Каратель - Роман Феликсович Путилов
Парни с собаками выгрузились. Погонщики пошли получать инструктаж от майора, а собаки, дружно и яростно, обгавкали Демона, которого я, чтобы не было драки, запер в «УАЗе», под неодобрительным взглядом водителя. Когда улеглась суета, завал разобрали и пара пастухов стала пинками выгонять глупых овец из объеденного и загаженного оврага. Овцам не дали застрять в кустах и разбежаться по зарослям, а с трудом, но все-таки выгнали на равнину, после чего, неторопливо погнали в сторону Улуса. За цепочкой людей и собаками, заставляющих овец двигаться в нужном направлении, неторопливо пылил грузовой «газон». Убедившись, что стадо, медленно, но без эксцессов, двигаться в нужную сторону, майор удовлетворенно потянулся и полез в машину:
— Все, садитесь, поехали домой.
-А осматривать место перестрелки не будем? — мне этого не хотелось, но вопрос я должен был задать.
— Вот привыкли вы русские все осматривать— досматривать, одни бумажки на уме. Что там смотреть?
— Что положено. Гильзы там, имущество грабителей. Я почти две обоймы патронов расстрелял, мне их списать надо….
— Гильзы и гильзы, что их смотреть. Здесь много где гильзы валяются. Ты же не убил никого?
Я помотал головой.
— Вот. А остальное что осматривать? Сейчас приедем, я тебе упаковку патронов дам, только поехали быстрее.
Уже в темноте, подъезжая к городу, я вспомнил, что меня гложет, не давая расслабится. Я тронул плечо майора. Он, похоже задремал, потому что сильно вздрогнул и зло обернулся на меня.
— Товарищ майор, я вам забыл сказать. Похоже пенсионеров в Улусе тоже подстреленные мной парни порезали.
— Слушай…да, Паша, я же сказал, на медаль я представление напишу, что ты никак успокоится не можешь…
— Да вы меня дослушайте. Я с потерпевшей в больнице разговаривал (взгляд начальника милиции стал очень душным, если бы не овцы, он бы мне объяснил последствия засовывания младшим начальственным составом любопытного носа вне рамок их компетенции, но овцы мешали майору быть со мной откровенным). Она сказала, что у одного из нападавших был тонкий красный пояс. У раненого, когда он на корточках стоял, из-под брюк полоска красных трусов вылезла. Может женщина эти трусы видела.
— Ладно, проверим, отработаем…— майор, видно, хотел что-то еще сказать, но только сердито отвернулся.
Ни тел, ни тягача на шоссе мы уже не нашли, наверное, следственно-оперативная группа осмотр места происшествия уже закончила. В конце пути нам встретилась группа из шести конных пастухов, которые не торопясь, вдоль дороги, ехали в направлении, откуда мы прибыли. Наверное, ехала смена пешим пастухам, что гнали овечек в Улус. «КАМАЗ» Бориса черным китом заполнил почти всю стоянку возле милиции, мой покалеченный мотоцикл был выгружен и стоял у входа. Майор, на бегу попрощался со мной, и исчез в недрах отдела. Водитель, убежавший вместе с начальником, через пять минут вернулся, сунув мне в руку картонный квадратик упаковки «макаровских» патронов, затем молча довез до зоны. Демон, всхлипывая от наслаждения и роняя тягучую слюну, в одно мгновение сожрал бачок каши с мясом и упал на пол вольера в ту же секунду, как вошел в него. В нашем расположении все спали. Я тихонько сунул свой рюкзак поглубже, под кровать и не раздеваясь, упал на, по-уставному застеленную одеялом, койку. Заснул я еще в падении, чтобы через секунду открыть глаза от злого удара в плечо.
Через окна в помещение проникал серый рассвет, а надо мной склонились недобрые лица моих коллег.
— Ты, Паша, скажи нам, где ты был? — Пахом, было видно, сдерживался из последних сил, чтобы не дать мне в глаз: — Мы тебя, сучонка, вчера, по городу, пол дня искали. Сегодня уже вертолет должен прилететь и начальство из московской группы, что бы тебя искать.
Я должен был испугаться, что сейчас отхвачу от своих, очень сердитых, товарищей, но сил бояться не было, адреналин прятался где-то в глубине организма, хотелось только смежить веки и пусть весь мир подождет.
— Блин, Пахом, дайте кофе, а то усну. Я не виноват, сообщить о себе не мог.
— Да ты совсем охуел — меня встряхнули, но я болтался как плюшевый заяц, сил отвечать или вырываться не было.
— Дайте двойной кофе, и я все расскажу. Если потом скажете, что я не прав, можете меня отпиздить. А пока кофе и не давайте мне уснуть.
Через пару минут мне сунули в руку большую кружку с обжигающей черной жидкостью, дали сделать пару глотков дегтярного и горького напитка, после чего потребовали говорить.
— Короче, овцы не простые, а личное имущество кого-то из местных начальников. Поэтому, майор сказал, что напишет представление на медаль и прокурорских приструнит — наполненный кофе под самое горло и открывший глаза полностью, закончил я свой рассказ в полной тишине.
— Все, Паша, мы все поняли, давай спи — у меня осторожно вынули из ладоней опустевшую кружку, в несколько рук подняли, сняли мою грязную и вонючую одежду и, легонько толкнув в плечо, отправили на простынь, накрыв сверху одеялом. Секунду назад казалось, что от кислого вкуса черного кофе во рту и попавшего в кровь кофеина, я не усну, но больше я не успел подумать ни о чем, уснул, спокойно и без сновидений.
Вертолет на мои поиски, конечно, не прислали, но два полковника, один в милицейской, а второй «зеленый», по мою душу прибыли, поэтому меня растолкали около двух часов дня, с применением физической силы, заставив перебирать гудящие ноги, загнали под холодный душ в солдатской бане, и через полчаса, чистый и одетый по форме, я предстал перед московскими гостями. Мой доклад господа-товарищи полковники выслушали с каменными лицами, задали пару заковыристых вопросов, которые говорили, что материалы дела они изучили, а затем, как будто, отработав какую-то обязательную программу, заулыбались, сменив температуру разговора на более душевную.
— Вы, товарищ сержант, не напрягайтесь особо. Прокуратура к вам претензий иметь не будет. Водитель этот, Борис, да, Борис, ваши слова подтвердил полностью. Парни эти были в разработке КГБ, но ушли из-под контроля. Да и похоже, к убийству в поселке они отношение имеют. Местные опера того что в больнице лежит, на это раскрутили, он и поплыл. Конечно, валит все на покойников, говорит, что сам в стороне стоял. Так что, все будет нормально. Давай, отдыхай, а завтра на службу. Вам
