Лин Гамильтон - Гнев Шибальбы

День обещал быть очень теплым. Я уже различала мерцание, исходившее от камня, которым была вымощена дорога впереди, и время от времени мне казалось, что я вижу там людей. Но усталость не позволяла мне догнать их, и они уменьшались, уходя все дальше.

Однако две маленькие фигурки шли в мою сторону, и я словно со стороны наблюдала, как они приближаются ко мне, увеличиваясь в размерах.

Одну фигуру я узнала. Это была Эсперанса. Вместе с ней шел мужчина в традиционной для майя рубашке-гуайавера. Когда они подошли совсем близко, я увидела шок и тревогу на их лицах и поняла, что вид у меня жутковатый.

Стараясь успокоить их, я открыла рот, чтобы заговорить, но язык распух, и голос звучал хрипло.

— Со мной произошел небольшой несчастный случай, — сказала я. — Но, к счастью, все обошлось.

И вдруг мой новый и сияющий мир стал слишком ярким, а затем я снова погрузилась в темноту.

Я пришла в себя в кузове грузовика и, оглядевшись, увидела, что меня окружают какие-то люди. У одного из мужчин была винтовка. Партизаны, подумала я. Но моя голова покоилась на коленях Эсперансы, которая поглаживала меня по лицу своими прохладными ладонями.

Мне вдруг стало очень жарко. Во рту пересохло, и я не могла пошевелиться или открыть глаза. Я чувствовала, как сильные руки подняли меня, вынесли из кузова и положили в кровать. Я снова провалилась в темноту.

Позже я узнала, что Повелители Тьмы гневались на меня. Я нашла то, что они старались спрятать. Я слышала их голоса, чувствовала их горячее дыхание на своем лице; их руки, изъязвленные болезнями, тянулись из преисподней, чтобы затащить меня обратно в свое царство под груду камней в лесу. Я пыталась позвать на помощь, но не могла; я пыталась убежать, но ноги меня не слушались.

Я чувствовала, что меня обхватили руки, и голос, который, если я соберу остатки сознания, то узнаю, говорил мне, что я в безопасности. Наконец я заснула.

Я проснулась, когда день клонился к концу. Я определила это по положению солнца, свет которого просачивался через трещины в стенах. Я лежала на раскладушке в каком-то помещении. На небольшом столике стоял кувшин с водой и тарелка с фруктами, сыром и лепешками, и я с удовольствием поела.

Звуков за пределами комнаты слышно не было, и я тихо встала и подергала дверь. Она была заперта. Похоже, из одной тюрьмы я попала в другую.

Я все еще чувствовала сильную слабость, но была уверена, что должна выбраться отсюда. Эти люди, похоже, не представляют для меня опасности, но у меня развилась настоящая непереносимость замкнутого пространства. Более того, я была убеждена, что должна достать тот контейнер, в котором, как мне казалось, должен был находиться кодекс. Только тогда у меня появится возможность договориться с теми, кто меня преследует.

Я открыла оконные ставни и обнаружила еще одни, запертые снаружи.

Однако между двух половинок внешних ставень была щель, и я прикинула, что смогу отпереть щеколду, если найду что-нибудь подходящее. Я оглядела комнату и обнаружила металлическую вешалку, которую я разогнула, сделав из нее длинный прут.

Я осторожно просунула ее через щель и медленно, стараясь не шуметь, начала передвигать засов. Ставни открылись, и я вылезла наружу.

Я очутилась на заднем дворе небольшого, крытого соломой домика, стоявшего на краю опушки. По двору гуляли куры, а в отдалении я заметила поднимающийся с полей дым, словно фермеры собирались расчищать поля для посевной следующего года. Из-за дождя на полях явно было больше дыма, чем огня, зато дым станет для меня замечательным прикрытием.

Грузовик, в кузове которого я, похоже, и приехала сюда, стоял под навесом на заднем дворе дома. В кузове лежал фонарик, который я взяла, так как решила, что он может мне пригодиться. Дорога, или, скорее, грязное месиво, в которое она превратилась после дождя, заканчивалась у дома, поэтому я прошла через кусты и двинулась параллельно дороге прочь от дома.

Наконец я вышла на мощеную дорогу. Я посмотрела на солнце, которое теперь находилось низко, и начала вспоминать, в каком направлении падали его лучи утром, когда я вышла из леса. Надеясь, что я не ошиблась, я повернула и пошла дальше.

Через некоторое время я услышала, что ко мне приближается какое-то транспортное средство, но вдоль дороги тянулись густые заросли, и спрятаться в них не составляло особого труда.

