Ольга Володарская - Зов темной воды
Когда грузовик скрылся из виду, Эллина вытерла слезы и заспешила в здание. Ей нужно было собраться и поскорее трогаться в обратный путь. Егор обещал написать ей прямо сегодня, поэтому ей необходимо было попасть в Москву так же быстро, как работает полевая почта.
Проходя мимо койки, на которой лежал Дубцов, Графиня вновь услышала свое имя, повторяемое Михаилом в бреду, но не остановилась, а, напротив – пошла быстрее. Она не собиралась выполнять просьбу Егора, более того, ей хотелось больше никогда Дубцова не видеть. «Надеюсь, и не увижу, – подумала она, покидая госпиталь. – Где мы еще можем пересечься?»
Тогда она не знала, что пересекаться с Михаилом ей придется всю жизнь, и забыла о его существовании почти на четыре года, но в 1945-м он напомнил о себе…
Война кончилась! Фронтовики возвращались домой.
Малыш явился в день, когда Эллина его совсем не ждала. Лежала больная в кровати, с распухшим носом и воспаленными глазами. Чихала, сморкалась и глухо покашливала. Самой себе она в таком виде казалась отвратительной и жалкой, поэтому старалась не показываться на глаза даже соседям.
В дверь постучали. Высморкавшись в огромный платок, Эллина сипло крикнула:
– Ну, кто там еще?
Ей не ответили, постучали еще раз. Выругавшись сквозь зубы, Эллина поднялась с кровати. Запахнув теплый байковый халат, шагнула к двери, отперла и только открыла рот, чтобы отчитать незваного гостя, как была заключена в крепкие объятия Егора.
– Малыш? – ахнула Эллина и с визгом повисла на нем. – Вернулся!
– Ну, а куда б я делся? – усмехнулся он и, ласково потрепав ее кудряшки, протянул: – Соскучи-ился….
– Ой, а я-то как… – Тут до нее дошло, в каком виде она предстала перед любимым, и, ойкнув, Эллина отбежала за ширму. – Ты проходи, а я в порядок себя приведу…
– Я не один, Эль. С товарищем. Не хотел его брать, да он прилип как банный лист… – Он вытянул шею, чтобы заглянуть за ширму и посмотреть, как Эллина переодевается. – Но ты не думай, он не надолго. С тобой поздоровается, и мы его выгоним!
– Ну что ж… И товарища зови!
– Миша, заходи!
Услышав это имя, Графиня нахмурилась и посмотрела на дверь.
– Здравствуйте, Эллина, – поприветствовал ее Дубцов. На нем был парадный мундир, на груди медали, в руках букет тюльпанов. – Это вам! – Он протянул ей цветы.
– Добрый вечер, – учтиво поздоровалась с ним Графиня. – Егор, поставь цветы, пожалуйста. – Она указала ему на фарфоровую вазу, а когда тюльпаны оказались в ней, вышла из-за ширмы в брючном костюме. – Хотите чаю?
Михаил согласно кивнул, но Егор погрозил ему пальцем.
– Нет, дорогой, никаких чаев. Я не виделся с любимой женщиной несколько лет и хочу поскорее остаться с ней наедине… – Он шутливо ткнул его кулаком в плечо. – Так что проваливай! Ты поздоровался с ней, цветы подарил, можешь считать программу выполненной…
Дубцов с надеждой посмотрел на Эллину, но она стояла с непроницаемым лицом. Пришлось Михаилу ретироваться. Перед тем как уйти, он попросил:
– Можно я вас сфотографирую? – И вынул из портфеля фотоаппарат.
– Нет, нет и нет, – запротестовала она. – Я болею и ужасно выгляжу…
– Вы прелестны…
– Давайте лучше я вас. Садитесь вот сюда! – Она указала на два стульчика, стоявшие с двух сторон туалетного столика. – А меня как-нибудь в другой раз…
Мужчины послушно заняли свои места, Эллина их сфотографировала. После этого Дубцов ушел, но не прошло и двух дней, как он вернулся. Опять при параде и при цветах.
– Снова вы? – не смогла сдержать недовольства Эллина.
– Могу я войти?
– Ну, раз пришли… – Она сделала приглашающий жест рукой.
Михаил вошел, сел. Но тут же вскочил и, сунув Эллине цветы, выпалил:
– Я к вам с предложением.
– С каким?
– Руки и сердца!
Графиня сначала не поверила своим ушам, а когда поняла, что Михаил говорит серьезно, рассмеялась. Такая реакция Дубцова, естественно, расстроила, но он не пошел на попятный, а заговорил:
– Со мной вам будет хорошо и спокойно. Я надежный. И многого добьюсь… – Михаил посмотрел на Графиню с такой страстью, что она физически почувствовала его желание. И это ей было неприятно. – Но главное, я буду любить только вас… И никогда вам не изменю.
– Это такой подвиг, не изменять?
– Не знаю… Наверное. – Он сделал паузу. – Для Егора, по крайней мере…
– Я отвечаю вам отказом, Михаил, до свидания!
