Б. Седов - Зэк
– Сейчас все сам увидишь, Роман.
«УАЗ» подъехал и встал рядом с гелентвагенами. Распахнулись дверцы, и на траву соскочили два таджика в милицейской форме.
– Менты, – удивился Волк. – Чего им надо?
– Они мне подарок привезли, – весело сказал Сухроб. Менты открыли заднюю дверь и выволокли оттуда большой мешок. Швырнули на землю. Из мешка донесся стон, и Иван сразу понял, что внутри находится человек. Один из таджиков быстро заговорил что-то потаджикски. Сухроб – тоже по-таджикски – ответил. Мент развязал мешок, стал бить по нему ногами и что-то приговаривать. Из мешка выполз окровавленный человек со связанными руками. Он был сильно избит и, видно, не очень понимал, где он.
Сухроб поднялся с бокалом в руке. Сделал несколько шагов к человеку из мешка.
– Ну, здравствуй, Махмадали, – произнес Курбонов. Пленный заморгал глазами. Ему было лет двадцать, не больше. Он был в рваных джинсах, серой рубашке, босиком.
– Что же ты молчишь, Махмадали? – спросил Курбонов. – Неужели тебе нечего мне сказать?
Пленный молчал.
– Странно, Махмадали, – очень странно. С русским ты общий язык, говорят, нашел. А со мной не хочешь говорить. – Сухроб вдруг стремительно подскочил к пленнику и ударил его ногой в живот. Пленный скорчился. Он лежал избитый на изумрудной траве и смотрел на Курбонова снизу вверх. В его глазах светилась ненависть.
– Ты что думаешь, свинья, – сказал Курбонов, – твои русские помогут тебе? Ты, пес, на что рассчитывал? Что я не узнаю, кто им стучит? Осел! Я знаю все. Про всех. Про каждого идиота в вашем кишлаке я знаю… а ты хотел меня обмануть.
Человек на земле что-то негромко произнес по-таджикски. Сухроб замер… Ниез замер… Все таджики замерли.
– Зря ты это сказал, Махмадали, – ответил Сухроб, – зря… Ты думаешь, что, оскорбив меня, добьешься легкой смерти? Нет. Ты будешь умирать тяжело и долго. Нож мне!
Подскочил охранник. Услужливо сунул в ладонь нож.
…Палило солнце. Окровавленный, изрезанный, с отсеченными ушами и носом, Махмадали полз к реке, а усталый Сухроб сел перекурить. Пиджак и галстук он снял… на белоснежной рубашке, на брюках и даже на ботинках была кровь. Нож – армейскую финку «Смерш» – Сухроб бросил на белоснежную скатерть.
– Приказать, чтобы добили? – спросил Ниез.
– Зачем? – ответил Сухроб. – Этот сучонок еще не попросил прощения… А я заставлю его просить прощения.
Сухроб сделал глоток холодной пепси-колы, взял кровавыми пальцами сигарету… Из милицейского «уазика» слабо доносилась музыка – какая-то тягучая восточная мелодия. Ниез надел зеркальные черные очки. Высоко-высоко в небе широкими кругами парили два орла. Сухроб швырнул на траву недокуренную сигарету и взял финку.
– Поднимите эту падаль, – скомандовал он. Двое охранников подбежали к Махмадали. Брезгливо, стараясь не испачкаться, подхватили его под руки и подняли на ноги. Сухроб подошел и встал напротив.
– Ты упрямый и глупый кусок мяса, Махмадали. Знаешь, почему я не отрезал тебе язык? Потому, что еще не услышал твоего раскаяния… ну?
Истерзанный человек поднял голову – страшную, безносую, безухую. Несколько секунд смотрел на Сухроба… а потом плюнул ему в лицо.
Спустя полчаса джипы уехали, оставив на поляне еще живого человека. Палило солнце, но в салоне гелентвагенов было прохладно.
* * *Из Таджикистана вернулись с подтверждением: груз – сто килограммов двести граммов героина – готов к отправке. А вот это уже огромные деньги!
Маршрут «КамАЗа» с героином таджики держали в секрете, но спустя четыре дня его надлежит встретить в Питере. А расплата будет осуществляться в Москве, и эта часть операции Волка не волновала. Однако им с Иваном предстояло получить деньги с финна, перевезти их в Москву. Волк затребовал еще пару бойцов, которые и прикатили в Питер. С собой привезли целый арсенал оружия.
Таранову грезился костер из ста килограммов (миллион доз!) героина. Черные покрышки, набитые белым порошком «777», и – дымное пламя солярки.
А еще перед глазами стояло лицо молодого таджика Махмадали.
* * *Таранов встретился с Председателем и Лидером. У него было полно хлопот в связи с прибытием груза, и он выбрался всего на час.