После почти получаса ходьбы я увидела тропинку, которая сворачивала влево, туда, куда, как мне казалось, я должна идти, и я свернула. Темнело, но я боялась включать фонарик, чтобы его не увидели те люди, которые заперли меня в доме на опушке.

Ко времени, когда я дошла до пирамиды, почти совсем стемнело. Я была уверена, что шахта, которую я обнаружила в пещере, вела в пирамиду или к камню на площади напротив нее. Но для того чтобы это выяснить, потребуется время, поэтому я решила воспользоваться водным путем в пещеру. Я не знала, как защитить фонарик, пока не вспомнила о щели в скале. Если мне удастся определить, где она, я смогу пропихнуть через нее фонарик, а затем проникнуть в пещеру через реку.

Я запомнила, где находится пирамида, и осторожно спустилась в воду. Держа фонарик над головой, чтобы не намочить, я нашла щель и постаралась как можно дальше просунуть туда фонарь, затем нырнула и с некоторыми трудностями нашла подводный проход.

Я снова всплыла в пещере и внимательно прислушалась. Кроме журчания воды, я ничего не слышала. Летучие мыши еще спали.

Я вытащила фонарик и включила его.

Контейнер был там, где я его и оставила, рядом с нишей. Я укрепила фонарь и, используя два небольших камня — один как молоток, а другой как рычаг, — принялась энергично оббивать край крышки контейнера, который, как Эрнесто и предполагал, был запечатан каким-то веществом, похожим на воск.

Наконец крышка подалась, и я затаив дыхание открыла контейнер.

Видимо, я слишком увлеклась, открывая контейнер — да и камни издавали довольно громкий стук, — поэтому я не услышала приближающихся шагов.

Вдруг над моей головой что-то заскрежетало, и огромный камень в шахте надо мной был сдвинут в сторону. В шахту скользнула какая-то темная фигура, а за ней — еще одна. На их головах были черные шапки-маски. У первого в руках был пистолет, дуло которого было направлено на меня.

— Спасибо, что привела нас к книге, — по-английски произнес голос.

Я не поверила своим ушам. Первое, что я подумала, что меня нашел друг, но тон его голоса и пистолет никак с этим не вязались.

Свободной рукой Джонатан стащил шапку, а другой продолжал удерживать направленный на меня пистолет. Вторая фигура стояла у него за спиной.

— Ты постоянно нам препятствовала, Лара, но кое в чем ты нам даже помогла. Не знаю, сколько времени заняли бы у нас поиски этого туннеля, если бы мы не шли за тобой по пятам.

— Кто это мы?

— Вряд ли тебе нужно это знать. А теперь, с твоего позволения, мы заберем контейнер.

— Но это же твои раскопки, Джонатан. И у тебя все права на эту находку. Я не из тех расхитителей могил, которые тебя так доставали, — сказала я, все еще не понимая, зачем ему пистолет.

— Права? Я предпочитаю наличность, дорогая, только наличность. А это принесет мне кругленькую сумму.

Свет начал тускнеть.

— Так вот чем ты занимаешься? — с недоверием произнесла я. — Делаешь вид, что работаешь на законных археологических раскопках, на людях сокрушаешься о том, как расхитители могил все время тебя опережают, а в действительности оказывается, что ты сам все украл?

Он только улыбнулся и жестом показал на контейнер.

— Подними крышку, чтобы мы могли увидеть, что внутри, — приказал он. Контейнер был тяжелый, но я повиновалась.

Книга была там. За те несколько мгновений я успела рассмотреть хрупкую бумагу из древесной коры и расплывшийся иероглифический текст. Он был сильно поврежден, но то малое, что я увидела, вполне читалось.

В тот момент я не сомневалась, что нашла тексты, в которых рассказывалось о неизвестных страницах истории майя, подтверждающих, что цивилизация майя стоит в одном ряду вместе с другими великими цивилизациями мира.

А эти люди пришли сюда, чтобы забрать книгу, выгодно продать ее где-нибудь подальше от Мексики, от людей, которым она принадлежала по праву.

— Тебя же разоблачат. Ты не сможешь сохранить это в тайне.

— По-моему, кроме нас и тебя об этом никто не знает, — сказал Джонатан. Я вспомнила об Антонио и решила, что, как говорится в поговорке, его имя им из меня клещами не вытянуть.

— Я не сомневаюсь, что ты убьешь меня, так же, как ты убил дона Эрнана, — сказала я и, глубоко вздохнув, добавила: — и Луиса Валлеспино.

— Прискорбно, но это так.

Фигура за ним раздраженно задвигалась. Я узнала ее.

— А Монсеррат, — сказала я, — она по собственной инициативе обкрадывала своего отца или он тоже в доле?