Синтия Хэррод-Иглз - Некрочип
– Как? Это что-то историческое?
– Потом объясню. А пока, до скорого, мой дорогой!
– Конечно, до скорого. Теперь не имеет смысла задерживаться.
* * *Атертон мог безошибочно определить, когда люди запираются, даже если они воздвигали перед собой «Великую стену» из непонятных для него иероглифов. Лис Ким и его приятель Джим с благодарностью приняли предложенный им чай и приземлились на два соседних стула в плохо освещенном зале китайского ресторана. С противоположной стороны за столом заняли место сохранявшие исключительно непроницаемый вид глава семьи господин Линь Фу и его старший сын мистер Линь Фу. Миссис Линь Фу и мисс Линь Фу расположились – в глубоком молчании, как и полагается женщинам – за их спинами и, подобно публике в Центральном суде, с серьезными лицами наблюдали за круговращательным движением разговора.
Ким говорил почти не умолкая, мистер Линь Фу значительно меньше, а уважаемый глава семейства – лишь изредка. Атертону нетрудно было и без помощи переводчика понять, что все произносимое хозяевами сводилось к бесконечным вариациям одного и того же: они-де ничего не видели, не слышали и не знают... Правда, в один момент твердость их позиции была несколько нарушена эмоциональным всплеском, который позволила себе хозяйка. Она внезапно наклонилась к своему супругу и стала оживленно ему говорить что-то, слегка потрясая при этом рукой. Но продолжалось это совсем не долго – пока глава семейства не повернулся и одной лаконичной фразой не напомнил, что ей приличествует находиться на кухне, куда она и поспешила молча удалиться, вместе с повисшей у нее на руке в знак сочувствия дочкой. Однако, долго оставаться им там не пришлось: обе затворницы вскоре покинули кухню – правда, уже через другую дверь – по просьбе Кима. Дело в том, что вновь оказавшись на улице, и отойдя на приличное расстояние – нелишняя предосторожность, если не хочешь быть под наблюдением через щели в бамбуковой шторе – Атертон проговорил углом рта:
– Что хотела сказать хозяйка? Уж больно резко он ее одернул.
– Да, действительно что-то заставило ее нарушить субординацию, – сказал Ким, задумавшись. – Но на мою беду, они перешли на другой диалект, и я до конца так и не врубился, о чем вообще шла речь.
– Возможно, они на это и надеялись.
– Мне кажется, что хозяйка хотела нам что-то сообщить, но он приказал ей заткнуть рот. Я ничего не разобрал из того, что она успела сказать, но почти что уверен, что в ее речи прозвучало какое-то имя.
– Значит, у нас есть надежда? – произнес мигом повеселевший Атертон.
– Но как мы теперь узнаем, что она собиралась сообщить?
– У этого ресторана только один вход или имеется еще дверь с задней стороны? Меня интересует, как можно попасть на кухню?
– Позади этого дома проходит аллея. Если ты завернешь за угол, ты сразу обнаружишь заднюю дверь...
– Не думаю, что она так уж удивится, увидев нас входящими в ресторан с обратной стороны, – проницательно заметил Ким.
Обойдя угол здания, они, подобно двум грабителям, быстро прошмыгнули в узкий, затхлый закоулок, по которому можно было незаметно подобраться к дверям всех стоявших в ряд заведений за исключением бара «Дейв», имевшего подход с противоположной стороны. Но не успели они покрыть и половины отделявшего их от заветной цели расстояния, как из вдруг отворившейся двери появилась какая-то фигура и, осторожно оглядевшись по сторонам, ринулась им навстречу.
Это, оказалось, была младшая Линь Фу. Она положила руку сверху на рукав Кима, и стала торопливо ему что-то объяснять по-китайски, стараясь при этом говорить как можно тише. Прослушав до конца взволнованный рассказ девушки, Ким что-то коротко сказал ей и повернулся к Атертону:
– Хорошая новость, Джим. Мать девушки прислала ее, чтоб...
– Я сама скажу, – остановила она. Молодая китаянка говорила по-английски почти без акцента, выдавали ее лишь «л» и «р» которые в ее произношении иногда смешивались, но этим маленьким недостатком вполне можно было пренебречь. – Мама очень хотела, чтобы отец все рассказал, но он считает, что это касается только нашей семьи, а семейными тайнами ни с кем нельзя делиться. Но мама сильно переживает и не хочет отказываться от вашей помощи. Речь идет о моем свояке... муже моей старшей сестры. Он наполовину китаец, а наполовину – англичанин. Это больше всего и не устраивает отца. Папа вообще был против того, чтобы они поженились, но так получилось... – Она неожиданно смолкла и только пожала плечами, показывая, что это их сугубо домашнее дело.
