Мария Жукова-Гладкова - Встреча без возможности прощания
– Сдашь пару комнат, – сказала я ему, когда мы вышли из нотариальной конторы. – Вот тебе постоянный доход. И свою комнату в коммуналке можешь сдать. Тебе больше не нужно встречаться ни с каким стариком! Лебединский сделал доброе дело. А вскоре – я уверена – ты встретишь того, кого на самом деле полюбишь и кто полюбит тебя…
– Может быть… – задумчиво произнес Саша, но я поняла, что в мыслях он где-то далеко.
– О чем ты думаешь? – спросила я его.
– Секретарша другая, – ответил мой друг.
– Какая секретарша?
– У нотариуса.
– Ну и что? – не поняла я.
– Секретарша нотариуса встречалась с Лебединским, – пояснил Саша. – А я у этой спросил, давно ли она тут работает. Помнишь?
Я кивнула. Я еще удивилась этому вопросу. Какая разница Саше, сколько времени секретарша работает у нотариуса? Есть по всем правилам заверенное завещание. Саша наследует квартиру. Нотариус поможет все оформить. Саша даже не рассчитывал на подобное!
– Так вот эта работает у нотариуса почти десять лет и больше никакой секретарши нет! В офисе еще есть помощницы, но не те!
Я не понимала, к чему клонит Саша. Он пояснил, что примерно дней за десять до встречи одноклассников в квартире Светозаровых Лебединскому позвонила секретарша нотариуса Светозарова, и Лебединский с ней встретился на нейтральной территории. Саша возил его на эту встречу. Он видел секретаршу, но не слышал, о чем шел разговор. Потом они встречались еще раз на нейтральной территории, затем Саша возил Лебединского в нотариальную контору, но в нее не заходил. Именно тогда, как выяснилось сегодня, Лебединский и составил завещание, по которому Саше отходила квартира.
– И что из того? – Я так и не поняла, что волнует Сашу. – Завещание имеет законную силу. Ты получаешь квартиру, в которой жил с Лебединским и продолжаешь жить сейчас. Что тебя беспокоит?
– Лебединского убили. Я не знаю, кто и за что. Меня совесть мучает! Я должен выяснить, кто это сделал. А ситуация с секретаршей нотариуса кажется мне подозрительной. Лебединский после встречи с ней был какой-то не такой… То задумчивый, то веселый. Он говорил что-то типа: «Ну теперь у меня все получится», «Проблема решена».
– Это могла быть секретарша другого нотариуса, – заметила я. – Ведь в Петербурге должно быть много нотариусов.
– Ну, может быть… Соня, понимаешь, у Лебединского фактически имелась одна проблема – как найти деньги на проект. Ни про какую другую проблему он говорить не мог. Он говорил только об этом! Его ничто больше не волновало. В последнем фильме он снимался на автопилоте. А после встречи с той бабой он стал говорить, что проблема решена, что теперь все получится. Это могло означать только одно: он нашел деньги.
– Но он их не нашел?
– Теперь это не имеет значения: он мертв.
– Саша, если он нашел деньги, то они где-то должны быть! Судя по завещанию, ничего нового не появилось?
Саша покачал головой.
– Может быть, деньги только должны были появиться? Например, в случае… оглашения какого-то завещания.
– То есть кто-то должен был умереть? – Саша в ужасе посмотрел на меня.
– Подумай сам. Но умереть должен был не Лебединский.
Саша глубоко задумался. Я спросила, почему Лебединский пошел именно к этому нотариусу. Из-за того, что к нему обратилась его секретарша, или дама, представившаяся его секретаршей?
– Нет, он сказал, что это нотариус Андрея Павловича Светозарова. Твой хозяин уже много лет пользуется его услугами, и вроде когда-то и Лебединский пользовался. Насколько я понял, сообщение дамы подвигло Лебединского на составление завещания. Я, конечно, очень рад, что он его составил, а то я ведь ему никто и звать никак, но все равно мне вся эта ситуация кажется странной. Я сейчас пытаюсь вспомнить все детали…
– Ты узнаешь эту даму, если снова увидишь?
– Узнаю, – кивнул Саша. – Но где мне на нее посмотреть?
Я не знала ответа на этот вопрос. Я считала, что мы должны еще с кем-то посоветоваться. Конечно, мне хотелось бы увидеть Колю…
Но Саша предложил съездить к Аполлинарии Крыловой.
– Что мы ей скажем?
