Виктор Пронин - Слишком большое сходство
– Пошли, – бросил Зайцев. – Она уже вышла. Через десять минут будет у входа.
– А знаешь, старик, вот так и складывается человеческая судьба – увижу я ее в весеннем плаще с сумкой на ремне через плечо, увижу ее глаза, улыбку, и все переменится во мне, и священный огонь вспыхнет в моей груди, пропитанной типографским воздухом, бумажной пылью и пивными испарениями.
– У нее есть парень, – Зайцев безжалостно оборвал мечты Ксенофонтова.
– Глупости! Нету нее никакого парня. Иначе не возвращалась бы ночью одна, иначе был бы у тебя не один свидетель, а два. А может, и ни одного свидетеля у тебя не оказалось – разве заметила бы она тень на окне, если бы шла в обнимку с любимым человеком, от одного прикосновения к которому сжималось бы ее девичье сердце и счастьем туманились бы ее девичьи очи?
– Думаешь, они затуманятся, когда она увидит тебя?
– Как знать, старик, как знать, – безмятежно ответил Ксенофонтов.
– Куда идем? – сухо спросил Зайцев, не желая проникнуться весенним настроением Ксенофонтова.
– В парк, старик, конечно, в парк! Мы будем дышать чистым воздухом, общаться с прекрасной свидетельницей и опознавать ночного грабителя. Ты, конечно, уверен, что грабителям чужды нежные чувства, да? Ошибаешься, старик. Они тоже подвержены человеческим слабостям, у некоторых есть и достоинства, ничуть не уступающие твоим, хотя о твоих достоинствах мне ничего не известно. Единственное, что подводит грабителей, это нетерпение. Да, старик. Да. Они слишком нетерпеливы. Они, бедняги, не могут дождаться, пока им повысят зарплату до ста пятидесяти, и стремятся собственными скромными усилиями самостоятельно провернуть это, не дожидаясь, пока государство достаточно разбогатеет. Они не могут дождаться, пока созреют яблоки в наших садах, и вынуждены перебиваться южными фруктами с базара. Они не могут дождаться, пока девушка полюбит их чистой и возвышенной любовью, и начинают в ночной темноте хватать ее за всякие части тела. Им не терпится попасть на потрясающий футбольный матч, и они утешаются тем…
– Вот и она, – Зайцев показал на высокую девушку в светлом плаще и со сложенным зонтиком в руке. – У колонны, видишь?
– Старик, да она гораздо выше тебя! – радостно воскликнул Ксенофонтов. – Теперь я понимаю, почему ты так не хотел звонить. Нет, ты ей не пара, а вот я – пара. И она мне пара.
Я смотрю, в тебе слишком много пара, – усмехнулся Зайцев. – Критическое давление может образоваться.
Увидев Зайцева, девушка направилась навстречу. Лицо ее было встревоженным, хотя она и пыталась улыбнуться. Ксенофонтов, подойдя к ней, убедился, что она всего на полголовы ниже его.
– Здравствуйте, Валя, – сказал Зайцев. Приветствие получилось несколько суховатым, то ли оттого, что он не знал затеи Ксенофонтова и злился, то ли потому, что встреча все-таки была деловой. – Знакомьтесь, это Ксенофонтов. Он работает в газете.
– Вы будете писать об этом ограблении? – Валя посмотрела на Ксенофонтова настороженно, но все-таки промелькнула в ее глазах заинтересованность.
– Как скажете, – ответил Ксенофонтов. – Думаете, стоит?
– Не знаю… – Валя растерянно посмотрела на Зайцева.
Не смотрите на него, он ничего дельного не подскажет, вы на меня смотрите, – Ксенофонтов взял девушку под руку и направился ко входу. – Вы давно были в парке. Молчите! Я все знаю. Думаете, что если вы сходили на танцы, то уже побывали в парке? Ничего подобного. Парк – это совсем другое. Это лодочная станция. Это пивной ларек вон за теми деревьями, но он пока заколочен, его откроют к маю. Это бильярдная вон в том павильончике… Но она тоже не работает. Парк – это толпы футбольных болельщиков, которые толкутся вон за тем поворотом у бассейна. Вот они уже собираются, и ничто не может им помешать – всю зиму напролет толкуют о прошлогодних матчах и никак не могут решить, кого им все-таки отправить на мыло! Не оглядывайтесь, Валя. Следователь идет за нами, он все видит, все слышит, все понимает и за все несет ответственность. Личную. Но поскольку парк – это все-таки не следственный кабинет, вам нет необходимости делать ему все время глазки. Парк – это мой кабинет, и здесь вы должны слушать меня, мои вопросы, мои глупости и даже мои комплименты – за этим тоже дело не станет. Кстати, у вас потрясающее выражение глаз.
– Какое? – От неожиданности Валя остановилась.
