Таинственный противник - Кристи Агата
Твоя Тапенс».
Еще не дочитав этого вполне типичного для Таппенс послания, Томми завопил Альберту:
– Пакуй мой чемодан! Мы выезжаем.
– Есть, сэр! – послышался грохот каблуков. – Альберт метался между шкафом и чемоданом.
Холихед? Так, значит, все-таки… Томми был сбит с толку и медленно перечитал записку.
Над его головой продолжали грохотать сапоги. Внезапно до Альберта снизу донеслось:
– Альберт! Я идиот! Распакуй чемодан.
– Есть, сэр!
Томми задумчиво разгладил листок.
– Да, идиот! – произнес он негромко. – Но не я один. И теперь я знаю кто!
Глава 24
Джулиус делает ход
В роскошном номере «Клариджа» Краменин, развалившись на диване, диктовал секретарю фразы, изобилующие шипящими звуками, коими так богат русский язык.
Внезапно телефон рядом с секретарем замурлыкал, он снял трубку и, спросив, кто это, обернулся к своему патрону.
– Вас.
– Кто?
– Назвался мистером Джулиусом П. Херсхейммером.
– Херсхейммер… – задумчиво повторил Краменин. – Знакомая фамилия.
– Его отец был одним из стальных королей Америки, – объяснил секретарь, обязанностью которого было знать все. – У этого молодого человека за душой, наверное, не один десяток миллионов.
Краменин прищурился.
– Пойди поговори с ним, Иван. Узнай, что ему нужно.
Секретарь послушно вышел, бесшумно притворив за собой дверь. Он скоро вернулся.
– Отказывается что-либо объяснить. Говорит, что дело абсолютно личное, и что ему необходимо вас видеть.
– Не один десяток миллионов, – пробормотал Краменин. – Ведите его сюда, мой дорогой Иван.
Секретарь снова вышел и привел Джулиуса.
– Мосье Краменин? – резко спросил посетитель.
Русский наклонил голову, внимательно вглядываясь в него своими светлыми змеиными глазами.
– Рад с вами познакомиться, – сказал американец. – У меня к вам очень важное дело, которое я хотел бы обговорить с вами наедине. – И он выразительно посмотрел на секретаря.
– Мой секретарь, мосье Грибер. От него у меня нет секретов.
– Возможно. Но у меня есть, – заметил Джулиус сухо, – а потому буду весьма обязан, если вы прикажете ему убраться.
– Иван, – мягко сказал русский, – уважь гостя, побудь в соседней комнате.
– Никаких соседних комнат! – перебил Джулиус. – Знаю я номера в таких отелях! Я должен быть уверен, что нас никто не услышит. Пошлите его в лавочку купить фунтик орехов.
Манеры американца не слишком понравились Краменину, но он сгорал от любопытства.
– А ваше дело займет много времени?
– Если оно вас заинтересует – возможно, и всю ночь.
– Ну, хорошо. Иван, ты мне больше сегодня не понадобишься. Сходи в театр, немножко развлечешься.
– Благодарю вас, ваше превосходительство.
Секретарь с поклоном удалился.
Джулиус, стоя у двери, провожал его взглядом. И наконец с удовлетворенным вздохом закрыл дверь.
– Ну, а теперь, мистер Херсхейммер, вы удовлетворены? Можете излагать свое дело.
– Это я сейчас, – начал Джулиус, растягивая слова. – Руки вверх, или я стреляю, – докончил он совсем другим тоном.
Секунду Краменин тупо смотрел на дуло пистолета, потом почти с комической торопливостью вскинул руки над головой. За эту секунду Джулиус успел оценить его: Краменин был жалким трусом, так что больших хлопот с ним не предвиделось.
– Это насилие! – истерически взвизгнул русский. – Насилие! Вы хотите меня убить?
– Нет, если вы не будете так вопить. И не подбирайтесь к звонку. Так-то оно лучше.
– Что вам надо? Не торопитесь! Не забывайте, я очень нужен моей стране. Моя жизнь мне не принадлежит. Возможно, меня очернили…
– В таком случае, – сказал Джулиус, – тот, кто вас продырявит и, стало быть, впустит в вас немножко света, окажет человечеству хорошую услугу. Но не беспокойтесь, убивать вас я пока не собираюсь. Конечно, если вы будете себя разумно вести.
Русский съежился под его угрожающим взглядом и облизнул пересохшие губы.
