За грехи отцов - Анна Викторовна Томенчук
Как он восхищался Лоран! Ее тонкой грацией, ее гибким телом, ее чистотой, которую редко можно встретить у девятнадцатилетней девушки, особенно если эта девушка – балерина. Дитя искусства. Все время на виду. Он наблюдал за ней долго. Слишком долго. Пока не узнал, что она сходит с ума от депрессии и сидит на препаратах.
Воспоминания передернули его с ног до головы. Даже в глазах потемнело. Он положил руку в перчатке на ближайшее бревно и прикрыл глаза. Лоран, спи спокойно. Больше никакой боли и никакого насилия. Тот, кто издевался над тобой, горит в аду. А ты приняла мученическую смерть.
А я принял на себя грех. Ради тебя, Лоран.
Он открыл глаза. Когда мучитель уничтожал жизнь и психику его сестры, он ничего не мог сделать. Но сейчас он может сделать достаточно для того, чтобы поставить вопрос ребром. Чуть больше усердия! Чуть больше смекалки и изворотливости!
Он вернулся в свой серый старый пикап, стянул с головы мокрую от дождя шапку и бросил на переднее сиденье. На этой машине в городе он не передвигался. Но здесь, на бездорожье, только она могла закрыть все его цели. Сам пикап был полностью скрыт от лишних глаз. Большой багажник укрыт тентом. Неделю назад именно на ней он привез очередного мучителя, который сейчас сидел в подвале и ждал часа избавления от боли и самой жизни. Но что такое неделя или две мучений по сравнению с годами издевательств над невинной душой?
Мужчина улыбнулся. Ему не нравилось причинять боль. Но он должен был. Только это называется справедливостью. Это вина общества в том, что он должен был принять и принял на себя чужие грехи. Но как еще достучаться до людей?
Лоран и этого ублюдка Преттингса он поймал с разницей в несколько дней. Лоран убежала из дома, и пришлось повозиться, чтобы обнаружить, где она пряталась. А Преттингс не скрывался. Преттингса он перехватил на одной из уединенных парковок возле открытых строительных рынков. Было поздно, шел дождь. Никаких камер и освещения. Когда он привез сюда Лоран и объяснил, кто он и зачем все это делает, она расплакалась. Потом схватила его за руки и сказала, что благодарна.
Джим тогда еще был жив. Он видел, во что ее превратил. И не раскаивался. Измученный голодом, этот ублюдок заявил, что ни о чем не жалеет, а она должна знать свое место и благодарить, что он не рассказал ее матери, что девицей она не была.
Кажется, он тогда вышел из себя. Он уложил Лоран на стол, поцеловал ее в лоб и сделал инъекцию. А потом долго занимался насильником. Так долго, что устал. Идея с раскаивающимся священником пришла тогда. Он не сказал нужных слов при жизни. Но после смерти будет говорить их вечно.
Он включил радио, вывернул печку на максимум и замер, наблюдая за тем, как постепенно очищается запотевшее лобовое стекло.
Он готовился путем проб и ошибок несколько лет и понимал, что у него мало времени. Когда объявили, что расследование возглавит детектив Грин, он понял, что времени меньше, чем рассчитывал изначально. Он блестяще провел первую операцию. Но в тот же день подобрал следующего мучителя. Падчерица пока еще ходила по своим маршрутам и делала вид, что живет своей жизнью, хотя ее отняли уже очень, очень давно. Но сегодня все изменится. Он заберет ее. И все повторится. Работать четко и слаженно даже тогда, когда ты полжизни потратил на изучение действий полиции и, кажется, все предусмотрел, сложно. Слишком высоки ставки, слишком высокая скорость. Он стащил перчатку с правой руки и нервно провел пальцами по лбу, на котором выступила испарина. Полиция дала ему эту неделю. Но какая гарантия, что будет еще одна? Или еще одна?
Планирование. Он должен справиться.
Мужчина оглянулся на бревна. К сожалению, все их использовать он не сможет. Но одно пригодится уже через восемь часов. Он снизил интенсивность работы печки и вырулил с относительно ровного клочка земли, который считал парковкой. Традиционно уехал в сторону леса, потом сделал круг по полю, повернул к деревне, которая располагалась в пяти километрах, обогнул ее по широкой дуге и, пробравшись через бездорожье, выбрался на хорошую асфальтированную дорогу. В двадцати километрах его ждала легковая машина. Пикап можно будет оставить на территории заброшенного военного завода. И вернуться в город. За ней.
Он поймал нужную волну и прибавил звук.
– …нем шоу Ангелы Сарс, – бодро заговорили динамики. – Дорогие друзья, вам крупно повезло, а я вообще не верю своему счастью. В прошлый раз мы беседовали с агентом ФБР, и он дал свой взгляд на портрет Инквизитора. – Мужчина невольно улыбнулся, прозвище ему нравилось. В какой-то мере оно соответствовало замыслу. Только охотился он не на ведьм, а на демонов. – Но сегодня у нас в гостях сам доктор Марк Карлин! Он участвует в расследовании и согласился с нами пообщаться, чего не делал никогда.
От неожиданности мужчина ударил по тормозам, и в него чуть не въехала красная легковушка. Оглушительный сигнал, машинка перестроилась, объехала его по дуге. Кто-то в окне махал руками, но он не слушал. Карлин! Интересно, насколько близко подберется он. И готова ли полиция раскрыть его замысел? Боже, пусть это будет так! Пусть Карлин говорит! Пусть все об этом услышат!
– Добрый вечер, Треверберг! – Профайлер говорил спокойно, ровным и поставленным голосом опытного педагога и спикера. – Да, Ангела, спасибо за приглашение. Мы посоветовались и решили, что раз уж твой интерес к этому делу так высок…
– Мой, доктор Карлин? – рассмеялась она. – Интерес всего города. – Ее голос резко посерьезнел. – Кто-то опять убивает. Одна-две серии в год – это чудовищно само по себе. Но то, что произошло сейчас – это оживший кошмар. Успокойте нас, доктор Карлин. Скажите, что вы знаете, кто он. Или хотя бы подозреваете.
– Я расскажу все, – неожиданно подтвердил профайлер.
– Давай, давай, – прошептал мужчина, восстанавливая крейсерскую скорость.
– Дорогие слушатели, не переключайтесь. После короткой рекламы сам доктор Марк Карлин ответит на все наши вопросы. И наконец-то мы узнаем правду об Инквизиторе!
– Твою мать. Задолбали со своей рекламой. Но зато весь город сидит и слушает этот бред.
Он сделал
