Марина Серова - Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета
– Совсем не зря. Деньги мне, к твоему сведению, уже заплачены.
Балашихин насмешливо хмыкнул.
– Ничего она тебе не заплатила.
– Она-то, положим, нет. Но заплатил кое-кто другой.
– Кто? – с тревогой спросил Антон.
– Андрей.
– Андрей? Когда?
– В тот самый день, когда я пришла в «Лотос».
– Ты врешь! – прошипел он.
– Не веришь – спроси Андрея.
Балашихин мне поверил. Поверил и здорово перепугался.
– Ладно, мне с тобой не о чем говорить, – сказал он, порываясь встать и уйти.
– Почему же не о чем? Я как раз хотела спросить тебя кое о чем.
– Я не обязан отвечать на твои вопросы.
Он поднялся. Я схватила его за рукав.
– Ты, видно, жуткий трудоголик. Не так ли? И днем и ночью на работе пропадаешь.
Балашихин замер.
– Ч-что? – тихо спросил он, склонившись к моему лицу.
– Ты присядь. В ногах правды нет.
Он сел, не сводя с меня колючего взгляда.
– Знаешь, Антоша, я частенько совершаю ночные пробежки – совмещаю приятное с полезным, ведь иногда во время спортивных занятий можно увидеть много интересного. Например, как среди ночи из опечатанного офиса выходит его директор. Ну как тут не подивиться трудоспособности и такой любви к работе, которым ни ночь, ни печать на двери не мешают.
– А может, ты просто перепила где-нибудь в кабаке и тебе все это привиделось? – проговорил Антон сквозь зубы.
Я оставалась невозмутимой.
– А знаешь, Антоша, есть у меня еще одна полезная привычка, – продолжала я. – На такие прогулки я захватываю с собой видеокамеру. Бывает, натыкаюсь на такие интересные сюжетики, хоть в «Сам себе режиссер» посылай, например. Правда, тот сюжетец, о котором я веду речь, для этой передачи, пожалуй, интереса не представляет. А вот в прокуратуре им очень даже могут заинтересоваться. Ты как считаешь?
Он молчал, буквально испепеляя меня ненавидящим взглядом.
– Ты только подумай, какую я тебе оказываю услугу – не останавливала я «давление». – Готова предоставить тебе право первым просмотреть запись. А взамен прошу лишь большего дружелюбия.
Балашихин все так же молча буравил меня взглядом. Хотя ему и не надо было открывать рта для того, чтобы дать мне понять, что он думает по поводу моего предложения. Весь его вид красноречиво говорил о том, каких «благ» он мне желает.
Неожиданно он вскочил, прошипев нечто вроде «да пошла ты», круто повернулся и почти бегом бросился вон из зала.
* * *Глядя вслед так постыдно ретировавшемуся Антону, я вздохнула. Нелегко, оказывается, пронять его. Все же я не считала свой с ним разговор безрезультатным. Я ясно увидела, что он безумно напуган, и еще сильнее утвердилась в мысли, что совесть у него нечиста.
Удовольствовавшись пока этим результатом, я оглядела зал в поисках Андрея, но его нигде не было видно. Пришлось от безделья выцедить еще один бокал вина. Наконец он возвратился, поцеловал меня и извинился за столь длительную отлучку, объяснив ее тем, что предоставил мне возможность побеседовать с Балашихиным тет-а-тет и поэтому был вынужден взять на себя заботы по приготовлению праздничного стола для юбилея.
Пресловутый юбиляр не замедлил вскоре объявиться вместе с развеселой компанией сотрапезников, так и не дав нам возобновить прерванный ужин. Это был невысокий, но очень широкий в плечах мужчина, всем своим видом излучавший энергию и довольство жизнью. Увидев, как юбиляр направляется в нашу сторону с шумными приветственными возгласами, я грустно констатировала, что самая приятная часть нашего свидания осталась позади.
– Андрюха! – заорал Геннадий, хлопнув его по плечу. – Вот мы тебя и поймали!
Андрей представил нас друг другу.
Геннадий резко повернулся и уставился на меня долгим оценивающим взглядом. Я тоже, не в силах сдержать улыбку, разглядывала его красную, лоснящуюся физиономию с круглыми щеками, толстыми губами и маленькими, хитро прищуренными светлыми глазками.
Изучив меня, Геннадий с одобрением покивал головой и поощрительно хлопнул Андрея по плечу.
– Супердивчина, не побоюсь этого слова, – вынес он вердикт, – ради такой красоты я прощаю твое отсутствие. Но раз вы попались, то теперь от меня никуда не денетесь.
Таким образом мы с Андреем перебрались в противоположный конец зала и были усажены за банкетный стол. Геннадий не пожелал расстаться с нами. Я оказалась сидящей по левую руку от него. Андрей сел рядом со мной. Вся компания включала человек двадцать и состояла преимущественно из мужчин. Женщин вместе со мной было всего четыре. Все это мне совсем не понравилось.