– Весеннее. В вашем взгляде чувствуется тревога, взволнованность и даже счастье от того, что вы познакомились с прекрасным молодым человеком. Теперь вы можете смело ходить на вечерние сеансы в кино, потому что всегда найдется крепкая рука, – Ксенофонтов сжал Валин локоть, – на которую можно опереться в случае неожиданной встречи с ночными грабителями.
– Ну ты и болтать здоров! – Зайцев озадаченно покрутил головой. – Неужели в газете за это деньги платят?
Деньги! – хмыкнул Ксенофонтов. – Мне за это платят искренней привязанностью, не говоря уже о более сильных чувствах. Валя, мы приближаемся к цели. Посмотрите вперед, что вы видите? Вы видите безобразную толпу странных личностей, которые, разбившись на группки, о чем-то шепчутся. Не бойтесь их, это самые безобидные люди, но они могут впасть в неистовство, если вы скажете, что «Спартак» – хорошая команда, что Лобановского пора на мыло, что в Испании мы проиграли, потому что вместо футболистов послали больничных клиентов, актеров и жен тренеров. Впрочем, их может охватить необузданный гнев и от более невинных замечаний. Поэтому мой вам совет: не отвечайте на их вопросы о форме мяча, о количестве ворот, о цвете поля, потому что даже эти вещи не бесспорны и ваш необдуманный ответ, как знать, заставит некоторых сжать кулаки.
– Что они здесь делают? – удивилась Валя, – Ведь их тут не меньше сотни.
– Больше всего их, конечно, растревожил вчерашний матч – «Днепр» разгромил «Баварию». А где это наш общий друг? – Ксенофонтов оглянулся и увидел, что Зайцев разговаривает о чем-то с двумя крепкими мужичками. – Видите, его уже на подходе остановили. Но Зайцев опытный человек, он знает, что тут лучше всего прикинуться любителем городков.
Девушка рассмеялась, и Ксенофонтов, столкнувшись с ее взглядом, понял, что шутки кончились. Он содрогнулся в прекрасном ужасе, но тут же взял себя в руки.
– Не смотрите на меня так, – сказал он обреченно.
– Как?
А вот так. А то чего доброго я тоже впаду в неистовство. Валя, слушайте меня внимательно. Мы сейчас войдем в эту толпу. Все они хорошие ребята, они увлечены, ждут не дождутся первых матчей… Но! – Ксенофонтов предостерегающе поднял длинный указательный палец. – Среди них вчерашний грабитель. Вы помните его профиль? Очень хорошо. Не бойтесь, не напрягайтесь, хотя я не возражаю, если для большей безопасности вы приникнете ко мне… Ну вот, вы уже и отшатываетесь… Валя, он вас не видел, видели вы его. Правильно?
Зайцев догнал их, когда первые группки болельщиков остались позади. Казалось, все одновременно спорили со всеми, общий гул над толпой напоминал гул роя пчел.
– Старик, – сказал Ксенофонтов, оборачиваясь к Зайцеву, – он здесь.
– С чего ты взял?
– Потом скажу. Валя в курсе, она его уже высматривает.
Прошло, наверное, не меньше часа. Все это время Зайцев, Ксенофонтов и Валя, не торопясь, бродили в просторной толпе. Ксенофонтов иногда вступал в спор, спрашивал о чем-то очень футбольном, что-то доказывал, смеялся, потом они шли дальше, к следующей группке, и вдруг он почувствовал, как Валя сжала его локоть. Ксенофонтов обернулся и увидел, что девушка напряженно смотрит на невзрачного парня в кепке и нейлоновой куртке с поднятым воротником.
– Он? – тихо спросил Ксенофонтов.
Кажется, да… Тот тоже был в кепке, и воротник поднят, и профиль… Ведь толстогубый, верно?
– Да, губы у него еще те! Слышишь, старик? Валя говорит, что нашла твоего клиента.
– Слышу, слышу, – ответил Зайцев. – Оставайтесь на месте, я зайду с другой стороны.
– Зайди, следователь, зайди, – великодушно проговорил Ксенофонтов и подошел поближе к парню в кепке. Тот оживленно говорил о матче между «Днепром» и «Баварией». Глаза его блестели, чувствовалось, что его сильно взволновало вчерашнее событие, что ему хочется доказать что-то свое. – Отойдем, Валя, он нехорошие слова произносит. Вам это может не понравиться, потому что… – Ксенофонтов замолчал, опять увидев Зайцева с теми же двумя парнями. Но на этот раз следователь показывал им глазами на болельщика в кепке. Те кивнули и с двух сторон, вклинившись в толпу, начали постепенно сходиться к группе, в которой все еще взахлеб доказывал что-то толстогубый.
– Как это понимать? – спросил Ксенофонтов, подходя к Зайцеву.
– А вот так и понимай. Сейчас они тихонько оттеснят его, зададут несколько вопросов и, если он покажется им интересным, доставят в мой кабинет. И мы продолжим знакомство.
