Черное и Белое - Жанна Раскита
– Саша… – говорит он.
Я зажмурилась. Нет! Я не верю! Ничего не произошло… Он жив… конечно. Он не может умереть.
Я открываю глаза.
– Вам нужно поесть, – сестра подставляет мне поднос с едой.
Поесть? Зачем? Чтобы сердце забилось чаще, а кровь разгорелась? Нет.
Я закрываю глаза.
Я снова чувствую чье-то присутствие.
Это не Олег.
Я смотрю на гостя. Мама поспешно подсаживается на кровать.
– Саша, мне так жаль… – шепчет она, – мне очень жаль…
Мама гладит мои волосы, вдруг склоняется ко мне и обнимает, приподнимает с подушки, и запрокидывает себе на грудь. Я оказываюсь в кольце ее рук, как когда-то в детстве. Мама начинает покачивать меня на руках и что-то тихо напевать. Мою детскую песню. Мамина кофта, куда уткнулось мое лицо, стала влажной. Мои слезы?
Я открываю глаза. Его нет. Он погиб. Я одна. За окном тихо и пасмурно.
Идет дождь?
Я смотрю на себя. В руке катетер, стойка с капельницей.
Палата заставлена цветами.
Какой сегодня день?
Дверь скрипнула. В палату вошел мужчина с цветами. Кто это? Теперь пришли и за мной?
В палату входит медсестра, и загадочно улыбаясь, забирает букет у гостя. Я его узнаю. Смирнов.
– Вы проснулись? Доброе утро! У вас сегодня гость, – сообщила девушка наполняя вазу водой.
Смирнов сел на стул и взглянул на меня. Я встретила его взгляд и выдержала. Он попытался сжать мою ладонь, но я не позволила.
– Саша…
– Ты доволен?
Медсестра удивленно оглянулась при звуках моего скрипучего голоса.
– Саша…
– Его нет. Он погиб. Теперь тебе спокойнее?!
– Прекрати пожалуйста.
– Ты ведь так хотел этого. Чтобы он исчез. Теперь его нет…
– Госпожа Теряева, – вмешалась настороженно сестра.
Его фамилия, словно пощечина, отрезвила меня. Я взглянула на майора.
– Что ты теперь думаешь об убийстве Мазурина и том фото?
Смирнов взглянул на сестру и та деликатно исчезла.
– Теперь все… в другом свете, – тяжело признался он.
– А если я скажу, что знаю, кто убил моего мужа, его первую жену, Мазуриных, Диму и Остроухова? Ты мне поверишь?
Смирнов смотрел на меня так, как подобает смотреть на психически больных людей. Что ж, это и понятно. Именно такая я и есть.
– Почему теперь? Он запрещал?…
Я уничтожающе взглянула на Смирнова.
– Потому что теперь ты не сможешь ни в чем обвинить его…
Мне было больно. Невыносимо больно говорить, а назвать его имя вообще не представлялось возможным.
– Саша… – заметив мое состояние, Смирнов, шагнул, было ко мне.
Я остановила его жестом.
– Ты был прав… Мазурин жив, – не глядя на гостя, призналась я.
– Ты видела его?
– Нет… он не хотел, что бы Мазурин видел меня.
– «Он» – это твой муж?
Я кивнула.
– Он преследовал нас, когда мы возвращались из Сочи…
– Кто убил Остроухова?
– Филипп помогал Мазурину…
Смирнов медленно кивнул.
– Все началось из-за сплетни, – пробормотала я, вспоминая, погружаясь в пучину болезненных воспоминаний, – Меня сразу прозвали любовницей Теряева… и на меня тут же стали наезжать машины, исчезать лифты… подсыпать в коктейли снотворное…
Смирнов молчал, за что я была ему очень благодарна. Он позволил рассказать, все, что я считала нужным.
– Я жила в ожидании его возвращения. И когда мою машину разбили, я не удивилась.... Нашу тайну раскрыли… Возможно, если бы Мазурин знал, что мы женаты раньше, постарался, и дождался, пока я сяду в машину… А может так и задумывалось, просто у него все пошло не так?
– Саша, что ты говоришь?..