Проверялся наспех, поэтому и не заметил хвоста. На частнике доехал до Конюшенной, покрутился, зашел в «ДЛТ», а после этого тормознул на улице «шестерку» Лидера. Задние стекла были темными, тонированными. Там сидел Председатель. Иван сел рядом, и Лидер сразу тронул машину… Следом за ними с интервалом в три автомобиля двинулась машина наружки. Еще дальше – вторая.
– Ну как дела, Иван Сергеич? – спросил Председатель.
– Груз встречаем сегодня, – сказал Таранов. – Послезавтра передаем чухонцу… ну-с, господа, что будем делать? У меня, собственно, уже разработаны два варианта. Первый сводится к уничтожению «КамАЗа»…
– Подожди, Иван Сергеич, – поднял ладонь Председатель. – Есть некоторые нюансы.
– Какие? – насторожился Иван.
– Видишь ли, в чем дело. Цель операции «Караван» – не только уничтожение партии героина… Это – безусловно! – важная и благородная задача. Но не единственная и даже не главная. Ты лучше всех нас знаешь, какой ценой мы заплатили за операцию, ты на своей шкуре это почувствовал. Но ты не знаешь, какая работа проводилась помимо этого. А работа, поверь мне, проведена колоссальная. Полтора десятка человек работали по «Каравану» восемь месяцев. Многие даже не догадываются об окончательных целях… в том числе и ты, Иван Сергеич. – Председатель произнес свою речь и посмотрел через зеркало на Лидера. Лидер кивнул.
– Так в чем дело? – спросил Таранов. Он уже чувствовал, что происходит нечто странное.
– Дело в том, Иван Сергеич, что мы хотели получить компромат на тех людей, которые разруливают наркобизнес на самом верху. Козырь-то ведь не случайно нашел выход на финна – ему помогали… да и финн не сам по себе – он часть системы. Ты думаешь, легко перетащить через границу сто килограммов героина? А финн запросто на это идет. На самом верху – в кабинетах – есть люди, которые контролируют этот процесс. Вот именно до них мы и хотим дотянуться, получить неопровержимые доказательства… но пока не смогли этого сделать. Понимаешь?
– Понимаю… но что из этого следует? – спросил Иван. Председатель и Лидер переглянулись. Ответил Ивану Лидер:
– Операция «Караван» еще не завершена… груз придется пропустить.
Таранову показалось, что он ослышался. Таранову так показалось в первый момент, но уже через секунду голос Лидера повторил:
– Груз придется пропустить. Мы подготовили финал: теперь уже точно нам удастся зафиксировать переговоры нескольких высокопоставленных чиновников по поводу прохождения груза… Видеокассеты будут переданы президенту, в Генеральную прокуратуру и на телевидение. Фактически мы отрубим голову дракону. Ты понимаешь всю ценность такого финала?
– А героин? – спросил Таранов. – Сто килограммов героина?
– Иван, попробуй понять правильно… их нужно пропустить.
Перед глазами Таранова встало залитое кровью изувеченное лицо молодого таджика, который принял смерть лютую. Но не сломался… Иван вспомнил сияние горных вершин, свою собственную бессильную ненависть… ухмылку Волка… Тогда, на «пикнике», он дал себе зарок, что зажжет поминальный костер по таджику – костер из центнера героина.
…А голос Лидера произнес:
– Кроме того, Иван, такой финал имеет значение и для тебя лично: мы сможем добиться помилования для тебя.
– Правда? – спросил Таранов, едва сдерживаясь.
– Конечно. Президент обладает таким правом. Наш уважаемый Председатель знает президента лично, можно даже сказать, был в некотором смысле его наставником… и не утратил своего авторитета. Так, Евгений Дмитриевич?
– Так, – кивнул Председатель. – Меня Владимир Владимирович примет. И поймет – он разведчик, профессионал, умница. Он подпишет помилование. Тогда, Иван, отпадет потребность в пластической хирургии. Ты сможешь вернуться к нормальной человеческой жизни под собственным именем. Но это возможно только в случае успешного финала операции «Караван».
Таранов поднял глаза на Председателя:
– Значит, уважаемый Председатель, я смогу вернуться к нормальной человеческой жизни?
– Ну конечно, Иван Сергеич… какие проблемы?
…Какие, действительно, проблемы? Какие, к черту, проблемы? Всего одна бумага, подписанная президентом, – и все, нет никаких проблем! Ты станешь чист. Как новорожденный. Забудешь, как убивал, как топтал дорожку в тюрьму и тосковал, лежа на шконке ШИЗО… Он перечеркнет твою боль и боль любимой женщины, которая вот уже полгода ничего о тебе не знает. Соглашайся, Африканец! Соглашайся, Пивовар! Ведь это так легко…
