Клер Макинтош - Личный мотив

— Что-то случилось? — спросила ты.

Как я мог объяснить, что мне просто хотелось вновь услышать твой голос?

— Могла бы ты хоть сегодня застелить постель? — спросил я. — Ты этого никогда не делаешь.

Ты рассмеялась, и я пожалел, что позвонил. Придя домой, я сразу направился наверх, даже не сняв обувь. Но все было в порядке: твоя зубная щетка стояла на месте.

Я освободил место в гардеробе, и постепенно ты перевезла сюда больше своих вещей.

— Я не останусь у тебя сегодня ночью, — однажды сказала ты, когда я, сидя на кровати, завязывал галстук. Ты в это время прямо в постели пила чай, волосы твои были растрепаны, под глазами виднелись следы вчерашнего макияжа. — Мы идем гульнуть с ребятами с нашего курса.

Я ничего не сказал, сосредоточившись на том, чтобы узел на галстуке выглядел идеально.

— Это ведь ничего, нормально, правда?

Я повернулся к тебе.

— А ты помнишь, что сегодня ровно три месяца, как мы познакомились в студенческом центре?

— Честно?

— На сегодняшний вечер я заказал столик в «Ле Пети Руж». Ведь в это место я повел тебя на наше первое свидание, правда? — Я встал и надел пиджак. — Мне следовало предупредить заранее, тебе совсем не обязательно помнить всякие глупости типа этой.

— Я помню!

Ты отставила в сторону чай, сбросив одеяло, проползла через всю кровать и встала на колени рядом со мной. Ты была голой, и, когда обхватила меня руками, я через рубашку почувствовал тепло твоей груди.

— Про тот день я помню все: помню, каким ты был джентльменом и как мне хотелось увидеть тебя снова.

— У меня для тебя кое-что есть, — внезапно сказал я. Оставалось надеяться, что кое-что по-прежнему лежало в ящике моей прикроватной тумбочки. Засунув туда руку, я нашел это в самом конце, под упаковкой презервативов. — Вот.

— Это то, что я думаю?

Ты радостно улыбалась, размахивая ключами в воздухе. Только тут я сообразил, что не догадался снять с них брелок Марии, и сейчас серебряное сердечко поблескивало у тебя в руках.

— Ты бываешь здесь каждый день. Так что тебе тоже нужен ключ.

— Спасибо. Это многое для меня значит.

— Мне нужно идти на работу. Желаю тебе хорошо повеселиться сегодня вечером.

С этими словами я поцеловал тебя.

— Нет, я все отменю. Ты так старался — я с удовольствием пойду сегодня ужинать с тобой! А теперь, когда у меня есть вот это, — ты подняла вверх ключи, — я буду здесь к тому времени, когда ты вернешься с работы.

Всю дорогу на работу у меня по возрастающей болела голова, и боль эта унялась только тогда, когда я позвонил в «Ле Пети Руж» и заказал столик на сегодняшний вечер.

Ты сдержала слово и, когда я вернулся домой, уже ждала меня в облегающем платье, провокационно подчеркивавшем линии фигуры и оголявшем длинные загорелые ноги.

— Как я выгляжу?

Улыбаясь, ты крутнулась на месте и остановилась передо мной, уперев руку в бедро.

— Очаровательно.

Подавленность в моем голосе была слишком заметна, и ты тут же сменила позу. Плечи твои поникли, а рука, дрогнув, принялась одергивать подол платья.

— Что, очень вызывающе?

— Ты выглядишь хорошо, — сказал я. — А что у тебя есть еще?

— Это слишком обтягивающее, да? Но кроме него у меня есть только джинсы и чистая блузка.

— Идеально, — сказал я, подходя и целуя тебя в губы. — Твои ноги лучше смотрятся в брюках, а в этих джинсах ты выглядишь фантастически. Беги переоденься; мы еще заедем что-нибудь выпить перед ужином.

Я боялся, что совершил ошибку, отдав тебе ключ, но ты, похоже, нашла это новое приобщение к ведению домашнего хозяйства привлекательным. Теперь, возвращаясь домой с работы, я часто ловил запах свежего печенья или жареной курицы, и хотя твои познания в кулинарии находились на базовом уровне, ты быстро училась. Если то, что ты готовила, оказывалось невкусным, я оставлял это на тарелке, и скоро ты начала стараться лучше готовить. Однажды я застал тебя читающей кулинарную книгу, а рядом лежали бумага и ручка.

— Что такое «соус ру»? — спросила ты.

— Откуда мне знать?

У меня был тяжелый день, и я очень устал.

Ты, похоже, не заметила этого.

— Я готовлю лазанью. Готовлю правильно, без всяких покупных соусов. У меня есть все нужные ингредиенты, но этот рецепт написан словно на иностранном языке.

