Полина Дашкова - Продажные твари
– Я на секунду. Мне только передать. Я не буду входить, – успокоил его доктор и тут же обратился к вахтеру:
– У меня к вам огромная просьба.
– Я вас слушаю, – важно произнес старик, поднимая глаза от газеты.
Тут же на стойку перед ним легла пятидесятитысячная купюра.
– Пожалуйста, передайте Константинову Глебу Евгеньевичу, третий корпус, номер четыреста тридцать семь, что его очень ждут в поселке Гагуа. Скажите, чтобы он обязательно захватил кассету «Жестокий романс», которая находится дома у доктора. Вы запомнили? Поймите, это очень срочно!
– Да вы сами пройдите, если такая срочность, – быстрым движением старик спрятал купюру и кивнул на металлическую вертушку.
– Нет, спасибо. Я очень спешу. Вы не забудете? Это очень важно.
– Вы уж напишите на бумажке, – старик положил перед ним тетрадный листок и обгрызенную шариковую ручку.
– Да, хорошо, – Вадим взял ручку, но она противно скребла по бумаге – паста кончилась.
И тут он услышал, как сигналит его «Тойота». Звук казался таким пронзительным, что даже вахтер вздрогнул.
– Я прямо сейчас позвоню дежурной по этажу, – прокричал он вслед убегающему солидному седому гражданину, который так спешил и волновался, что пятидесяти тысяч не пожалел.
Подбегая к машине, Вадим увидел, что, кроме Маши, там сидят еще двое – один на водительском сиденье, другой сзади. Два бугая, русский и кавказец. Все как положено: бритые затылки, боксерские майки, обнажающие накачанные пудовые плечи в татуировках. Сидевший сзади прижимал дуло маленького автомата с навинченным глушителем к Машиному затылку.
Вокруг проходило много народу, лениво покуривали вооруженные охранники у ворот санатория, торговали орехами и семечками бабушки, прогуливались отдыхающие. Но всех этих людей сейчас будто и не существовало вовсе. Они испарялись на глазах, исчезали в мутной розоватой пелене, словно призраки. Вадим видел только дуло с глушителем у каштанового затылка, жирный, как сарделька, палец на курке. Зрение так странно сфокусировалось, что он видел даже грязный ноготь на этом жирном пальце, хотя находился достаточно далеко от машины.
– Давай в машину, быстро и тихо! – услышал он шепот у самого уха и почувствовал твердый металлический холодок дула у спины между лопатками.
«Одного дула у Машиного затылка вполне достаточно, чтобы я никуда от них не делся, – подумал он, – мне достаточно, но не им».
Он шагнул к своей «Тойоте».
– Не в эту, в другую! – шепнули ему и слегка подтолкнули к зеленой «Ниве», в которой сидели два точно таких же бугая, один на водительском месте, другой сзади. Третий, державший пистолет, сел вслед за доктором. Обе машины тронулись. Доктору надели милицейские наручники.
«Они могли бы сразу нас прикончить, – думал Вадим, зажатый на заднем сиденье „Нивы“ между двумя амбалами, – они могли бы прилепить взрывчатку к моей машине, могли просто пристрелить нас. Но они везут нас в горы, значит, хотят еще проверить, допросить напоследок. Конечно, в случайность моей встречи с Константиновым чеченец не поверит. Но ведь мы действительно встретились совершенно случайно, мне даже врать не придется: Маша увидела в кафе на рынке свою преподавательницу балета. Никакого полковника рядом с ней не было. Он подошел позже. Но откуда мне знать, кто именно подошел? Какой Константинов? Просто мужчина с мальчиком, МЫ только поздоровались, даже не познакомились. И тут же разошлись. Тот, кто засек нашу встречу, наверняка видел, что мы тут же разошлись. А разговора он слышать не мог – на рынке шумно. Те несколько слов, которыми мы с полковником перекинулись, не расслышать даже в двух шагах. Так, теперь – санаторий. Я заехал в „Солнечный берег“, чтобы забрать журнал „Хирургия“, который обещала оставить для меня на вахте тамошний терапевт Зинаида Сергеевна. Даже если представить, что они попытаются проверить… У Зинаиды Сергеевны действительно валяется мой журнал, я давал ей его несколько месяцев назад. Но вряд ли они вообще полезут это проверять. А кассету они у меня дома найти не могут. Для этого им пришлось бы пересмотреть всю мою видеотеку. Нас с Машенькой, разумеется, допросят по отдельности. Она догадается сказать „не знаю“ и про полковника, и про санаторий. Главное, тянуть время. Если вахтер все передаст Константинову, есть шанс, что спецназ поспеет вовремя. Впрочем, пристрелить нас – дело одной минуты».
