Диана Бош - Прощание с первой красавицей
В школьном туалете было пусто и тихо. Вика открыла кран, присела на тумбочку и разрыдалась в голос. Услышав в коридоре шаги, торопливо вытерла лицо и нацепила на лицо дурацкую улыбку. Она так просто не сдастся, она умеет бороться до конца!
Вернувшись в зал, Вика нашла Лесю и, улучив момент, с искренним видом сказала:
— Поздравляю с предстоящей свадьбой! И правильно, чего тянуть: раньше поженитесь, раньше детей нарожаете. К сорока годам ты уже будешь бабушкой.
Леся, неожиданно для себя, вдруг испытала чувство неловкости, будто ее уличили в чем-то непристойном, и уклончиво ответила:
— Может быть.
— Почему так неуверенно? Ты не знаешь, чего хочешь? — продолжала наседать на нее Вика. — А я вот точно знаю, чего хочу — свободы. Давай за нее и выпьем! За свободу! — И она, взяв два бокала, один придвинула к Лесе.
Та отпила чуть-чуть и попыталась поставить бокал на место.
— Нет, так за свободу не пьют, — перехватила ее руку Вика. — За свободу надо до дна! Или ты считаешь, что свобода — не самое главное в жизни?
— Нет, не считаю.
— Что еще в нашей жизни может быть более ценно, чем свобода? — продолжала философствовать Вика. — Вон, у меня сестра двоюродная замуж вышла и теперь носа из дома почти не высовывает — стирка, глажка, уборка, готовка… Голову поднять некогда, не то что о воле подумать. А я так не хочу, потому и выпью еще. — Она придвинула очередные два бокала. — Давай?
— Давай, — согласилась Леся.
— А знаешь, я тебе желаю счастья. Уверена, ты не погрязнешь в домашних делах. Мужчинам проще, они всегда имеют выход в мир. А нам остаются пеленки, распашонки и ожидание у окна. Но я верю, что с тобой подобного не произойдет. За это и выпьем!
— Нет, я уже не могу, — пробормотала Леся.
— Ты что, маленькая? — удивилась Вика. — Пей!
С непривычки голова у Леси закружилась, ее охватило веселье.
— А, ладно! — беспечно махнула она рукой.
Подруги выпили еще по бокалу, и Вика заговорила вновь:
— Знаешь, я собираюсь на факультет журналистики поступать, поэтому с замужеством пока повременю. Мир хочется посмотреть, добиться чего-то важного в жизни. Помнишь, как мы с тобой в детстве мечтали? Дальние страны, большие города…
Леся задумчиво кивнула. В этот миг Вика увидела приближающегося к ним Павла и ускользнула, сказав, что ее зовут.
Павел сразу почувствовал сильный запах спиртного, исходящий от Леси.
— Ты что, пила? — удивился он. — Без меня?
— А почему я должна была тебя ждать? Я что, теперь ничего без твоего позволения делать не смогу? — ощетинилась Леся.
— Что случилось? — удивленно спросил Паша. — Может быть, пойдем отсюда?
— Не хочу!
Леся выдернула руку из его пальцев и взяла еще один бокал.
— Леся, тебе же будет плохо.
— Отстань! Почему я не могу делать то, что хочу? Я не маленькая!
— Леся, не надо, — Павел опять попробовал остановить ее.
— Пусти!
— Не пущу.
— Ах, так… — Леся вырвалась и убежала.
Паша нашел ее у кустов сирени, где она обнималась с высоким черноволосым парнем из параллельного класса. Больше они не виделись. Он уехал в Москву, поступил в художественное училище и исчез из города вроде бы навсегда…
— Мама, где мои фломастеры? — оторвал меня от чтения Андрюша.
— Что? А, сейчас найду.
— И еще я хочу есть.
Я в сердцах хлопнула себя по лбу. Ну конечно! Забрала ребенка от бабушки, а про то, что ему надо есть чаще, чем мне, забыла.
— Сейчас приготовлю, малыш.
Я сунула Андрюшке фломастеры с альбомом и полетела на кухню. Там быстро схватила рис и насыпала в кастрюлю. Главный секрет вкусно сваренного риса — мыть его надо до тех пор, пока вода не станет абсолютно чистой. И еще я варю его в большом количестве воды, а потом, вылив все в дуршлаг, промываю кипятком. Так рис получается рассыпчатым.
В голове крутились строки из Викиного дневника, хотелось узнать, что там дальше. Кстати, не слишком ли я поторопилась отдать диск Даниилу? Совесть все-таки мучила меня.
Я перенесла на кухню ноутбук и продолжила читать. Рис будет вариться минут пятнадцать, так что время есть.
Вика шла по улице, рассеянно оглядываясь по сторонам. Засмотревшись на сцепившихся собак, которых никак не могли разнять два довольно упитанных хозяина, она едва не споткнулась о рекламный щит.
