Владимир Бацалев - Убийство в «Долине царей»
— Мы-мы-мы, — упиралась горничная.
— Говорите по-человечески! Вам некого бояться, а я и сам все знаю, — стоял на своем Черепов.
Но горничная отвечала тем же.
«Тоже мне, фифа! Вошла без стука и еще изображает из себя тайну мадридского двора!» Но тут горничная на пальцах объяснила, что она глухонемая, и Черепов прогнал ее взмахами рук и движениями напуганной птицы, опасаясь порчи следов, потом тщательно сфотографировал место происшествия разными планами и, почувствовав тоску в животе, решил последовать совету горничной.
На часах было семь. «Глухонемая перепутала обед с ужином». Впрочем, часы стояли. Черепов завел их по солнцу, которое уже село, и запер за собой номер. Порог он присыпал мукой на случай непрошеных визитеров и, размышляя, кому мог понадобиться труп писателя Чернилова, кроме убийц и близких родственников, спустился в холл. Администратор как-то залихватски ему подмигнула, хотя рядом стоял человек с мятым лицом и в перепачканном костюме — ненужный свидетель их знакомства.
— И что за человек моя жена! Да и человек ли? — жаловался он Чуждой. — Вот столб встретишь, скажешь: «Здравствуй, столб», ответит. А эта промолчит!.. Нет, уйду, не буду возвращаться. Там сыро, но хоть не тошно, и свободы — пруд пруди. Сяду на кочку, захочу и посмеюсь вволю, а как надоест — поплачу. Тут-то мне и полегчает. — И убежал прочь, хлопнув входной дверью.
«В своей работе ты должен учесть, что писатели — народ странный, двинутый и легко ранимый, — вспомнил Черепов пестования товарища полковника. — Допрашивать их следует осторожно, играючи, намеками и прикидываясь дураком, но не перебарщивая для достоверности. А то ведь, сволочи и паразиты, во все газеты затрубят, что приезжал, дескать, инспектор МУРа и всячески мешал заслуженному отдыху».
— Кто такой? — спросил детектив, возвращаясь из воспоминаний в реальную жизнь.
— Да сосед ваш.
— Кто такой, я спрашиваю, — повторил Черепов.
— Сосед ваш Частисветов — кастрированный каскадер, как его зовут, хотя на самом деле он просто прыгнул из окна в седло не совсем удачно. Теперь присосался к Литфонду и чешет мемуары за мемуарами, — выдала справку администратор. — Кому он их только не писал! Говорят, что и за самого, который помер, тоже он старался.
— Псих, что ли?
— Да вы все тут чокнутые! — ни с того ни с сего огрызнулась Чуждая.
— А вы все там нормальные?
— Уходите! — закричала Чуждая. — Не мешайте работать на благо родины!
Черепов недоуменно пожал плечами и побрел в столовую, размышляя, что каскадеру (псих он или нет) раз плюнуть перелезть из одного окна в другое, накормить снотворным Чернилова, спустить труп на веревке и вернуться тем же путем, а сообщник в кустах… «Все хорошо, все логично и достоверно, но мотив!»
Из-за угла вышел человек, никогда не причесывавшийся и скорее ковырявший в голове граблями, чем пятерней. Он остановил Черепова вопросом:
— Кто доказал, что под Калугой отлично вызревает капуста? Отвечайте без подготовки!
Черепов отшатнулся и закатил глаза.
— Циолковский доказал своей жизнью! А ведь мы даже не представляем, как это: ночи напролет смотреть в трубу, а спозаранку уже пахать и сеять! Сидим тут упитанные, трескаем в три горла… Кстати, вы не знаете, чем размножается капуста? Кочерыжкой, что ли?
«Фантаст, — сообразил Черепов. — Скорее всего искомый Чеймберс, с которым повздорил Чернилов перед смертью».
— Идите и проспитесь, — посоветовал детектив.
— Устал я дрыхнуть! — искренне возмутился Чеймберс. — Я же не медведь в берлоге, я фантаст в Доме творчества!
Черепов решил взять его на испуг и, бросив резкий пронзительный взгляд, выпалил:
— Вы знали Чернилова?
— Нет, не знал. Я вообще с такими не знаюсь.
— Что вы можете о нем рассказать плохого и хорошего?
— Да вот, что не знал, и могу.
— А врать в вашем возрасте неприлично, — напомнил детектив.
— Не имею обыкновения. Я фантазирую, наглая твоя рожа. — И плюнул Черепову под ноги.
Но детектив только рассмеялся в лицо похмельному негодяю, растер тапочком плевок и пошел в столовую.
«Чеймберс скорее всего псевдоним, — мелькнула догадка. — Стащил зарубежную кличку, чтобы охотней раскупали его фантастическую белиберду. Срочно уточнить, кто он по паспорту… Но как права Чуждая: натуральные психи, санитаров вот не хватает. А я на что? Я и есть самый натуральный санитар общества».
