Тайна венецианского купца - Наталья Николаевна Александрова
– Телефон помнишь?
– Помню.
Мария только потом узнала, что своим спасением обязана Людмилиному ненаглядному питомцу джек-расселу Снупи.
В этот день у Людмилы был выходной, который она намеревалась провести в свое удовольствие, то есть поспать подольше, поесть чего-нибудь вкусненького и посмотреть четыре серии любимого сериала, валяясь на диване. Однако Снупи требовал утренней прогулки, поэтому она встала пораньше, заодно купила пончиков в угловой пекарне, а потом уже приступила к выполнению своего плана.
И вот когда пончики были съедены, и Людмила с удовлетворением убедилась, что героиня сериала все-таки встретила свою первую любовь, с которой, вернее с которым, ее разлучили в юности злые родственники, Снупи тихонько заскулил. Людмила поначалу даже не расслышала, потому что в сериале как раз в этот момент явился первый муж героини и выстрелил в люстру. Тогда Снупи прибавил оборотов, а потом уже перекрыл своим воем телевизор.
Людмила потащилась в прихожую и увидела, что песик царапает новую дверь и рвется на лестницу. Любимой собаке прощалось многое, но дверь была дорогая, так что Людмила строго сказала Снупи, чтобы тот перестал безобразничать. Это не помогло, тогда она приоткрыла дверь и уловила сильный запах газа. Снупи вырвался на лестницу и безошибочно привел хозяйку к квартире Марии.
После того как «скорая помощь» увезла пострадавшую в больницу, Людмила заперла соседскую дверь и прижала к себе песика.
– Ты мой герой!
Утром Надежда Николаевна позвонила подруге: ей не терпелось рассказать о музее, о квесте, который она так удачно прошла, и о счетах, которых, оказывается, три штуки. Однако Машка трубку не взяла. Ну, стало быть, работает, и беспокоить ее нельзя.
Надежда отвлеклась на домашние дела, потом позвонила еще раз. И снова никто не отозвался. Она написала сообщение: «Ты где? Можешь поговорить?». Ответа не было, и через час Надежда позвонила снова. Отчего-то на душе у нее было неспокойно.
Телефон довольно долго не отвечал, но наконец, в трубке раздался голос. Определенно не Машкин. Мужской.
– Слушаю!
– А вы кто? – осведомилась Надежда подозрительно.
– Алексей Михайлович Соболев.
– А почему у вас, Алексей Михайлович, телефон моей подруги? А где она сама?
– Сама она в палате. Я ее лечащий врач. А телефон у меня на всякий случай – пока она в бессознательном состоянии.
– Ох! В бессознательном?! А что с ней случилось?
– Отравление бытовым газом. Очень, между прочим, частая вещь.
Надежда Николаевна охнула и села на подвернувшийся кстати пуфик.
Пуфик был старый, его доставали из кладовки только осенью и зимой, когда не только за окном были снег, сырость и темнота, но и в квартире временами бывало холодно. Пуфик ставили на кухне рядом с батареей, и кот частенько полеживал там, подремывая. Глядя на такое его времяпрепровождение, даже Надежда ему завидовала. Не всегда, а вернувшись, к примеру, с улицы, где после вчерашнего мороза внезапно наступила оттепель, с неба полил ледяной дождь, и простуженные граждане, едва ли не ползком пробираясь по скользким тротуарам и безуспешно уворачиваясь от грязной и холодной воды, тоннами выливаемой на них из-под колес проезжающих машин, проклинали погоду и Петра Первого, которому втемяшилось в голову построить город на северном болоте.
Сейчас как раз похолодало, на небе висели свинцовые тучи, и разумеется, в ноябре не то чтобы не топили, но случались перебои. Так что Бейсик с утра устроился на пуфике. Надо сказать, что с возрастом кот хоть и стал несколько тяжеловат, но реакции не потерял, так что сумел вывернуться из-под Надежды, оставив на пуфике только хвост. А все знают, что, если наступить коту на хвост, он заорет благим матом не столько от боли, сколько от унижения.
Услышав из-под себя такой вопль, Надежда от страха подскочила на полметра в высоту, после чего плюхнулась уже на пол. Кот подобрал хвост и удрал из кухни, негодующе шипя.
– Дама, – послышался голос из выроненного телефона, – как вы себя чувствуете?
Очевидно, доктор своим тонким медицинским слухом уловил непорядок.
– Я – хорошо, – слабым голосом ответила Надежда Николаевна, с трудом взяв мобильник дрожащей рукой. – А как Мария?
Доктор успокоил ее, сказав, что опасности для жизни нет, но непременно нужно побыть в больнице пару дней, чтобы вывести из организма токсины.
– Ваша подруга молодец, сама заметила утечку, сумела открыть окно, а там уж и соседка подоспела…
Надежда осведомилась, когда можно будет Марию навестить, и доктор сказал, что навестить ее можно в любое время, он уж распорядится насчет пропуска.
Они сердечно распрощались, и Надежда Николаевна стала спешно собираться в больницу: сложила в пакет новую зубную щетку, мыло и полотенце, а также кое-что из белья. Раз увозили Машку в бессознательном состоянии, вряд ли ей кто-то собрал вещи. Еще она взяла чашку, ложку и чайные пакетики, пригодились и остатки вчерашнего печенья.
Решив, что соку и яблок она купит по дороге, Надежда выскочила из дома и побежала к станции метро.
Всю дорогу она думала, и мысли ее были неутешительны. С чего это вдруг Машка забыла выключить газ? Отвлеклась на работу? Но не до такой же степени она рассеянна. И что нужно сделать с плитой, чтобы напустить столько газа? Но покалывание в корнях волос говорило Надежде, что дело тут не в Машкиной рассеянности, все гораздо хуже.
В палате на шесть человек лежало всего трое. Пока, сказала сестра, завтра еще привезут. Машка уже махала Надежде с кровати у окна. Выглядела она не так плохо, как боялась Надежда. Бледная, конечно, и голос хриплый, а так…
– Надя, – заговорила она, – ты только не ругайся. Ты же не думаешь, что я дошла до того, чтобы устроить такое? Как будто мне не пятьдесят лет, а все сто!
Надежда Николаевна вовсе не собиралась ругаться – она не хотела напоминать подруге о несчастье, но, уверившись, что с головой у Машки все в порядке, приступила к допросу.
В процессе беседы выяснилось, что эта ненормальная писательница сама, собственными руками впустила злодея в квартиру. Надежда уже рот открыла, чтобы высказать все, что думает, но тут вспомнила, как ее обошли на кривой козе те две заразы, да еще и тортом в лицо запустили и в туалете заперли, и промолчала. Сама-то тоже хороша!
Машка подробно и красочно описывала, как очнулась от звонка будильника, как ползла на кухню едва живая, и Надежда Николаевна потихоньку наливалась яростью. Ведь это уже не шутки! Это вам не тортом в физиономию залепить, Машка ведь могла умереть, запросто задохнуться газом! А если еще кто-нибудь в дверь бы позвонил, то