«Выставка работ Павла Стрелина» — было написано на нем.
Вика торопливо вытащила блокнот, переписала телефоны, и тут хлынул дождь. Пришлось спешно искать, где бы спрятаться — зонт Вика именно сегодня не взяла. Ближе всего оказался антикварный магазин, открытый недавно, и девушка, войдя в него, принялась осматривать выставленные товары. Раритетная кружка времен Николая II; старинный немецкий рояль, наверное, помнящий дам в кринолинах; изящная бело-розовая пагода…
— Эй, молодая, красивая, давай погадаю!
Тихий вкрадчивый голос раздался над самым ухом, и от неожиданности Вика вздрогнула.
— Позолоти ручку — всю правду расскажу! — Цыганка подошла и вперилась в нее немигающим взглядом. А поскольку Вика молчала, добавила: — Не бери ее, красивая. Кровь на ней.
Черные глаза старухи смотрели прямо в душу. Вике вдруг показалось, что она знает о ней все, и она испытала почти мистический ужас.
— Какая кровь? — вскинулась, услышав разговор, продавщица. — Что ты болтаешь? А ну проваливай отсюда! Спасу от них нет, от попрошаек. Ишь, чего придумала, кровь!
Старуха усмехнулась:
— Ты, молодайка, не кричи. Зло твое скоро пройдет, вернется твой суженый, далеко не уедет.
Продавщица от удивления выронила тряпку, которой протирала выставочный товар, да так и застыла с открытым ртом. А Вика достала две сотни из кошелька и помахала ими перед носом цыганки:
— Рассказывай, позолочу ручку. Только не нужно про меня, про нее говори, — и показала на пагоду.
— Зачем тебе знать? — усмехнулась цыганка, продолжая внимательно вглядываться в Вику. — Э, да ты, красавица, худое задумала…
— Ну так что, берешь деньги? — оборвала ее Вика. — Или я их обратно убираю?
Цыганка презрительно сощурилась и, выдернув из рук Вики деньги, сказала:
— Смерть молодой на ней. А камень, крови испивший, захочет ее вновь. Возьмешь, и тебе счастья не будет.
— Да что ж такое делается? — пришла в себя продавщица, почувствовав, что рискует потерять потенциальную покупательницу. — Иди, иди отсюда, старая, нечего здесь глупости говорить! Берите, девушка, коль душа лежит. Вещь хорошая, дорогая, а продается почти даром. Вы уж поверьте, я разбираюсь. Раньше-то в музее работала, только сейчас пришлось в продавцы податься.
Вика молча протянула ей деньги.
Через два часа она стояла перед воротами коттеджного поселка, где теперь жила Леся. Охранник с внешностью молодого Марлона Брандо неспешно окинул ее взглядом и снял трубку внутренней связи. Вика вдруг испугалась, что Леся не захочет ее видеть, и торопливо заговорила:
— Скажите, что я только сегодня вернулась в город из командировки, узнала о свадьбе и хочу поздравить.
Лениво повторив ее слова красивым баритоном, охранник нажал на кнопку, и ворота открылись. Вика с облегчением вздохнула и пошла вверх по тропинке.
Леся была дома одна.
— Поздравляю тебя с законным браком, желаю счастья в личной жизни! — прямо с порога начала Вика.
— Спасибо, — улыбнулась Леся. — А что это?
— Сейчас увидишь!
Вика поставила сумку на маленький антикварный столик, растегнула ее и вытащила коробку, перевязанную красным бантом. Когда разрезала ленту, коробка эффектно распалась на четыре стороны, обнажая крышу и стены пагоды.
— Какая прелесть! — прошептала Леся, слегка касаясь пальцами бело-розовых стен.
— Тебе нравится?
— Бесподобно! Где тебе удалось раскопать такое сокровище? — Леся завороженно смотрела на антикварное изделие.
— Привезла из-за границы, — не моргнув глазом, соврала Вика. — Я ведь помню, что ты любишь старину.
— Да, восхитительная вещица! Как ты думаешь, куда лучше ее поставить? — Леся задумчиво осматривалась по сторонам.
Вика заглянула в приоткрытую дверь ванной и старательно подавила завистливый вздох.
— Да вот сюда и поставь! Идеально подойдет к твоей роскошной ванной комнате.
— Знаешь, я и сама так подумала, — согласилась Леся. — Кажется, здесь она будет очень неплохо смотреться…
Она показала на место между фонтаном и мини-бассейном, где пол подсвечивался снизу голубым светом.
— Изумительно, — всплеснула руками Вика. — Я всегда знала, что у тебя безупречный вкус.
Обычно Вика была не слишком щедра на комплименты, но сейчас ей так хотелось подластиться к Лесе, что она готова была источать мед. Правда, в глубине души ненавидела себя за это.
