Галина Романова - Зеленые глаза викинга
Она еле вывернулась от его ручищ, сильных и бессовестных. Сразу отбежала по дорожке подальше от машины. Остановилась, ждала, пока он выйдет и закроет машину.
– Что станем говорить? – уточнил Захар, ведя ее за руку к дому, где укрылось от всего мира со своей болью семейство Лихих.
– Хоть о чем! Лишь бы говорить не отказалась!
Василий Леонидович сидел в плетеном кресле возле стола, листал газету. На звук шагов чуть повернул голову. Смерил гостей неприветливым взглядом. Отвернулся поначалу, потом буркнул сквозь газетный лист:
– Чего явилась, Даша? Разве не ясно, Марина говорить с тобой не желает!
– Нам есть что сказать ей, – пожала Даша плечами и без приглашения села напротив Василия Леонидовича. – Где Марина? Вера Ивановна?
– Знамо где! – фыркнул хозяин дома с обидой. – На кладбище! Им живые не нужны, они теперь праху всю оставшуюся жизнь поклоняться станут!
Ревнует! Старик ревнует! Женщины оставили его одного с его неизменной газетой, вечным брюзжанием, старческим раздражением. И оставили не на час или два, они оставили его вовсе! Им теперь не было дела до его недовольства. Они сбежали от всего этого к печальной кладбищенской тишине, где их горю никто не мог помешать изливаться.
– Как дела, Василий Леонидович? Как Вера Ивановна? Как Марина?
– Как, как?! Ревут! – И широко развернутый газетный лист в руках старика пошел мелкой рябью. – Все ревем, Дашка! Больно очень, безвозвратно, пусто... Они вон утешение нашли цветки сажать на могилке. А я не могу там! Когда я не там, Миша будто жив...
Он привычным жестом скомкал газету и зашвырнул ее себе за спину. По его лицу, властному даже в своей горестной гримасе, текли слезы.
– Вера совсем... чахнет прямо на глазах. Да и Марина не лучше. Похудела килограммов на двадцать. Так и ничего бы, даже талия появилась, кабы не синяки под глазами. Не ест ничего, плачет только. А тут еще коллеги твои, чтоб им пусто было!..
– Что? – Даша с Захаром переглянулись.
Так она и знала! Так и знала, что станут Маринку тягать и примерять на нее роль убийцы за отсутствием других подозреваемых.
– Таскают и таскают! Чуть не через день названивает этот щеголь! Рекомендую настоятельно... Мне бы хотелось, чтобы вы сегодня... Я вам советую никуда из города не уезжать. А куда ей ехать?! Куда она от его могилки-то теперь? Ты, Дашка, уж скажи своему бывшему коллеге, пускай он хоть Верочку не достает гадостью своей словесной. Вызвал тут ее и давай мозги прополаскивать: мол, невестка ваша вполне могла нанять убийцу, устав ревновать своего мужа к многочисленным любовницам. Ты скажи, скажи!
– Хорошо, попробую, – неуверенно произнесла Даша, заранее зная, что ничего такого говорить не станет.
Она туда если и явится, то только тогда, когда отыщет убийцу Миши. Сейчас же все разговоры она считала бесполезными.
– Ты пойди похлопочи там с чаем, – приказал старик ей. – А мы тут с твоим ухажером пообщаемся. Как вас звать, молодой человек? Василий Леонидович Лихой, прошу присаживаться...
Даша все нашла в шкафах без труда. Раньше помогала и Марине, и Вере Ивановне, вынесла на улицу чашки, поставила на стол. Сходила за сахарницей, дождалась кипятка.
– Там у Верочки в духовке пирог приготовился, доставай, – помотал пальцами приказным жестом Василий Леонидович. – Она как раз перед уходом духовку выключила.
– Да неудобно как-то, Василий Леонидович. – Даша в замешательстве топталась на пороге в кухню. – Придет хозяйка и...
– Да никто его все равно есть не станет. Никто, кроме меня. Доставай, говорю! Бабы сейчас явятся.
Они вернулись через полчаса. Чай был выпит, пирога – отменного, сдобного, с вишней и курагой и пышно взбитыми белками поверху – по куску было съедено. Захар с Василием Леонидовичем о делах городских и государственных переговорили. И тут вернулись женщины.
Увидев Марину, Даша едва не разревелась. За какие-то несколько дней подруга еще сильнее сдала, сделавшись почти такой же худой, как на школьных фотографиях, которыми она любила перед Дашей и Мишей хвастаться. Лицо осунулось, в потухших глазах ни следа жизни, только боль. Волосы не ухожены, по-старушечьи зачесаны к макушке старинным гребнем.
– Привет, Марина. – Даша шагнула к ней навстречу и опасливо тормознула. – Как ты?
– Привет, – кивнула та и остановилась. – Как я? Как видишь, хожу, живу...
– Вижу. Вижу, что выглядишь ты ужасно.
– А ты, напротив, смотрю, расцвела. Вдовство тебе к лицу, – больно уязвила она ее.