– Чего вы хотите? Денег?
– Нет. Мне нужна Джейн Финн.
– Джейн Финн?.. Я… В первый раз о ней слышу.
– Врете! Вы прекрасно знаете, о ком я говорю.
– Говорю вам, я никогда о ней не слышал.
– Вот и я говорю, – подхватил Джулиус, – что Малышу Вилли не терпится рявкнуть как следует.
Русский мигом сник.
– Вы не посмеете…
– Еще как посмею, старина!
Его тон, видимо, убедил Краменина, и он нехотя выдавил:
– Ну, предположим, я знаю, о ком вВы говорите. Дальше что?
– Дальше вы мне прямо сейчас скажете, где ее можно найти.
Краменин мотнул головой.
– Не могу.
– Это почему же?
– Вы просите невозможного.
– Боитесь, а? Кого бы это? Мистера Брауна? А, задергались! Значит, он все-таки существует? До сих пор я в этом сомневался. Это же надо! Так трястись при одном упоминании о нем!
– Я его видел, – медленно произнес русский. – Разговаривал с ним. Но что это он, я узнал позже. Совсем не похож на лидера. Так, человек из толпы. Если я встречу его снова, то не узнаю. Кто он на самом деле, мне неизвестно, но в одном я твердо уверен: это страшный человек.
– Но он же ничего не узнает! – возразил Джулиус.
– От него ничего не скроешь, и его месть мгновенна. Даже я – Краменин! – не могу рассчитывать на снисхождение.
– Значит, вы отказываетесь выполнить мою просьбу?
– Вы просите невозможного.
– Жаль. Вам не повезло! Лично вам, – посмеиваясь, сказал Джулиус. – Но миру в целом – скорее, наоборот! – Он поднял пистолет.
– Стойте! – взвизгнул русский. – Неужели вы и правда хотите меня застрелить?
– Чистая правда. Как я слышал, вы, революционеры, человеческую жизнь ни во что не ставите. Однако, когда речь зашла о вашей собственной – вон как вы запели! Что ж, я дал вам шанс спасти вашу грязную шкуру – вы от него отказались.
– Но они меня убьют!
– Я же сказал, – ласково прожурчал Джулиус, – решать вам. Я могу только предупредить: Малыш Вилли бьет без промаха, и на вашем месте я бы выбрал мистера Брауна. Все-таки шанс.
– Если вы меня убьете, вас повесят, – не очень уверенно заявил русский.
– И не надейтесь, приятель. Вы забыли про доллары. Орава адвокатов засучит рукава, подыщет каких-нибудь знаменитостей от медицины, и те мигом установят, что у меня временное помрачение ума. Полгодика отдохну в тихом санатории, мое здоровье пойдет на поправку, доктора объявят, что кризис миновал и больной снова в здравом уме. Для малыша Джулиуса все кончится о'кей. Я готов стерпеть несколько месяцев врачебного надзора ради того, чтобы избавить мир от вас. Не надо тешить себя мыслью, будто по вашей милости меня повесят.
Русский ему поверил. Сам нечистый на руку, он знал, чего можно добиться с помощью денег. Ему доводилось читать отчеты об американских судах над убийцами, вполне в духе картины, нарисованной Джулиусом. Он сам покупал и продавал правосудие. У этого мускулистого американца, гнусненько растягивающего слова, на руках были все козыри.
– Считаю до пяти, – сказал Джулиус. – Если на цифре четыре вы еще не одумаетесь, то вам не придется больше бояться мистера Брауна. Он, возможно, пришлет цветы на похороны, но их аромата вы уже не почувствуете. Приготовились? Начинаю. Раз… два… три… четыре…
Русский взвизгнул:
– Не стреляйте! Я все скажу, все что хотите!
Джулиус опустил револьвер.
– Я так и знал, что вы образумитесь. Где она?
– В Гейт-хаусе, в Кенте. Дом называется Астли-Прайерс.
– Ее держат взаперти?
– Ей не позволяют выходить из дома. Хотя это только предосторожность. Дуреха потеряла память, чтобы ее черт побрал!
– Какая досада! Для вас и ваших приятелей! Не так ли? Ну, а другая девушка, которую вы изловили хитростью неделю назад?
– Она тоже там, – угрюмо признался русский.
– Вот и славно, – сказал Джулиус. – Как все складно получается! И ночь-то сегодня какая – как раз для прогулки!