Задача — любым способом занять место Чернилова за столом и заставить соседей сболтнуть лишнего. Где-то ведь прячется зацепка! Шило в мешке или иголка в стогу — какая разница, когда твердо уверен, что найдешь… Черепов оперативно решил поставленную задачу: на скатертях лежали персональные меню с фамилиями сидящих за столом. Место Чернилова оказалось в дальнем углу. Чудачкава, Чайкина и Частников, от чьих фотографий распухло «дело», уже колдовали вилками, ножами и зубами над рагу. Черепов упал на свободный стул и изобразил добродушие на физиономии, которое не встретило понимания и не вызвало взаимности.
Подошла официантка, ляпнула:
— Вы ничего не заказывали — мы ничего персонального не готовили.
— Принесите что есть, — скомандовал детектив, — хоть сухарей.
Когда она отошла, он улыбнулся еще добродушней — прямо американский миллионер, которому за здорово живешь дали доллар, — и предложил:
— Давайте знакомиться!
Ничайкина выронила вилку умышленно и громко, оглядела Черепова, как неполноценного, и спросила, помахивая ножом:
— С чего вдруг?
— И есть ли у вас что выпить за знакомство? — спросил Чудачкава.
«Они уже знают! — догадался Черепов. — Знают и боятся опрометчивого шага-слова-поступка. Но от кого пошла информация? Удостоверение видела только Чуждая… А я-то хотел взять ее в помощники!.. Ну что ж, знают, тем лучше. Или хуже. Или наплевать. Я тоже знаю их почти как облупленных. Пора открывать карты, а прикуп уже кто-то выиграл».
— Когда вы последний раз видели Чернилова? — пошел напролом детектив.
Частников засмеялся чуть-чуть истерично:
— А-а-а! Понимаю!.. Это допрос. Контора пишет, конторе нечем заняться, — и подмигнул Ничайкиной, которая перемигнулась с Чудачкавой, а тот еще с кем-то за соседним столиком.
Официантка поставила перед Череповым тарелку сухарей, но, увлеченный перемигиванием, он к тарелке не притронулся.
— Когда вы последний раз видели Чернилова? — Повторяя, Черепов напустил в голос строгости и сразу впал в меланхолическое забытье.
— Два дня назад, вот здесь, за ужином, — с некоторым любопытством для самого себя сознался Частников. — Вы сейчас произведете арест или можно доесть рагу без наручников?
— О чем говорили? — спросил дотошный Черепов. — Рассказывайте подробно, я не хочу тянуть из вас клещами каждое слово, каждую деталь, каждый факт, столь необходимые в моем деле.
— Говорил Чернилов, трещал без умолку, а мы слушали вполуха. О том, как красива Атля ранней весной, — сказал Частников.
— И что умирать не хочется, но придется, — сказала Ничайкина, — потому что жена смастерит ему памятник.
— А наговорившись, он поднялся, — сказал Чудачкава.
— А поднявшись, пошел к выходу, — сказал Частников.
— А подойдя к выходу, он достал носовой платок, — сказала Ничайкина.
— А достав носовой платок, он высморкался, — сказал Чудачкава.
— А высморкавшись, о чем-то задумался, — сказал Частников.
— И вполне надумавшись, опять высморкался, — сказала Ничайкина.
— Высморкался дважды и ушел, — досказал Чудачкава. — Кажется, ничего не упустили: все слова, все детали и фактики.
Черепов достал полиэтиленовый мешочек и спросил:
— Сморкался сюда?
— Может быть, и сюда, может быть, на пол, — ответил Частников.
— Я имею в виду не мешок, а платок в мешке, — уточнил детектив.
— Ну кто на такие мелочи обращает внимание! — удивился Частников. — Вы же не первый день занимаетесь своим ремеслом, должны знать или догадываться.
Черепов побагровел:
— Вы лжете! Все трое лжете нагло и корыстно! Вы видели Чернилова поздно вечером во время скандала с Чеймберсом!
Литераторы покраснели, как дети, укравшие из буфета варенье и вымазавшиеся в нем.
— Какого скандала в благородном семействе? — спросили они.
— Как какого?! Чеймберс стучал пятками в пол? Стучал! Это доказано логикой происшедшего!
— Может, и стучал. Нам все равно, что делает Чеймберс перед сном. Вполне вероятно, он звал инопланетян в гости. Он любит это дело.
Детектив смешался, пробубнил что-то про заведомо ложные показания и выскочил из-за стола, надеясь тут же провести очную ставку с Чуждой, но кресло администратора пустовало. Черепов подождал пять минут для очистки совести, потом вспомнил, что больше пяти минут он никого не ждет, и поднялся в пятьсот третий. Мука лежала нетронутой вдоль порога. Сдувая ее, детектив вспомнил, что забыл… Забыл поужинать сухарями.
