Николай Зорин - Сестра моя – смерть
– Я вам позвоню, если что, можете не беспокоиться. – В голосе Озерского не чувствовалось никакого энтузиазма. – Но ко мне она вряд ли обратится – не те у нас отношения.
– Уродливые у вас отношения! – не сдержался Андрей.
– Не я в этом виноват.
– Вы, только вы. Может, если бы вы не рассорились с Аленой, не оттолкнули ее от себя, не случилось бы сейчас с ней такого. И с вами бы не случилось. Ладно, не я вам судья. Об одном прошу, обязательно со мной свяжитесь, если от Алены поступит хоть что-то. – Андрей поднялся. – Всего доброго, Юлиан Сергеевич. Значит, мы с вами договорились?
Озерский кивнул и пробормотал нечто невразумительное. Генрихович встал, намереваясь проводить Никитина. Андрею показалось, что он хочет с ним поговорить наедине.
Они вышли в прихожую.
– Мы могли бы с вами встретиться? – прошептал Артур Генрихович, наклонившись к Андрею.
– Ну, в принципе…
– Сегодня в шесть вас устроит?
– Вполне.
– Подъезжайте тогда к «Арлекино».
* * *Бар «Арлекино» располагался на тихой улочке старого центра. Андрей подъехал туда ровно к шести. Припарковался, открыл дверцу, но выйти из машины так и не успел: Артур Генрихович, появившийся внезапно и неизвестно откуда, словно материализовавшись из воздуха, втолкнул его обратно, приставил к боку пистолет и, запрыгнув в машину, приказал ехать. Все произошло так быстро, что Андрей не успел ничего предпринять.
Такого поворота событий он не ожидал. Он был готов к чему угодно: к тому, что Генрихович связан с людьми, похитившими Алену, к тому, что он сам организовал это похищение, к тому, что Алене удалось сбежать, она обратилась к Артуру Генриховичу за помощью, и теперь он знает ее местонахождение, но хочет использовать это в своих целях, – но о том, что его самого возьмут в заложники, Андрей даже подумать не мог. Не мог подумать и потому совершенно не подготовился.
Как только он договорился о встрече с бывшим начальником охраны Озерского, позвонил Бородину, изложил ему все свои предположения и попросил помочь: дело могло обернуться как угодно. Тот согласился с большим энтузиазмом, пообещал, что подъедет к «Арлекино» с парой надежных ребят – на случай, если в конце концов придется отбивать Алену, – поддержал его в том, что, возможно, это единственный способ выйти на Озерскую и нужно соглашаться на все условия, выдвинутые Генриховичем. Андрей тщательно продумал линию поведения в разговоре, подготовился к различным вариантам, но о личной безопасности совершенно не позаботился. Оставалось уповать на то, что бородинские ребята все видели и постараются прийти к нему на помощь. А пока он послушно выполнял инструкции Генриховича: ехал вперед, не нарушая правил дорожного движения, не дергаясь и не превышая скорости, чтобы не остановили гаишники. Пистолет, который уперся ему в бок, ужасно нервировал, взгляд Генриховича, который уперся ему в лицо, нервировал еще больше. Его оружие лежало в бардачке, и добраться до него не представлялось никакой возможности. Андрей посмотрел в зеркало – как там Бородин со своими ребятами, едет, не едет? – но не смог определить – машины шли сплошным потоком, как легко здесь затеряться, да наверняка они его уже и потеряли.
– Ну и куда мы едем, Артур Генрихович, позвольте узнать?
– Сворачивай на Космонавтов, – буркнул бывший начальник охраны.
– На Космонавтов-то это ясно, свернуть здесь все равно больше некуда, но хотелось бы узнать, какова конечная цель нашей экстравагантной поездки?
– Есть разговор. Конфиденциальный.
– Разговор? – Андрей усмехнулся. – Чего ж тогда в «Арлекино» не пошли, там вести разговоры удобнее.
– Кому как! – Генрихович тоже усмехнулся и с силой ткнул Андрея пистолетом в бок.
– Ну, Артур Генрихович, это уже не разговор, – Андрей кивнул на пистолет, – это уже боевые действия. Чем же я заслужил такое обращение? Кажется, вас я ничем не обидел…
– Не надо было совать свой нос куда не следует! – взорвался Генрихович.
– А куда не следовало? – Андрей насторожился – разговор принимал интересный оборот. Незаметным движением руки он включил диктофон во внутреннем кармане куртки, он у него всегда был наготове. Включил и посмеялся над самим собой: лучше бы пистолет у него был всегда наготове, сейчас бы ему это больше пригодилось.
– Туда, куда ты влез! – Артур Генрихович уже не просто ткнул, а фактически ударил Андрея пистолетом под ребра – он явно испытывал от этого удовольствие.