А Маша, сидя в «Тойоте» в наручниках, вспоминала почему-то сказку Андерсена «Снежная королева». Мальчик Кай прицепил свои санки к красивым белым саням, а когда понял, что красивые сани несут его в никуда, попытался прочитать про себя «Отче наш…», но в голове стучала лишь таблица умножения.
Таблица умножения стучала в голове, как часы, тикала, как механизм взрывного устройства. «Господи, помоги нам! Отче наш…» – стала повторять Маша шепотом, пытаясь заглушить тупое тиканье в голове.
– Что ты там шепчешь, сучка? – легонько пнул ее в бок локтем один из амбалов.
– Молится она, мать ее… – хмыкнул другой. Машины выехали из города и свернули на старое заброшенное шоссе.
* * *«И что ему так приспичило? – думал старик вахтер, держа телефонную трубку и слушая долгие редкие гудки. – Полтинника не пожалел, видно, много их у него, полтинников-то. И где это Раиска гуляет?»
Дежурной четвертого этажа на месте не оказалось. Подождав еще немного, вахтер положил трубку.
«Надо бы записать, забуду ведь. Нехорошо получится. Услуга невелика, и гражданин такой солидный, лицо вроде знакомое. Как он сказал? Константинова ждут в поселке Гагуа… Е-мое! Это ж в горах, на той территории! У меня ж там шурин жил. Ну, дела!»
Вахтер покачал лысой головой в фуражке с зеленым околышем, поцокал языком и вспомнил, что в его ручке паста кончилась.
– Я извиняюсь, – обратился он к двум пухлым дамочкам в ярких платьях, проходившим мимо стойки с курортными пропусками, – у вас ручки не найдется?
Дамочки стали шарить в сумках. Наконец одна нашла. «№ 437, Константинову. Вас ждут в поселке Гагуа. Захватить кассету „Жестокий романс“, которая дома у доктора», – написал вахтер на клочке бумаги круглым крупным почерком. Подумав немного, он поставил внизу число, месяц и время.
– Спасибо, – вернул он ручку дамочке, – а вы, извиняюсь, в каком корпусе живете?
Одна из дамочек жила в третьем корпусе на пятом этаже.
– А записочку не передадите?
– Любовную? – игриво поинтересовалась дамочка.
– Деловую! – обиженно пояснил вахтер. – Просто под дверь номера подсуньте на четвертом этаже, номер 437, – и он крупно написал номер на сложенном вчетверо листке и еще приписал «Константинову».
«Забудет! – подумал он, отдавая записку дамочке , и глядя, как она легкомысленно кидает листок в сумку. – Обязательно забудет!»
Дамочки проследовали на санаторную территорию, бурно обсуждая внешние данные и личную жизнь эстрадной звезды, приехавшей на гастроли в курортный город. Сегодня утром дамы приобрели по билету на концерт этой звезды, который состоится через час на открытой эстраде в парке отдыха, неподалеку от санатория. Конечно, лучше бы пойти на ночной концерт, начинавшийся в половине двенадцатого, а не на семичасовой, проходивший засветло, без красивой и впечатляющей иллюминации. Но билеты на ночной концерт в два раза дороже, он уже называется не концерт, а шоу. К тому же дамы опасались возвращаться в санаторий глубокой ночью, а кавалеров они себе приобрести еще не успели. Они приехали всего два дня назад и друг с другом познакомились только вчера в столовой.
Разойдясь по своим корпусам, они договорились встретиться через полчаса у проходной. Та, у которой в сумке лежала записка, сосредоточенно размышляла, какое платье лучше надеть на концерт – бледно-зеленое «сафари» с золотыми пуговками стройнило и скрадывало полноту, но для концерта казалось слишком строгим. А синее в горошек с оборками, хоть и достаточно нарядное, не скрадывало полноты.
Размышляя над этой сложной дилеммой, дама поднялась к себе на пятый этаж, сначала отправилась в душ, потом долго приводила себя в порядок. Надев красный в белую полоску крепдешиновый костюм, а не «сафари» и не «горошек», пройдя в последний раз пуховкой с пудрой по лицу, она взглянула на часы и охнула: прошло тридцать пять минут.
«Ждет Людмила-то, неудобно!» – подумала она о своей приятельнице и, выскочив из номера, побежала к лифту.
Вахтер не обратил внимания на двух дамочек, чинно проплывших мимо и окативших его сладким запахом духов. Они были одеты и причесаны совсем иначе, к тому же в этот час отдыхающие шли толпой, кто с ужина, кто на ужин, кто на вечерние развлечения в город. Так что про записку он не спросил.
Дамочки вышли из проходной и перешли на другую сторону.
– Людмила, я орешков куплю, – сказала та, у которой так и лежала в сумке записка.
