. Не сомневаюсь, при должном поощрении он пойдет весьма далеко, к вящей выгоде колледжа.
Карбери осушил бокал, как бы в знак правомерности своих чувств. Ричардсон пробормотал, что директор прав, безусловно прав. Беседа охватила весь стол. Ричардсон, однако, говорил мало и ковырялся в тарелке.
После обеда Уичкот не стал задерживаться в профессорской. Огастес ждет его в галерее у часовни. Они молча покинули колледж; мальчик отставал от хозяина на несколько шагов. Однако, оказавшись рядом с колледжем Христа, Уичкот подозвал его к себе.
— Ну?
— Я подслушал в конюшне, сэр. Бен возьмет фаэтон, запряженный пони, завтра в десять утра.
— Куда они направляются?
— Я не знаю, ваша честь. Об этом не говорили. Но мистер Малгрейв пришел сегодня откуда-то. Он уже ушел, но, говорят, собирался в Директорский дом.
Уичкот потер щеку. Малгрейв со своей хромотой далеко не уйдет. Фаэтон, очевидно, предназначен для миссис Карбери и, возможно, кучера. Такой легкий экипаж не выдержит веса директора. К тому же пони не годятся для долгого путешествия.
Филипп взглянул в костлявое, грязное лицо мальчика.
— Вот что: ты пойдешь на конюшню завтра, дождешься, пока они уедут, и отправишься следом.
— Но они поедут быстрее, чем…
— Тогда ты побежишь, — отрезал Уичкот. — В конце концов, это всего лишь пони. Фаэтон поедет не намного быстрее пешехода. Я хочу знать, кто будет в экипаже, куда они отправятся и кого увидят. Но ты не должен попадаться им на глаза, парень, не то я высеку тебя до крови.
Должно быть, они прошли десять или двенадцать миль тем долгим летним днем. Они шагали по сельским дорогам, которые мерцали от пыли, и скотопрогонным дорогам, грязным даже в эту теплую сухую погоду. Они маршировали вдоль высоких зеленых берегов дренажных и сточных канав, проведенных, точно по линейке, насколько это удалось их голландским конструкторам. Они шлепали через болота, где высокий тростник колыхался над темной водой, пахнущей гниющей растительностью, и распугивали бесчисленных водоплавающих птиц.
— Жаль, у меня нет ружья, — повторял Фрэнк вновь и вновь. — Какую славную охоту мы бы устроили!
Они встретили очень мало людей, да и тех обычно поодиночке — сутулых мужчин с грязными лицами, которые казались такой же естественной принадлежностью этого сырого пейзажа, как заросли тростника и солоноватая вода.
— Ха! — воскликнул Фрэнк после одной такой встречи. — Держу пари, они принимают нас за отца и сына.
Холдсворт не ответил. Джорджи, подумал он, милый мой сын.
Несмотря на жару, шагали они быстро и почти не разговаривали. Из-за монотонного пейзажа и прозрачного воздуха Холдсворт почувствовал себя жалкой песчинкой, затерянной в безбрежных небесах. Фрэнк, напротив, явно наслаждался. В одном месте, стоя на насыпи, которая тянулась вдоль дренажной канавы, он на мгновение замер, поднял руки и медленно покружился. Затем взглянул на Холдсворта, улыбнулся, как счастливый ребенок, и, не проронив ни слова, отправился дальше, с той же скоростью, что и прежде.
Они вновь увидели Уайтбич в восьмом часу вечера. Когда они проходили мимо фермы мистера Смедли, собаки залаяли, загремели цепями и бросились к калитке, где уставились на незнакомцев бешеными желтыми глазами.
Малгрейв, предупрежденный лаем, вышел встречать во двор мельницы. Фрэнк небрежно поприветствовал его и пошел в коттедж, крикнув через плечо, что ему нужен таз горячей воды, пиво, хлеб и сыр.
Холдсворт задержался.
— Ну? Смогли вы купить все, что необходимо?
— Да, сэр. Сходить в город — нелегкое дело, скажу я вам. Впрочем, большую часть обратного пути меня везли на фермерской телеге.
— Вы заглянули в Иерусалим?
— Да, сэр. Миссис Карбери передала мне письмо для вас. — Он достал его из кармана и протянул Холдсворту.
— Кого-нибудь еще из знакомых вы видели?
— Только слуг из колледжа, сэр. Мистера Мепала в привратницкой и прочих.