– Расскажем все, как есть. Вообще-то она – нормальная тетка. На мужиках сдвинутая, но ведь у нее личная жизнь не сложилась. И возраст… Если бы изначально был муж, семья… А все получилось криво и косо. Но ты же видела ее не на сцене. Ты видела ее в совершенно другой обстановке, в, так сказать, экстремальных обстоятельствах. Да и поддержать ее надо. Ты думаешь, у нее есть по-настоящему близкие люди, способные оказать моральную поддержку? Способные ей посочувствовать? Понять ее? Дочь, насколько мне известно – насколько всей стране известно, – активно устраивает свою личную жизнь и еще ребенка с его отцом делит. Не до матери ей и не до ее переживаний. Я думаю, что Аполлинария очень одинока, как я…
Глава 28
Аполлинарии звонила я, и она на самом деле была рада меня слышать. Когда я сказала, что у нас с Сашей есть к ней важный разговор, она пригласила нас приехать. Договорились встретиться на следующий день днем, то есть для меня днем, для Аполлинарии это было утро.
Когда я связалась по Интернету с мамой, та не могла поверить, что я еду домой к известной певице, кумиру миллионов. Мама просила взять автограф. Мама вообще не понимала, каким образом я оказалась в окружении таких людей. Конечно, я не стала рассказывать ей обо всем, случившемся в квартире Светозаровых, чтобы лишний раз не волновать ее и бабушку, но кое-что рассказала. Мама связывалась со мной каждый день.
Дверь нам с Сашей открыл какой-то длинноволосый полуголый юноша с роскошным телом. Ему бы со стриптизом выступать, а не состоять при даме, годящейся ему в матери. Правда, тут дама одна, а в стриптиз-клуб много теток ходит, и многие из них как раз в возрасте Аполлинарии.
Прихожая оказалась на удивление небольшой. То есть она, конечно, была огромной для квартиры, в которой я родилась и выросла, но я теперь судила по квартире Светозаровых. Правда, у Аполлинарии в прихожей имелась дверь во встроенную гардеробную, а у Андрея Павловича пальто вешали на вешалки, стоявшие в прихожей.
В гостиной телевизор смотрели еще два дарования, тоже полуголые, как и первый молодой человек, красивые и накачанные. Правда, ни один из трех представителей мужского пола не вызвал у меня такого желания, какое я испытывала при виде Коли. То есть они у меня вообще никакого желания не вызвали, только интерес, подобный тому, который я испытывала при подготовке гербария к новому учебному году. Они были роскошными экземплярами, годящимися для размещения в альбоме. Ни один из трех не воспринял меня серьезно, если и обращали внимание, то на Сашу, возможно, как на конкурента, правда, быстро теряли к нему интерес. Распознавали его ориентацию?
В гостиной, куда нас провели, из мебели были только упомянутый огромный телевизор – плазменная панель, висевшая на стене, два дивана, стоявшие спинками друг к другу, и рояль. Сидящие на одном диване могли смотреть телевизор, сидящие на другом должны были смотреть на рояль. Но сейчас крышка рояля была закрыта, и двое молодых мужчин смотрели какой-то концерт. Стены были обиты тканью, а не обклеены обоями. Здесь было много света и воздуха. Вскоре я узнала, что вся квартира оформлена в таком же минималистском стиле (или как он правильно называется?). Не было ничего лишнего, никакой захламленности, никакой выставки антикварной или просто очень дорогой мебели. В моем родном городе люди крайне редко выбрасывали мебель. Во-первых, не было денег ее менять, во-вторых, покупая что-то новое, старое тоже как-то приспосабливали, в крайнем случае увозили на дачу или в деревню к родственникам. Такой чердак, как над квартирой Светозаровых (пусть и с дешевой мебелью), в моем родном городе был просто невозможен. И так освобождать квартиру, как Аполлинария, никто не стал бы.
Наконец появилась хозяйка в черном шелковом халате с вышитыми разноцветными нитками иероглифами. На ногах были черные сабо на пробковой подошве, волосы замотаны полотенцем.
– Пошли пить кофе, – позвала она нас с Сашей на кухню, которая не уступала размерами кухне в квартире Светозаровых и равнялась по площади всей квартире, в которой я родилась и выросла.
Пластиковая кухонная мебель у Аполлинарии была красной, стены – ослепительно-белыми. В кухне было очень светло и празднично. Прихватки, полотенца, занавески тоже были яркими, и в них сочетались белый и красный цвета. Посуда тоже была красно-белой. Я даже не могла представить, сколько все это стоит. И что еще есть в этой квартире?!
Кофе варила сама Аполлинария. К нему подала домашнее печенье и мармелад.
– Ну, какие новости? – наконец спросила она у нас с Сашей.