– Вот видишь, – шепнул мне Андрей. – Я тебе предлагал смыться, пока не поздно.
Я пожала плечами.
Геннадий разлил водку по рюмкам, наши с Андреем наполнив до краев.
– Штрафная, с вас тост, – прогремел он мне в ухо.
Андрей поднялся и произнес проникновенную речь, но этого юбиляру показалось мало. Он потребовал, чтобы я тоже внесла свою лепту в поздравление, предложив мне либо тоже произнести тост, либо поцеловать его. Выбрав из двух зол меньшее, я чмокнула Геннадия в толстую щеку и под его бдительным присмотром осушила свою рюмку.
Время шло. Заздравные тосты становились все путаней и бессвязней. Геннадий на правах юбиляра полностью завладел моим вниманием. Андрею же не давала скучать сухопарая брюнетка, которую тоже звали Таней.
Украдкой взглянув на часы и обнаружив, что уже почти два часа, я начала подумывать о том, как бы мне слинять с этой гулянки. Все участники трапезы были уже сильно навеселе. Андрей не отставал от других по количеству выпитого. Во время очередного танца он героическими усилиями отбил меня у Геннадия, подпихнув к нему брюнетку, и спросил меня:
– Как ты, Тань?
Я чувствовала, что порядком набралась, о чем и не замедлила сообщить Андрею. Он предложил выйти на воздух. Увидев, как мы направляемся к выходу, юбиляр, бросив брюнетку, загрохотал нам вслед:
– Куда это вы намылились?
Андрей объяснил, что я неважно себя чувствую и мне нужно подышать свежим воздухом. Лишь клятвенно пообещав, что мы скоро вернемся, Андрей сумел отбиться от Геннадия.
Выйдя на свежий воздух из прокуренного, душного зала, я поняла, что пьяна не на шутку. Пройдя через освещенную территорию, мы зашли под деревья и укрылись во мраке.
Андрей стал извиняться за испорченное свидание, он никак не рассчитывал, что Геннадию придет в голову направиться именно в «Стрелу». Он был даже пьянее, чем я.
– Если бы ты не захотела говорить с Антоном, мы бы преспокойно ушли, – сказал он.
– Ну что ж, значит – не судьба, – сказала я. Он снова привлек меня к себе.
– Давай уедем отсюда.
Он ладонями взял мою голову и стал покрывать поцелуями лицо.
– Тань, поехали. Уедем от них, пошлем всех к черту! Уедем сейчас же!
Его бормотание напоминало бред сумасшедшего.
– Ай-да Андрюшка! Да ты совсем наклюкался, – засмеялась я.
– Да, я пьян. Ну и пусть. Это не важно. Ты должна согласиться уехать со мной сию же минуту!
– Это что еще за разговоры, – сказала я, решительно высвобождаясь.
– Я тебе совсем не нравлюсь? – проговорил Андрей, убрав от меня руки.
– Ну почему же? Очень даже нравишься. Но гораздо больше ты мне нравишься трезвым.
– Смеешься? Ну смейся, смейся. А я все равно от тебя не отстану, пока ты не согласишься со мной поехать.
Он нежно обнял меня и поцеловал долгим поцелуем, вдруг вновь став таким, каким был во время нашего первого свидания на набережной.
Я заколебалась. Но тут послышались голоса, окликающие нас. Надо же было этой пьяной компании появиться именно тогда, когда я уже почти готова была уступить.
Мы стояли, не шевелясь, в надежде, что удастся остаться незамеченными. Не тут-то было. Писклявый голосок, принадлежавший черноволосой пигалице, торжествующе возвестил:
– А, вот они где. Ген, иди сюда. Они тут, под деревом!
– Вот вы где уединились… – загрохотал Геннадий, продираясь к нам сквозь кусты. – А мы вас заждались, уже думали, что вы от нас сбежали. Ну вы даете! Прямо как дети малые по кустам жметесь.
Андрей молчал. В глазах его стоял все тот же немой вопрос.
– Не судьба, – повторила я и снова отвела от себя его руки. Не произнося ни слова, Андрей посторонился, пропустив меня вперед, и мы вышли на свет под ликующие возгласы наших следопытов.
Меня тут же подхватили под белы ручки и потащили назад к пиршественному столу.
Вскоре я обнаружила, что моя прическа приведена в плачевное состояние, и отправилась приводить себя в порядок. А вернувшись в зал, увидела, что за время моего отсутствия Андрей успел еще изрядно выпить. Теперь он был пьян настолько, что и речи не могло быть о том, чтобы куда-то с ним ехать.
Я уже достаточно навеселилась и мечтала только о том, как бы поскорее попасть домой. Но Геннадию выпитое было нипочем. Он без устали отплясывал, утоляя жажду водкой. Не успела я подойти, как он заставил меня осушить наполненную до краев рюмку.
