Мелодия убийства - Анна Васильевна Дубчак
– А сама она у нее денег не занимала?
– Нет. И не потому, что ей они были не нужны. Просто Валентина Ивановна сама ей подкидывала деньжат. Она же была женщина одинокая, а денег у нее было много. Кажется, ей от мужа досталось большое наследство. Так вот, Надя говорила, что, вполне возможно, Васильева завещает все ей, Наде. У них на самом деле были доверительные, теплые отношения. Та относилась к ней как к дочери. И вдруг происходит это… Просто бомба! Убийство! Несчастную женщину сбросили с шестого этажа собственной квартиры! И кто? Олег! Видимо, столько уже задолжал, что понял – не сможет отдать. Пытался замаскировать это под несчастный случай, типа Васильева мыла окно и выпала случайно… Но кто ему поверит-то? Все знали, что она никаких окон мыть не может, что у нее для этого есть приходящая домработница. Потом еще нашлись свидетели, которые подтвердили, что видели его в окне… Я точно не знаю, конечно. Но вот после этого убийства, когда Олега посадили, а Валентину Ивановну похоронили, Надя и решила уехать из Тамбова.
– А почему она жила на квартире? Разве ей ничего не осталось от родителей?
– Насколько я знаю, у нее была только мама, и та, как я подозреваю, пьющая, Надя не рассказывала о ней и только злилась на нее, говоря, что это по ее вине они остались без квартиры. Скорее всего, мать пропила квартиру, а потом умерла от пьянки. Быть может, поэтому тема денег всегда так остро стояла, Надя больше всего боялась остаться неплатежеспособной, ведь тогда она не сможет платить за квартиру… Это же травма, понимаете? Возможно, она пыталась накопить на собственное жилье, но не представляю, как бы это у нее получилось, останься она в Тамбове. И, полагаю, поэтому она так и вцепилась в эту Васильеву, что надеялась, что та отпишет ей квартиру.
– И вот она переезжает в Москву…
– Да, она позвонила мне, рассказала, что произошло, и сказала, что хочет уехать, что она уже сменила имя, фамилию… Я, конечно, была в шоке. И чтобы поддержать ее, сказала, чтобы она приезжала, что я поселю ее в одну из своих двух квартир, доставшихся мне от родственников, и что первые полгода даже не буду с нее брать плату. Ну, пока она не устроится на работу. Я знала, что она работящая, что рано или поздно устроится и начнет зарабатывать. Да хоть в той же клининговой компании. Но все получилось просто чудесно!
И тут Лариса заплакала, вспоминая, вероятно, события того времени.
– Она попробовала себя в одной конторе по продаже недвижимости. И знаете, у нее сразу все получилось. Оказалось, что у нее просто дар втюхивать людям проблемные квартиры. Но это поначалу, а потом-то у нее появились и другие клиенты, другая недвижимость, она едва успевала заключать сделки! Мой муж помогал ей вначале и с клиентурой, и поднатаскал в документах… так все и пошло. И поскольку она стала хорошо зарабатывать, я предложила ей выкупить квартиру, в которой она проживала. Вот просто хотела ей помочь. Хотя, если бы не я, она нашла бы тоже неплохой вариант. Но понимаете, в чем дело? Мне просто повезло: и с квартирами этими московскими, и, безусловно, с мужем. И я подумала, раз уж Бог так помогает мне, то почему бы мне тоже не сделать доброе дело? Вот так все и случилось.
– А что с личной жизнью Нади?
– Она встречалась со своим коллегой, тоже риелтором, его звали Матвей. Он хороший парень, любит вроде бы ее, но женат и, насколько я понимаю, не собирается разводиться.
– Как вы думаете, кто мог пожелать смерти вашей подруге?
– Всю ночь думала об этом, с тех пор как Таня мне позвонила и сообщила об этом страшном убийстве. Понятия не имею. Мы с ней в последнее время редко виделись, все больше перезванивались. Она говорила о своих делах, хвалилась сделками, иногда какие-то смешные истории рассказывала, но вот по ее голосу я чувствовала, что она грустит, что несчастлива. Что теперь, когда у нее есть и квартира, и в деньгах она как бы не нуждается, и мужчина у нее есть, но все равно ей чего-то не хватает…
– Семьи, надо полагать, – предположила Тоня. – Вы же сами сказали, что она понимала, что Матвей не разведется с женой.
– Думаю, да. Но вот за что ее убивать? Зная ее характер, ее гибкость и умение приспосабливаться, мне кажется, что дело вовсе и не в ней. Если, к примеру, она перебила у кого-то сделку, то с ней всегда можно было договориться. Вернее, она была способна найти компромисс, она всегда старалась сгладить назревающий конфликт. Понимаете, о чем я? То есть, если предположить, что ее убил какой-нибудь риелтор-конкурент… Короче, я это отмела сразу. За это не убивают. Потом – жена этого Матвея. Вот здесь уже теплее. Убийство из ревности – это тема. Женщины, охваченные этим жгучим чувством, вполне способны на убийство. Надеюсь, ее уже допросили…
– Да, конечно, – стараясь, чтобы голос звучал увереннее, произнесла Тоня, хотя на самом деле была, конечно, не в курсе.
– Таня сказала, что ее убили в саду за городом, куда она приехала, чтобы оформить сделку, это так?
– Вы извините, но я не могу рассказывать все подробности, – ушла от ответа Тоня. – А она рассказывала вам что-нибудь еще об Олеге Сторожеве?
– Да. Он отсидел семь лет, и она первое время почему-то волновалась, представляя себе, что он заявится к ней. И окончательно успокоилась, когда узнала, что он умер. Вышел и умер, вернее, его сбила машина. Я даже помню, когда это было – в две тысячи четырнадцатом году.
– Вы сказали – успокоилась? Но почему? Чего она боялась?
– Ну как же! Он же залез в долги из-за нее, получается, и тетку эту сбросил из окна тоже из-за этих проклятых денег, ну и сел. Она очень боялась, что он придет к ней и захочет отношений.
– Они так и не встретились?
– Нет. Она же уже давно проживала в Москве, у нее была другая жизнь. Это поначалу переживала, чувствовала свою вину.
– Спасибо вам, вы очень нам помогли, –