– Вы знаете, что Егор не был образцом верности?
– Уходите!
– У Егора случались романы. Он сам мне рассказывал. С одной немкой он жил две недели, и она хотела, чтоб он остался…
Эллина прошла к двери и распахнула ее.
– Я не сомневаюсь, что он вас любит, – не унимался Михаил. – Но это не мешает ему увлекаться другими… Неужели вам все равно, с кем он спит?
– Малыш может спать с кем угодно, главное, чтоб он любил меня одну, – отчеканила Эллина и указала на дверь.
– Надеюсь, вы передумаете…
– Прощайте! – бросила она ему в лицо. А про себя подумала, что Миша Дубцов на самом деле похож на мишку, медведя то есть. Такой же косолапый, бурый, волосатый – щетина доходила чуть ли не до глаз, а волосы начинали расти прямо над бровями.
– Я еще вернусь, – сказал он, выходя. Эллина со всего маху захлопнула дверь за его спиной. – И ты все равно станешь моей, – донеслось уже из коридора.
Эллина показала двери неприличный жест и вернулась к делам, очень надеясь на то, что Дубцов своих обещаний не сдержит. Но он оказался человеком слова и уже через неделю явился к ней опять. Неизменная парадная форма, медали и скромный букет.
– Я люблю лилии! – рявкнула она, швырнув тюльпаны с сиренью ему в лицо. – И замуж за вас я не пойду! Хоть тресните…
Спустя четыре дня Эллина столкнулась с ним в прихожей, когда вернулась домой с концерта (она возобновила свои выступления). Михаил ждал Графиню, сидя на старом сундуке возле двери в ее комнату. В его руках был букет белых лилий. Вот тогда-то Эллина и поняла, что отделаться от него у нее не выйдет. Пришлось рассказать обо всем Малышу. Тот поговорил с Дубцовым по-мужски, и визиты Михаила прекратились. Вернее, так думала Эллина. А на самом деле это было затишье перед бурей…
Глава 4
Это был апогей ее счастья!
Эллина не могла точно знать, что беременна, но чувствовала это. И дело не в утренних недомоганиях и не в распухшей груди (так случалось с ней ежемесячно в преддверии «критических дней»), а в каком-то странном ощущении покоя и гордости, которое не оставляло ее ни на минуту. Эллина никогда не задумывалась над тем, хочет иметь детей или нет. Когда-то давно ей поставили диагноз – бесплодие, и она смирилась с ним, всю жизнь жила с мыслью, что никогда не станет матерью. И вдруг забеременела! Чудо? Еще какое! А значит, благословение. Эллину так и распирало от счастья, но она не торопилась делиться новостью с Егором. Успеется еще!
В ту ночь она была особенно нежна с Малышом. Да и он поражал ее своим отношением. Казалось, он вдруг осознал, какое сокровище ему досталось, и не переставал восхищаться ею, ласкать ее, говорить, как любит…
Поутру Эллина накинула на себя любимый халат, накормила Егора завтраком и, смачно поцеловав на прощание, сказала, что будет ждать его завтра днем, дабы сообщить важную новость. Малыш, естественно, не догадался, о чем речь, но с радостью пообещал прийти.
Весь последующий день она порхала. А вечером пела так, что у самых бесчувственных слушателей на глазах выступали слезы.
Ночью ей приснился ее ребенок. Мальчик. Он плакал и тянул к ней ручки. А Эллина почему-то отстранялась от него и все пыталась убежать, чтобы не видеть его и не слышать плача. Утром она проснулась с неприятным чувством. На сердце будто камень лег. Эллина старалась отключиться, развеяться, но не получалось. Словно что-то ей подсказывало: сегодня тебя ждет беда…
Беда пришла ближе к вечеру. В лице мрачного мужчины в военной шинели. Он явился в квартиру, попросил позвать гражданку Берг, а когда она вышла (накрашенная, одетая к выходу), потребовал следовать за ним. Эллина послушалась и уже через двадцать минут сидела в одном из кабинетов известного здания на Лубянской площади. Кабинет этот занимал Михаил Степанович Дубцов, друг Егора и поклонник Графини.
– Ну что, Эллина, допрыгалась? – спросил он у нее.
– Я ничего не понимаю, Миша! – захлопала ресницами Эллина. – За что меня?
– За измену Родине!
– Это какая-то ошибка…
– Ошибку ты допустила, когда не скрывала своей связи с нацистским преступником…
– Что за глупости? Я не…
– На тебя поступил донос. В нем сообщается о твоих контактах с Хайнцем фон Штайнбергом.
Эллина округлила глаза. Обычно она этого себе не позволяла, знала, что так она похожа на сову, но сейчас ей было плевать на то, как она выглядит. Графиня была в шоке. На нее донесли! И сделать это могли только три человека: Боря, Котя или Андрон. Коцман помогал Эллине переводить письма (их было всего два, и она понятия не имела, как они попали в ее почтовый ящик, ибо штемпелей на них не было), и Семакин со Свирским были в курсе. Выходит, кто-то из них ее предал…
