Юрий Гаврюченков - Пожиратели гашиша
Поскольку похититель обещал поддерживать связь ло домашнему телефону Ладыгина, весь отряд, за исключением Гоггенскнехта, перебрался к Альберту Николаевичу. Большая четырехкомнатная квартира, в которой не находила себе места почерневшая от горя супруга гендиректора, на время превратилась в оперативный контртеррористический штаб. Тамплиеры сидели в гостиной и ожидали звонка. Все они были крайне раздражены действиями вымогателей и горели желанием расправиться с этими выродками.
— Зверье! — выругался Басаргин, глубоко затягиваясь сигаретой.
Выросший в Караганде, в дворовой шайке таких же, как он, детей ссыльных и зэков, Басурман с малых лет впитал понятия и установки блатного мира, а они запрещали переносить разборки на членов семьи. Столкнувшись с выходкой «отморозков», он кипел от злобы, облегчая душу отборными матюгами.
— Мы их накажем, — поддакнул Костас. Он тоже был из Казахстана — внук спецпереселенцев сухумской греческой диаспоры. С детства воспитанный в ненависти к лютой беспределыцине, Купидон был склонен к применению самых крайних мер.
Его прервала пронзительная трель телефона.
— Раз, два… взяли! — скомандовал Истребитель, одновременно с Альбертом Николаевичем снимая трубку параллельного телефона, чтобы щелчок не вспугнул похитителя.
— Слушаю, Ладыгин.
Сидевшие в комнате затаили дыхание.
— Узналь меня? — послышался гнусавый среднеазиатский баритон.
— Узнал.
— Деньги нашель?
— Еще нет, еще не все, — зачастил Альберт Николаевич, — но я найду, обязательно найду.
— Когда соберешь всю сюмму, а?
— Скоро, буквально через день-два… Я сразу не могу собрать, друзей надо обзвонить, понимаете, юридически оформить. Ту же квартиру заложить, а это требует времени.
— Ты сматри, дрюзей своих фильтруй. Если кто догадается, твой девочка сразу женыцина станет, поняль, да?
У Ладыгина перехватило дыхание.
— Я никому ничего не говорю, — наконец нашелся он — дал знать опыт деловых переговоров. — Как вы могли такое подумать, я же не враг своему ребенку!
— Мы тоже не враг. Мы друг, да. Ты деньги ищи, ладно? Найдешь, сразу ее отпустим.
— Я все понял, — выдавил Ладыгин.
— Я еще позвоню.
— Дайте с ней поговорить…
Послышались сигналы отбоя.
Истребитель слушал переговоры, держа трубку микрофоном вверх, чтобы не выдавать себя дыханием. О содержании разговора друзья догадывались по его лицу, медленно багровевшему от гнева.
— Вот сволочь, зверье поганое! — выругался Басаргин, когда Истребитель пересказал услышанное. Хотя его мать была, по карагандинским понятиям, «зверухой», то есть коренной казашкой, отец Басаргина был русским, и русским же в своем микрорайоне считался его сын. Тому, кто сомневался, Василий убедительно доказывал «языком жестов», и за это его уважали. С тех пор основным аргументом в споре для него стал кулак.
Истребитель не суетился. Переписав с АОНа номер звонившего, он открыл записную книжку на букву «С» и связался с бывшим своим однокашником, ныне заправляющим частным детективным агентством «Сателлит». Степан Сальников, проработавший пять лет в уголовном розыске, был в конечном итоге выгнан за пьянки и длинный язык, но розыскной деятельности не оставил, а развернул собственное дело, приобретя лицензию и открыв небольшую контору, где кроме него штат составляли бухгалтер и его жена, исполнявшая обязанности секретаря. Степан был, естественно, в офисе, поскольку тот располагался у него на дому.
— Привет, Сальник, — сказал Истребитель. — Мне надо телефончик пробить, и, кроме того, копни у себя в картотеке, на случай если что-то по этому адресу есть.
— Сделаем, — без колебаний согласился Степан. Он знал, что товарищ занимается какой-то тайной деятельностью, но, поскольку Истребитель его не раз выручал, помогать ему сам Бог велел, а Степан был человек верующий. Тебе когда надо?
— Чем скорее — тем лучше.
— Ноу проблема.
Знакомых у Степана, любителя подзаложить за воротник, было в РУВД более чем достаточно, поэтому выяснить текущий пароль для получения информации из Центрального адресного бюро не составляло труда. Вскоре он отзвонился Истребителю на «джи-эс-эмку».
— Готово, — сообщил он. — Колпино, Заречная улица, дом девять. Катырбеков Искандер Надирович.