– Как его имя... я имею в виду, вашего свояка? – быстро спросил Атертон.
– Лэм. Но это его фамилия, а имя – Майкл. Майкл Лэм. Они поженились два года назад, потом у них появился ребенок, сейчас моя сестра опять ждет ребенка, а Майкл куда-то пропал...
– Пропал?..
– Да. Ушел из дома вечером во вторник, и с тех пор мы его не видели. Дело в том, что отец посылал его в Гонконг с одним поручением. Майкл обещал позвонить домой в четверг, из отеля в Гонконге, а в субботу должен был и сам вернуться. Но получилось, домой он так и не пришел, а когда брат позвонил в гостинцу, где был забронирован номер, ему ответили, что Майкл Лэм у них не останавливался. И человек, к которому у него было поручение от отца, до сих пор его еще не дождался. Вот отец и решил, что Майкл попросту сбежал, что от такого никчемного человека, как он, ничего другого и не следовало ожидать, и пусть при нем больше никогда не упоминают это имя. Но мама думает, что с ним могло что-то случиться. Она хочет, чтобы вы помогли нам его найти. Потому что сестра все время плачет, а ребенок родится без отца.
Девушка судорожно оглянулась назад, и Атертон понял, что в его распоряжении совсем мало времени.
– Вы сказали, что он отправился в Гонконг. В этой связи меня интересует, находился ли он вообще на борту самолета, на котором должен был лететь?
– Не знаю. Он поехал один в аэропорт на своей машине – вот тогда мы и видели его в последний раз.
– В Хитроу?..
– Да.
При помощи серии коротких вопросов, Атертону удалось выяснить номер рейса и время вылета, внешний вид автомобиля, а также как выглядел сам пропавший. Вопросы и ответы чередовались с такой быстротой, что он едва поспевал фиксировать все в своем блокноте.
– А где он?..
В этот момент из двери высунулась хозяйка, и что-то быстро проговорила, обращаясь к своей дочери.
– Ой, скорее же! – взмолилась девушка, делая руками такие движения, как будто подталкивала кого-то в спину. – Вам нужно немедленно уходить!.. Отец не должен вас тут увидеть!..
– Скажите всего одну вещь, – воскликнул едва ли не с отчаяньем Атертон, потому что в этот момент Ким уже увлекал его за собой, торопясь покинуть столь опасное место. – Где Майкл лечил свои зубы?
– Ради Христа, прошу тебя, – сдавленным голосом пробормотал Ким.
– Это очень важно, – прошипел Атертон.
Девушка, не на шутку напуганная, пятилась по направлению к двери.
– Не знаю. Но если это очень важно, то постараюсь узнать.
– Можете сообщить мне прямо в участок. Моя фамилия Атертон.
Девушка, кивнув головой, стала удаляться, и детективы с чистой совестью заспешили прочь. Они бежали, не оборачиваясь, и Атертон каждую секунду думал, что вот-вот ему в спину промеж лопаток вонзится большой кухонный нож, посланный мастерским броском. Выбравшись на освещенную солнцем улицу, он первым делом заметил, что обе ладони его были сплошь покрыты испариной.
– На какой ляд тебе понадобилось спрашивать про его зубы? – возмущенно проговорил Ким, когда они уже подходили к тому месту, где стояла машина Атертона. – Спросил бы лучше про его портного... или в какую школу он ходил.
Атертон встряхнул головой.
– Мы обнаружили труп, – сказал он кротко. – Об опознании не может быть и речи. Если, конечно, нас не выручит то обстоятельство, что убитый имеет азиатское происхождение.
– Обнаружили где-то здесь?
– На заднем дворе рыбного бара, – сказал Атертон, указывая большим пальцем руки в сторону бара «Дейв». – В начале дня в среду.
Ким негромко присвистнул:
– Предупреждать бы надо, дорогой.
* * *Слайдер, решивший после разговора с девушками, что теперь самое время поговорить с хозяйкой, спустился на нижний этаж, где, кроме квартиры миссис Салливан, была еще комната для стирки и кладовая, и застал ее за гладильной доской с утюгом в руке. Ловко орудуя тяжелым утюгом, она одновременно дымила папиросой, зажатой в самом углу ее рта. Глаза Кэтрин, спасаясь от едкого табачного дыма подскочили под самый лоб, а с чадящего кончика папиросы на гладильную доску время от времени просыпалась кучка серого пепла. Иногда она ее замечала и смахивала легким движением руки, но чаще – просто впечатывала в блузку, находившуюся в данный момент под ее горячим утюгом.
– Так вас интересует, значит, тот китаец? Очень даже симпатичный молодой человек, обходительный такой. А звали его Ли Чанг. Но он совсем недолго тут останавливался. Съехал на прошлой неделе... да, в понедельник.
