Последний секрет на троих - Галина Владимировна Романова
Пусть Настя была при жизни ее соперницей, но она не заслужила такого конца. Она должна была жить долго и пусть даже счастливо, Соня не против, с Мелиховым или без него. Уткин не имел права так с ней расправляться!
Она все еще не могла поверить в его причастность.
– Мы тут с Любой подумали, посчитали. Нет, – замотал головой Ломов. – По времени так себе, ничего не выходит. Он взял машину, проехал через поселок в сторону лесной дороги и столкнул машину вашей девушки с дороги. Из минуты в минуту. Мы с Любой проехали этим же маршрутом.
– Он мог пересесть сразу за воротами, – рассеянно опротестовал Мелихов, тыча пальцем в телефон.
– А кого за руль бы посадил? Ивана Мокрова? Так нет, он в тот вечер дежурил вместе со мной. Алиби сто процентов у него. И у меня тоже, – спохватившись, добавил Ломов.
– А кроме Мокрова, дружков у него, что ли, нет? Сам сказал, что знакомых полпоселка.
– Знакомых много. Из друзей один Мокров. И такое дело разве доверишь кому?
– Какое дело?
Мелихов почти не слушал, кому-то дозвонившись. И поэтому пропустил мимо ушей, когда Ломов, передернувшись, проговорил:
– Убийство полицейского…
Они оцепенели. От слов, произнесенных Ломовым, Соне стало холодно. Как много крови! Как много зла! И из-за чего?! Из-за денег!
– Послушайте, Сергей, меня тут мучает один вопрос… Уже давно мучает. И ответов не находится. Как собирался Кулаков приобрести бизнес моей сестры? Каким образом он хотел его «отжать»? Кому собрался передать деньги? Не девяностые все же, ну!
Соня провела ладонью по щеке, та вдруг стала мокрой. Она плачет? Она плачет.
– Он много болтал той ночью. И остановили ненадолго, но он ухитрился выболтать много всякой ерунды.
– Ерунды? – усомнилась она.
– Да. На мой взгляд, это была пустая болтовня деградировавшего от наркотиков человека. Ну или от алкоголя. Хотя спиртным от него не пахло. Я бы поставил на какие-то препараты. Очень он был странным.
– Так что за ерунда, Сергей? Каковы были его планы?
– Он собирался утопить вашу сестру в судебных тяжбах по претензиям бывших собственников земли. Болтал, что вся приватизация земельных наделов была сделана незаконно. И у него есть ходы и люди, которые все это дело поднимут. Затаскают Антонину по судам и все земли вернут.
– Но это же бред!
– А я разве против? – пожал плечами Сергей. – Я же говорю, болтал не пойми что…
Глава 25
Соседний поселок, куда они сразу после встречи с супругами Ломовыми поехали, встретил их отвратительными ухабистыми дорогами. Бесхозными курами, выпархивающими из-под колес, и слоняющимися без дела пьяными мужиками. Соня насчитала их с дюжину.
– Что за место такое? Почему все пьяные? Почему не на работе? – удивлялась она, медленно выруливая по разрушенной дороге.
– Так суббота, – ответил Мелихов, с кем-то ведя оживленную переписку. – В следующем проулке налево.
Она послушно свернула, наткнувшись на засыпанную щебенкой дорогу, и через пару минут остановилась у аккуратного метрового забора, верх которого окаймляли кусты жасмина.
Как у Тони! Она тоже любила жасмин. Тоска сдавила до боли в сердце, горле, висках. Тоска и раскаяние. Сколько времени прошло, а убийца все еще на свободе. Гуляет себе, живет, жрет, спит! А Тонечки нет. И дома ее нет. И дела ее скоро не станет. Если ее сестра – то есть она – не вмешается.
Молодой парень – осунувшийся, небритый, в неряшливой майке и шортах по колено встретил их у распахнутой калитки.
– Деньги! – сразу протянул он руку.
Мелихов сунул ему купюру, тихо обозвав крохобором.
– Ни фига, – возмутился малый, пряча деньги в карман шорт. – Я что сейчас делаю? Работаю на вас, так? Так. А любой труд должен быть оплачен. Так что не возмущайся, гражданин начальник.
– Что ты видел той ночью на рыбалке?
– Ну, это смотря какой ночью? Я часто туда езжу с друзьями, – начал сразу закатывать глаза и чесать небритую щеку парень.
– Той ночью, когда тебе девушки не досталось, – уточнил Мелихов.
– Шлюхи они все! – сразу озверел тот. – Сначала со мной, а потом к пацанам переметнулись. Шлюхи.
– Шлюхи переметнулись. А ты?
– А я пошел гулять ночью. Что мне еще оставалось делать? Их вздохи-ахи слушать?
– Пошел гулять, и что?
– И видел велосипедиста.
– Откуда он ехал?
– С вашей стоянки. Сначала оттуда, потом туда.
– Про время спрашивать бесполезно? – вставила Соня вопрос.
– Я не засекал, – фыркнул малый. – Но оттуда ехал, когда уже светать начало. Я его и рассмотрел.
Мелихов порылся в телефоне, нашел фото Уткина, увеличил, поднес парню почти к самому лицу.
– Он?
– Он.
– Это точно? Подтвердить сможешь под протокол?
– Да точно! Видел, как тебя. Я дремал в кустах, в спальнике, когда он обратно ехал.
– Как же ты его сумел рассмотреть, если дремал?
Соня все еще сомневалась в виновности Уткина, страшно было поверить, что он убил Кулакова и поджег его дом.
– Знаете, мадам, какая слышимость ночами на озере? Не пропустишь мимо уха, как рыбы плавниками шевелят. А тут едет какой-то перец на велике, да еще и матерится. Я его, наверное, еще метров за пятьсот услышал.
– А чего матерился?
– Я не знаю. Может, по телефону с кем. Может, потому, что дорога плохая. Ночью на велике по ухабам та еще радость.
– Света он не включал?
– Нет. Ехал без света. Это точно. Но уже прилично рассвело, когда он ехал обратно. Я из спальника вылез. Пошел по нужде. Он как раз доехал. Я выглянул на дорогу. А это он. – И парень указал на телефон Мелихова.
– Все понятно. Никуда не уезжайте. Возможно, понадобятся ваши показания под протокол, – проговорила Соня. И не без ехидства добавила: – Только потом уж никто не заплатит, учтите…
Взяв с парня все его данные: копию паспорта, номер второго телефона и честное слово, что он явится в нужное место по первому вызову, они отправились в обратный путь.
– Что делать станем, Женя? – уже на подъезде к Затопью спросила Соня. – К полковнику не сунешься, головы снимет.
– Теперь уже нет. Я с ним списался. Он озадачен, но дает добро на следственные мероприятия. Главное, попросил он, не переступать черту.
– Хорошо. А сейчас куда?
– Давай к тому гаражу, о котором нам рассказала Люба Ломова. Хочу поговорить с сотрудниками.
– Суббота сегодня, – напомнила она.
– Для кого-то суббота, для кого-то обычный рабочий день. Едем. Увидим.
Территория гаража была обнесена высоким забором с колючей проволокой «егоза» поверху по
