Максим Милованов - Естественный отбор
– Сам дурак! – отозвалась Сарделька. – Думаешь, в милиции не знают, что это Башки машина? Думаешь, там такие же, как ты, «тормозилы» работают?
– Не надо спорить, – вмешалась Валентина Андреевна. – Да, нам известно, что эта машина принадлежала раньше многоуважаемому господину Головко. Так что никто никого не сдал. Мы ищем человека, которому он ее продал. Купивший машину – настоящий подонок, насильник и извращенец. На его совести гибель тринадцатилетней девочки.
После этой фразы по аудитории пронесся легкий шепот. Впрочем, Валентина Андреевна не сомневалась, что подростки в курсе, о чьей именно гибели идет речь. Колька Пупс, бесценный информатор Глушенковой, о чем никто не подозревал, солидным голосом произнес:
– А что, нельзя было нового владельца через ГИБДД или через нотариат вычислить?
– Пробовали, не получилось, – обезоруживающе честно призналась Валентина Андреевна. Физиономии членов совещания выразили удивление. – Я не могу рассказывать все в подробностях. Скажу только, что преступник оказался хитрее, чем мы думали. Единственная ниточка, за которую пока удалось ухватиться, – это автомобиль. К сожалению, очень велика вероятность того, что машина уже перекрашивается или вообще разбирается на запчасти в какой-нибудь мастерской.
– Может, ее продали давно и отогнали в другой регион? – высказал предположение Резонатор – большой специалист по части автомобильной техники.
– Может. Но пока есть шанс, что машина в городе, нужно его использовать.
– Но ведь наша компетенция распространяется только на родной район, – заявил Вовка Кощей.
– Начнем с малого, – промолвила Валентина Андреевна. – Имейте в виду, кстати, что о нашей встрече никто из моих коллег не знает! А то, что я умею хранить тайны и держать слово, присутствующим известно. Поэтому могу дать стопроцентную гарантию, что о человеке, сообщившем мне информацию об этой машине, никто ничего и никогда не узнает! Даже из числа тех, кто находится сейчас здесь!
– Такой расклад нам по душе! – выкрикнул Петька Пряник. Остальные одобрительно загудели: «Базару нет».
– У меня только к вам одна большая просьба! – остановила Валентина Андреевна уже начавших было расходиться подростков. – Никакой самодеятельности. Разыскиваемый преступник очень опасен. Думаю, не стоит описывать то, что может произойти, если вы начнете проявлять излишнюю инициативу. Так что будьте осторожны. Мне от вас нужна только машина. Все остальное оставьте милиции!… Вот вам всем мои номера телефонов: рабочий и домашний, звоните в любое время дня и ночи.
Сказав это, инспектор Глушенкова раздала каждому заранее приготовленные листочки бумаги с телефонными номерами.
Теперь можно было не сомневаться в том, что если темно-серый металлик с номером три семерки все еще находится в этом районе, он обязательно будет найден.
***Возле парадного крыльца восемнадцатого отдела внутренних дел стояло несколько иномарок. Поднимаясь по лестнице, Глушенкова подумала, что родное отделение посетили банкиры, нефтяные магнаты и звезды шоу-бизнеса. Чтобы выяснить, что им здесь понадобилось, Валентина Андреевна заглянула в дежурку к лейтенанту Хвощеву:
– Что за нашествие?
– Сам теряюсь в догадках, – ответил дежурный по отделу, который обычно все знал.
По коридору разливался аромат дорогих одеколонов. Ничего доброго он не предвещал. Богатые посещали милицию редко, но метко, доставляя ментам каждый раз большие хлопоты.
Из кабинета начальника выскочил взмокший и раскрасневшийся капитан Панфилов. Судя по озабоченному виду Анатолия, водители иномарок прибыли именно по его душу.
Валентина Андреевна, удержав его за руку, спросила, так ли это.
– Что б их черти взяли! – вместо ответа выругался следователь Панфилов, прислонившись плечом к стене. – Все уже соки высосали, гады! У тебя, случайно, нет сигаретки?
– Случайно – нет. А когда это ты снова закурил?
– Только что…
– Ну-ка, пойдем ко мне в кабинет. Расскажешь…
Войдя в кабинет Глушенковой, Панфилов без приглашений плюхнулся на стул.
– Так кто же эти гуси на иномарках? – спросила Валентина Андреевна.
– Адвокаты. Черт бы их побрал.
– Чьи?
– Некоего Дормидонтова Эдуарда Вениаминовича.
– Что за птица?
– Это не птица, – скорбно усмехнулся Анатолий. – Это жеребец.
– Не понимаю?