– Зачем ты так, Марина? Мы с Виктором давно расстались.
– Да, только смерть он, слышала, принял из-за тебя! Одна наша санитарка живет в доме по соседству, где твой Виктор жил. Так вот там в округе все шепчутся, что твое имя он кричал перед смертью. А никто не влез и милицию не вызвал. А все почему? А все потому, что семейное дело, мол, сами разберутся... Снова ты! Снова ты...
И она пошла мимо нее. Не остановилась ни у стола, куда пыталась ее завлечь к чаю Вера Ивановна. Ни на ступеньках не притормозила. Лишь у двери ей пришлось остановиться, потому что Даша, молча проглотив обиду, крикнула ей в спину:
– Такая фамилия, как Желтиков, тебе ни о чем не говорит? Желтиков Игорь Андреевич? Вы не были с Мишей с ним знакомы, Маринка???
Заканчивала Даша уже почти со слезами.
Подруга стояла к ней спиной. Не уходила, но и не поворачивалась. Вот сейчас, сейчас она вздохнет, возьмется слабой рукой за дверную ручку, распахнет дверь и снова уйдет от ответа и уйдет от нее – Даши. Теперь, наверное, уже насовсем. Она просто останется один на один со своей бедой, со своими обидами, так она решила. Ей никто не нужен сейчас. И будет ли нужен потом?
Марина не ушла. Она повернулась. Видит бог, Даша едва не зарычала от нетерпения, так медленно поворачивалась ее подруга, так медленно. Глянула на всех поочередно, остановила взгляд на Даше.
– Почему ты о нем спросила? Почему именно о нем?
– Ты... Ты знала его? Знала?! Его жену ты знала?!
– Жену? – Марина подумала, покачала головой: – Нет, жену ни разу не видела. А Игорь Андреевич... Так он умер, Дашка.
– Как он умер? – вставил слово Василий Леонидович, с тихим бешенством наблюдающий за бабскими разборками. Так бы и надавал подзатыльников обеим, его рот дергался негодующе. – Ну!
– Он... Он умер у нас на столе, – нехотя призналась Марина и, видя недоумение окружающих, выдохнула: – Он умер у нас на операционном столе. Операция на сердце закончилась неудачно.
Повисла тишина. И не только среди присутствующих, в природе сделалось ужасающе тихо. Ни один листок, ни одна травинка не нарушили момент истины.
Вот оно! Даша закусила губу, мотнула головой, сделала шаг Марине навстречу.
Вот оно, то, что изменит сейчас все и сразу. Не станет никаких недомолвок, догадок, обид и злости. Все сейчас уйдет. Она все поняла. Все ей стало ясно.
– Был суд? – вдруг спросил Захар, когда до Марины ей оставалось шага три-четыре.
– Нет, до суда дело не дошло. Но его мать сильно убивалась и кричала на все отделение, что мы убили ее сына. Что мы его попросту зарезали...
Глава 16
В тот момент, когда Игоря не стало, Лада возвращалась из заграничной поездки домой. У нее было хорошее настроение. А почему нет? Все в ее жизни сложилось, все было просто замечательно. Мало, что ей повезло с мужем, ей повезло еще и с его матерью – тихой интеллигентной женщиной, не умевшей и не желающей просить о помощи, навязывать себя чрезмерно и постоянно жаловаться на старческие недуги.
Свекровь приняла Ладу сразу, с первой минуты знакомства. Сначала посмотрела на нее коротко и кротко, потом шагнула навстречу, поцеловала в лоб и проговорила:
– Добро пожаловать в семью, милая девочка.
Так потом Лада с ее легкой руки и стала милой девочкой. Так стал называть ее Игорь, так всегда называла ее свекровь, сестра свекрови и единственный их племянник.
– Вы скоро забудете, как меня зовут, – восклицала она иногда с мнимой обидой и дула губы.
Все улыбались, понимая, что это детские капризы, не более. Снова называли ее милой девочкой и любили ее так, как только может мечтать женщина. Любили, баловали, жалели, щадили.
Именно поэтому они и скрыли, что Игорь тяжело болен. И его нездоровый вид постоянно объясняли усталостью и занятостью. Просили не тревожиться…
Она была не просто милой девочкой, она была послушной милой девочкой. И когда Игорь вдруг решил отправить ее в загранпоездку, Лада со вздохом согласилась.
Она не только не знала, она даже предположить не могла, что отправляют ее по причине того, что ему нужно было срочно ложиться в клинику на операцию. Что все сроки он уже и так затянул неимоверно. И его лечащий врач – оперирующий кардиолог – снял с себя всякую ответственность, отказавшись оперировать. Он так и сказал Игорю, что операции он не перенесет, это ясно. Время было упущено...
И тогда Игорь начал метаться по врачам. Все отказывались и разводили руками. Согласились лишь в одном месте, запросив баснословную сумму за операцию. В деньгах они не нуждались, и Игорь с облегчением и надеждой лег под нож.