— А квартира?
— Нет никакой квартиры. Особняк, наверное.
— Еще что узнал? Проходит он у тебя где-нибудь?
— Нет, — сказал Сальников. — Не успел нагрешить. Да он и прописался недавно, полугода не прошло.
— Ясно, — сказал Истребитель. — Спасибо. За мной пузырь.
— Ноу проблемз, — ответствовал детектив.
Истребитель поведал о состоянии абонента друзьям и поинтересовался их мнением.
— Вряд ли он тут замешан, — предположил Зоровавель. — Не дураки же они в самом деле. Возможно, что его просто подставляют, — это может говорить только о том, что похитители твердо уверены, что проверка Катырбекова никоим образом не выведет на их след.
— Очень может быть, — согласился Истребитель. — Именно поэтому следует как можно скорее начать его пасти. Если его навещают бандиты, надо проследить, на чем они приезжают. Садиться им на хвост необязательно, но если представится случай узнать, где они обитают, — упускать его нельзя. Вася, сгоняй с Лазарем в Колпино, Костя останется со мной на всякий случай. Черт этих урюков знает, что им в голову взбредет.
— Все будет тип-топ, Шура, — заверил Басаргин.
— Я и не сомневаюсь, — спокойно отозвался Истребитель.
Друзья вышли из дома и сели микроавтобус Лазаря Зоровавеля, на котором приехали сюда. Его владелец с трудом втиснул свою массивную тушу на водительское сиденье крохотной «судзуки- карины», габаритами не превышающей малолитражку. В задней части салона помещались три креслица и откиднoй столик, миниатюризированные японскими дизайнерами едва ли не до размеров кукольных. Тем не менее это чудо техники служило тамплиерам превосходным средством передвижения.
Тарахтя движком, микроавтобус покатил по направлению к южной части города.
Тем временем оставшиеся в квартире продолжали заниматься делом. Снова позвонил Сальников, которому случайно удалось вытянуть из знакомых оперов наметку по Искандеру Надировичу. Этот туркмен, недавно обосновавшийся в пригороде Санкт-Петербурга, успел запачкаться в одном деле, связанном с вымогательством. И хотя отношение к нему имел весьма отдаленное, его имя всплыло в памяти одного из сыскарей. Дело в тот раз ничем не закончилось, его прекратили вследствие изменения обстановки как потерявшее характер общественно опасного. Вероятно, следователя подкупили, но это уже не имело для Истребителя никакого значения. Гораздо важнее оказалось другое: все, проходившие по делу, кроме потерпевших, оказались туркменами. Поблагодарив частного сыщика за помощь и пообещав выставить дополнительную порцию спиртного, Истребитель распрощался с ним и стал ждать вестей из Колгашо.
Атмосфера в квартире царила тягостная. Дочка у Ладыгиных была единственным и очень любимым ребенком. Потерять ее казалось немыслимым. Глядя на мечущуюся из угла в угол жену Альберта Николаевича, тамплиер думал об измышлениях Толстого, призывавшего к непротивлению злу насилием. До того как полностью посвятить себя Ордену, Истребитель был учителем литературы тихим и миролюбивым романтиком, не так давно окончившим институт имени Герцена. Но за два года с момента получения статуса рыцаря ОНТ многое успело перемениться. Изменился и скромный школьный учитель, превратившийся в непримиримого борца за честь русской нации и выживание всей белой расы в целом.
Запяликала «джи-эс-эмка». Истребитель поспешно взял радиотелефон.
— Это мы, — радостно возвестил голос Басурмана. — Двух «зверей» взяли. Наблюдение продолжать?
Разумеется, наблюдение при наличии «языка» не потребовалось, и Басаргин сказал, что они выезжают.
Разведгруппа появилась действительно скоро.
Широко улыбаясь, они втолкнули в квартиру связанных азиатов, казавшихся пигмеями по сравнению со стокилограммовым Зоровавелем.
— Прибыли на место, — рассказал Басурман, — только стали пасти, видим, дом вроде пустой. Я слазил, посмотрел — точно пустой. Тут Лазарь зашел. Сидим, ждем, и вдруг эти урюки заваливают.
Взмахнув кулаком, Зоровавель отправил одного чурбана ударом в грудь в дальний угол комнаты.
Тот пролетел над полом, как полено, брякнулся о стену и застыл на полу.
— Погоди, — остановил эту машину смерти Истребитель, — ты их так убьешь раньше времени.
Купидон подошел к лежащему в состоянии грогги похитителю, потыкал ногой.
— Арматуру помял, — констатировал он, — но жить будет.
Чурбан начал приходить в себя и стал хрипеть.