– Так работа у меня такая – влезать. За то и деньги получаю. А вы как думали? – Андрей чуть отодвинулся от напиравшего на него пистолета. – Вы бы, Артур Генрихович, не очень-то пушкой орудовали. Во-первых, ребра мне переломаете, а во-вторых, выстрелить невзначай можете, вон как руки у вас ходуном ходят, авария, не дай бог, приключится.
– Не волнуйся, раньше времени не выстрелю. Сворачивай здесь! – приказал он.
Они выехали из города по окружной, полуразбитой дороге, которой практически уже никто не пользовался – ясное дело, чтобы миновать пост ГАИ. Здесь Генрихович немного расслабился, взгляд его стал не таким напряженным. Андрей, наоборот, сгруппировался, приготовился к нападению: опасно, конечно, на ходу, но рискнуть можно, если выпадет удобный момент. Надо отвлечь Генриховича разговором. А лучше не отвлечь, а увлечь. Андрей судорожно начал обдумывать, с чего бы начать такой увлекающий разговор, но Генрихович начал его сам:
– Так что ты накопал про Светлогорск?
Светлогорск! Вот оно что! А он-то, дурак, совсем в другом направлении думал. Он-то полагал, что все дело в Алене – так или иначе в Алене, а оказывается, – Светлогорск. Роддом с двойным дном – вот к чему причастен Генрихович. Их было двое, причастных: один – иностранец, другой – русский, если верить мужу Евгении Аристовой. Русский, надо думать, это Генрихович и есть. И это значит… И это значит, что наверняка – почти наверняка – он убил Аристову. Эту тему неплохо бы развить.
– Много чего накопал. – Андрей усмехнулся. – Роддомом, кстати, уже занимается милиция. – Генрихович дернулся, словно его ударили – значит, он, Андрей, на правильном пути, только бы у того от нервного потрясения пистолет не выстрелил. – Аристову, конечно, вы убили?
– А что мне оставалось делать?! – сорвался на крик Артур Генрихович. – Что еще с этой дурой было делать? Столько лет прошло, все давным-давно быльем поросло – и на тебе! – вылезло. Мало того что все это время она хранила данные на всех рожениц и подменышей, мало того что продала сведения этому хрену иностранному, так еще и Алену разыскала и собралась ей все сообщить. Какой скандал мог выйти!
– Вы ведь и организовали этот роддом, правда? – ласково спросил Андрей.
– Да, моя идея, – самодовольно улыбнулся Генрихович. – Я придумал, я организовал, я персонал подобрал (вполне надежных и умных людей, как мне тогда казалось), я охранял свое детище…
– Вы основной доход получали, – подсказал Андрей насмешливо.
– А как же иначе? – возмутился Генрихович.
– Ну да, никак. Кстати, этого иностранного хрена, как вы остроумно выразились, вы тоже в расход пустили?
– Если бы! Не мог я на него выйти. Думал, через Аристову получится, он сам на нее снова выйдет, для того и охрану к ней приставил, о каждом шаге ее мне сообщали – ничего не получилось. Не понимаю, откуда он вообще взялся? Столько лет все было спокойно – и на тебе! – снова стал сокрушаться Артур Генрихович.
Они уже минут пять пробирались по проселочной дороге, совершенно пустынной. Сзади тоже никто не ехал – потеряли их бородинские ребята, надо было выкручиваться самому. Диктофон в кармане еле слышно щелкнул – кончилась пленка, а впрочем, это уже и не важно: главное Генрихович рассказал. Да и пригодится ли кому-то вообще эта пленка? А если пригодится, он, Андрей, вряд ли об этом узнает.
Узнает! И пригодится! Надо только все хорошо рассчитать. Вон там, впереди, маячит лесок – наверняка Генрихович именно туда его и везет. Выходить из машины нельзя, надо действовать здесь, надо действовать на ходу, надо действовать сейчас. Да, да, прямо сейчас!
Андрей чуть отодвинулся от Генриховича, освобождая себе место для размаха, сжал свободную от руля руку в кулак. Отвлечь разговором – и…
– Мы ведь, Артур Генрихович, можем и договориться. Например, денежно…
Андрей размахнулся, нанес короткий, резкий удар по руке, сжимающей пистолет. Генрихович вскрикнул, пистолет выстрелил – в обшивку сиденья. Бросившись на противника всем телом, Андрей повалил его на пол и, исхитрившись, нанес второй удар – по голове.
Потом они долго, изнурительно долго, безвременно долго избивали друг друга. Пистолет отлетел в сторону, завалился за сиденье с той стороны, никто из них не мог до него добраться, как ни старался. А потом вдруг стало оглушительно шумно – Андрей не понял, откуда такой нестерпимый шум, голова болела, все тело болело, противник никак не желал побеждаться. Шум раздражал, от шума тошнило. Но вдруг шум приобрел осмысленность и рациональность – разделился на фразы, а еще через мгновение фразы стали понятны: эти фразы – приказы. Кто-то с таким знакомым, с таким родным, с таким спасительным голосом приказывал им выйти из машины и сдаться. Нет, не им, а его так до конца и не побежденному противнику.