– Это тот самый художник, что приставал к девочкам возле школы с предложениями «попозировать обнаженной». Мы задержали его два часа назад. Но он изловчился позвонить из дежурки и сообщить об этом своим родителям. Те, естественно, тут же примчались в сопровождении трех известных адвокатов: Смульского, Авдеева и Бернштейна. Представляешь, что тут было?…
– Примерно! – вздохнула Валентина Андреевна.
– Содом и Гоморра! – обрисовал картину Анатолий. – Вот что здесь было! Помимо того что два часа подряд на меня наезжали эти адвокатские рожи, так еще в кабинет начальника сыпались звонки один другого круче. Кто только не звонил! Не позвонили только инопланетяне, и то, наверное, потому, что линия была постоянно занята.
– И что наш начальник? Неужели не капитулировал?
– Наш начальник держался молодцом! – похвалил Панфилов. – Настоящий мужик! Сразу заявил всем этим буржуям, что отпустит подозреваемого под подписку или под залог только после того, как станут известны результаты экспертизы.
– Так ты уже на экспертизу этого художника свозил! – восхитилась оперативностью коллеги Валентина Андреевна.
– Сразу же после того, как увидел при обыске в квартире его «художественные шедевры».
– А что за «шедевры»?
– Сама полюбуйся! – произнес Анатолий и вынул из кармана увесистую пачку фотографий. – Я, как только узнал, кто у этого Дормидонта родители…
– У кого?
– У Дормидонта! Такое у этого подонка прозвище!… Так вот, как только я узнал, чей он сынок, то сразу же велел фотографу сфотографировать все написанные этим художничком картины и быстренько проявить фотографии. Сами картины сданы в комнату вещдоков с соблюдением всех необходимых формальностей, чтобы с ними, не дай бог, ничего не случилось.
– О боже!
Картина изображала полностью обнаженную девушку лет пятнадцати в отвратительно неприличной позе. Это была не просто обыкновенная порнографическая подделка. Из гениталиев хрупкого тела девушки торчали какие-то предметы. Руки и ноги ее были в наручниках.
Быстро просмотрев остальные снимки, Валентина Андреевна достала из кармана платок и тщательно вытерла руки.
– И вот после этого, – кивнув на фотографии, произнесла она, – адвокаты еще смеют просить о подписке или залоге?
– Еще как смеют! Один из них, Авдеев, закатил такую шараду насчет свободного полета мысли художника, который якобы способен рисовать подобные картины не только с натуры, но руководствуясь своей раскрепощенной фантазией, что впору господину Дормидонту премию давать за огромный вклад в современное искусство.
– А как же быть с совершенно реальными девочками школы номер тринадцать, которые изображены на его творениях?
– Наверняка и по данному поводу найдется какая-нибудь подходящая теория.
– Нужно срочно взять показания у изображенных на фотографиях девочек.
– Вряд ли это возможно, – покачал головой Анатолий. – Я слышал, как отец этого мерзавца уже названивал кому-то по телефону и убедительно просил поработать со свидетелями, не жалея кошелька. Так что в наш материальный век шансов на успех практически никаких.
– Пожалуй, ты прав. Если бы девочки хотели заявить на этого извращенца, то сделали бы это намного раньше. Значит, единственный шанс – экспертиза?
– Да.
– А если эксперты скажут, что это не он?
– Ты имеешь в виду, что и их подкупят? Это практически невозможно. Слишком многих людей придется покупать. А я не думаю, что все наши эксперты так уж мечтают продаться!…
– Я не это имела в виду, – произнесла Валентина Андреевна. – Что, если этот самый Дормидонт, несмотря на всю его отвратительную сущность, даже не прикасался к Виктории Добровольской?
– Не прикасался! – воскликнул Анатолий и, выхватив из рук коллеги пачку с фотографиями, вытащил одну. – Ты на лица-то смотрела или нет? По-твоему, Вика сама могла засунуть в себя эти бутылки из-под шампанского, заткнуть себе рот кляпом и привязаться к батарее?…
Валентина Андреевна, не дотрагиваясь до фотографии, взглянула на нее. Под бедной девушкой была лужа крови. У Глушенковой невольно вырвался возглас:
– Вот подонок, вот животное, задушила бы собственными руками!…
***Три недели назад. Этим вечером ему опять повезло. Два подряд «стрита», «каре» и «флеш». Любой человек, знающий толк в покере, скажет, что подряд такое выпадает нечасто. Тем более приятен выигрыш, когда он получен честно, без жульничества и подтасовок. Впрочем, так ли это на самом деле? Фил несколько раз пытался выведать у Наташи, с помощью какого секрета обычно в выиграше остается казино. Тогда как клиенты чаще всего уходят из него с выпотрошенными кошельками.