– Я говорю, что если он снова ошибся, он должен быть, очень зол…
Когда я высказала вслух свое предположение, я вдруг поняла, что наверняка, права. Я – новая преграда между Мазуриным и его деньгами. Меня это пугает? Вряд ли. Я не боюсь умереть. Но прежде чем умру, я приложу все усилия, чтобы Мазурин не получил ни копейки....
Смирнов внимательно за мной наблюдал.
– Тебе понадобиться охрана, – наконец, сказал он.
Жить под охраной я почти привыкла.
– Мне понадобятся верные люди.
40
Я проснулась рано. Солнце еще не проснулось, а мне не спится.
Какое сегодня число?
В палату вошла новая медсестра. Прежде я ее не видела. Девушка мне приветливо улыбнулась, и поставила на прикроватную тумбочку небольшой поднос, накрытый марлей.
– Доброе утро, – сказала она, – готовы к укольчику?
Я взглянула на медсестру.
Та откинула марлю и взяла готовый, наполненный шприц.
– А где Светлана? – спросила я, кажется ту сестру зовут именно так.
Девушка на секунду замерла, отчего я насторожилась.
– У нее выходной… сегодня, – наконец отозвалась медсестра и склонилась к моей руке.
– Что вы мне колите? – подозрительно спросила я, одернув руку.
Мне отчетливо вспомнилось, что прежняя медсестра всегда вскрывала ампулу с лекарством при мне. Почему же новенькая не сделала так же сегодня?
– Успокоительное, – отозвалась медсестра и решительно потянулась ко мне.
Я резко отшатнулась.
– Принесите ампулу и наберите лекарство при мне! – потребовала я.
Девушка сменилась в лице.
– Вы мне не доверяете? – она казалась оскорбленной.
Мне стало очень неловко, но я подавила это чувство.
– Почему я должна вам доверять? – сварливо осведомилась я, – Вижу вас впервые в жизни.
Медсестра порывисто вернула шприц на поднос, забрала его и покинула мою палату, едва не хлопнув дверью.
Может у меня паранойя? Зачем я обидела девушку? Она ведь ни в чем не виновата, всему виной только я. Я сама.
– Доброе утро, Александра Юрьевна! – в мою палату вошел врач с утренним обходом, – Как чувствуете себя?
– Хорошо.... Карен Аванесович, а как зовут ту девушку, что Свету подменяет?
Доктор вскинул густые кустистые брови.
– Нет, что вы. Света работает по графику, и придет к вам сразу после обхода. К вам кто-то приходил?
Да. Кто ко мне приходил? А приходил ли? Или мне приснилось?
– Нет, все в порядке… Никто не приходил…
Доктор подозрительно нахмурился.
– Майор Смирнов еще не прислал охрану? – спросила я.
Карен Аванесович отрицательно покачал головой.
– Мы все головой отвечаем за вашу безопасность, Александра Юрьевна. Жалобы есть?
– Нет.
– Ну и славно. Думаю, завтра вас можно будет выписать. Вы как на это смотрите?
Вернуться в жизнь? В пустую квартиру?
– Не думаю, что готова…
– Но ведь вам придется покинуть нас. Рано или поздно, – доктор улыбнулся, подмигнул, и вышел.
За ним закрылась дверь.
Главное успеть достать Мазурина до того, как он придет за мной…
40
Мне не спалось. Мысли сводили с ума. Плакать не могла. Я ворочалась в больничной койке, беспокойно ожидая утра.
Все отделение спало.
Мимо палат, по коридору, хихикая прошли медсестры. Ночной чай?
Я повернулась на другой бок.
Сегодня Света ко мне так и не пришла. И та таинственная девушка тоже не вернулась. Наверное без укола мне совсем не спиться…
Дверь в мою палату открылась.
Я скорее почувствовала, чем увидела.
Заметив, что я не сплю, гостья мне улыбнулась.
– Время вечернего укола, – сообщила она, зажигая свет в палате.
Вечернего? Настенные часы показывали полтретьего утра.
Девушка посмела вернуться? Конечно, ведь мои слова всерьез никто не воспринимает. Я ведь в клинике для душевно больных.
Я затравленно взглянула на медсестру и протянула ей руку, сгибом вперед.
– Уколите мне снотворное поскорее.
Сестра мне добродушно улыбнулась и подсела на стуле, ко мне поближе.
Ее поднос, как и утром, был укрыт марлей.
Девушка осторожно откинула