Я посмотрел на разложенные на кухонной стойке продукты: сияющие красные перцы, помидоры, морковь и сырую нарезанную говядину. Овощи были в коричневых бумажных пакетах из овощной лавки, и даже мясо выглядело так, как будто оно было из мясного магазина, а не из супермаркета. Должно быть, ты полдня потратила на то, чтобы все это купить.

Сам не знаю, что заставило меня все испортить. Наверное, это было как-то связано с выражением гордости собой на твоем лице, с тем, как уютно и уверенно ты себя чувствовала здесь. Слишком уверенно.

— Мне что-то не хочется есть.

Лицо у тебя обиженно вытянулось, и я мгновенно почувствовал себя лучше, как будто содрал надоевший пластырь или оторвал корку на заживающей, чешущейся ране.

— Прости, — сказал я, — ты приложила столько усилий…

— Нет, все нормально, — ответила ты, но было очевидно, что ты обиделась. Ты захлопнула книгу. — Приготовлю в следующий раз.

Я опасался, что ты будешь киснуть весь вечер, но ты, похоже, отбросила обиду и открыла бутылочку дешевого вина, которое так любила. Я налил себе в стакан на палец виски и сел напротив тебя.

— Просто не верится, что через месяц я заканчиваю университет, — сказала ты. — Все пролетело так быстро.

— Появились какие-нибудь мысли насчет того, чем ты будешь заниматься?

Ты смешно наморщила нос.

— Да нет. Летом ничего делать не буду, может быть, съезжу куда-нибудь, попутешествую.

Тогда я впервые услышал, что ты хочешь путешествовать, и задумался, кто же подкинул тебе в голову эту идею и с кем ты планируешь ехать.

— Мы могли бы поехать в Италию, — сказал я. — Я хочу свозить тебя в Венецию. Тебе бы понравилась ее архитектура, и там есть потрясающие художественные галереи.

— Это было бы здорово! Сара с Иззи на месяц едут в Индию, так что на пару недель я могла бы присоединиться к ним или, возможно, совершить тур на поезде по всей Европе. — Ты усмехнулась. — Ох, я и сама не знаю… Я хочу сразу все, и в этом моя проблема!

— Может быть, тебе следовало бы с этим подождать. — Я раскручивал остатки виски по стенкам стакана. — В конце концов, летом путешествовать поедут все, а потом вернутся и дружно двинутся на рынок труда, причем одновременно. Возможно, было бы правильнее опередить других в этом вопросе, пока они будут праздно шататься по миру.

— Может быть.

Я видел, что мои слова тебя не убедили.

— Я думал о том, что будет, когда ты закончишь университет, и считаю, что тебе нужно переехать сюда по-настоящему.

Ты подозрительно приподняла бровь, словно в этом мог быть какой-то подвох.

— В этом есть смысл: ты все равно фактически живешь здесь, а с той работой, которую ты рассчитываешь получить, ты не сможешь позволить себе отдельное жилье, так что придется снимать какую-нибудь убогую квартирку с кем-то в складчину.

— Я собиралась на некоторое время вернуться домой, — напомнила ты.

— Меня удивляет, что ты готова иметь что-то общее с матерью после того, как она оторвала тебя от отца.

— Она нормальная, — сказала ты, но теперь это прозвучало уже не так уверенно.

— Нам хорошо вместе, — сказал я. — Зачем что-то менять? Твоя мать живет более чем в часе езды отсюда — вряд ли мы будем часто видеться. Разве ты не хочешь быть со мной?

— Конечно хочу!

— Ты могла бы переехать сюда и вообще не заботиться о деньгах. Я позабочусь об оплате всех счетов, а ты можешь сконцентрироваться на том, чтобы подготовить портфолио и успешно продавать свои скульптуры.

— Но это будет нечестно по отношению к тебе, я должна вносить какой-то свой вклад.

— Думаю, ты могла бы понемногу готовить, помогать поддерживать порядок в доме, но на самом деле и это необязательно. Для меня было бы достаточно каждое утро просыпаться с тобой и видеть тебя здесь, когда я возвращаюсь с работы.

На лице твоем расплылась широкая улыбка.

— Ты уверен в этом?

— Я еще никогда в жизни не был в чем-то настолько уверен.

Ты переехала ко мне в последний день семестра, сложив в одолженную у Сары машину все свое имущество и любимые постеры, снятые со стен комнаты общежития.

— Остальное я привезу от мамы в следующие выходные, — сказала ты. — Погоди, в машине есть кое-что еще. Типа сюрприз для тебя. Для нас.

Ты подбежала к машине и открыла переднюю дверцу со стороны пассажира, где на полу стоял картонный ящик. Ты очень осторожно несла его к дому, и я решил, что там что-то очень хрупкое, однако когда ты вручила это мне, ящик оказалась слишком легким, чтобы там мог находиться фарфор или стекло.