Александр Ольбик - Почка для Президента
- У вас жуткий бардак, - с напускной суровостью сказал Карташов, - и я вам, сержант Татаринов, объявляю два наряда внеочередь.
- Есть, товарищ лейтенант, два наряда внеочередь! А сейчас, будьте любезны, принять водяры во славу русского воинства. Эх, бля, какие были времена! - Татарин поднял руку к глазам.
Третий человек, хоть имел обе ноги, но судя по тому как он их волочил, ни одна из них самостоятельно не двигалась. На единственной руке вздулся мощный бицепс, на который сползла лямка от заношенной майки.
Все кое-как устроились за столом, уставленным открытыми консервными банками, в которых с остатками содержимого лежали окурки, тут же огрызки хлеба, пивные пробки, шелуха от семечек и среди всего набора - замусоленная колода карт и черные косточки домино.
- Парень, у тебя есть курево? - спросил тот, у кого выдающийся бицепс.
Карташов из-под куртки вытащил блок сигарет "Голливуд". Положил на стол и к ним потянулись руки. Потом выпили и стали закусывать - единственной вилкой по очереди выуживали из банки остатки зеленого горошка.
- Слушаем тебя, брат мой, - обратился к нему Татаринов. - Зря к нам никто не приходит, - он взял пачку сигарет и, прижав ее локтем к боку, стал распечатывать.
- Все зависит от вас, - начал свою речь Карташов. - Но я вижу вы к такой жизни привыкли и, кажется, ничего менять не собираетесь. - Это был явно провокационный пассаж.
Поосторожнее, парень! - воскликнул тот, кого Татарин называл Гариком. Когда будешь на нашем месте, вот тогда и делай свои выводы.
- А что ты, ОМОН, предлагаешь? - спросил человек с большим бицепсом. Я, может быть, действительно не хочу ничего менять, потому что я калека, который никому не нужен.
- Его вышвырнула из дома жена, вернее, ее е...ь, - внес ясность Татарин. - А у Гарика вообще никого нет. Про меня ты знаешь...Конечно, тут какой-никакой угол, тепло...вишь, сидим в одном белье. Туалет, хоть и сухой, а все же в доме, вот за этой дверью. Так что нам есть, что терять...
Карташов смотрел на них и внутренне соглашался. Но соглашался до той поры, пока не увидел на плече Татаринова след, который ему оставили истязатели.
- Наверное, я не так тебя, Кот, понял, - сказал Карташов. - Я ведь думал, что вас здесь держат за скотов, за рабов, которые за кусок хлеба и грязный угол пашут на дядю, а тут, оказывается, семейная общага, где царит уют и водяры разливанное море...Так это или я что-то не так понял?
Звякнуло стекло - Гарик стал разливать в стаканы водку. Воцарилось молчание. Сжав рты, они смотрели на того, кто держал в руках бутылку.
- Мы втроем вчера заработали больше шести тысяч, а такой братвы, как мы, у них человек восемьдесят, если не все сто. Вот и считай. Из этих капиталов нам бросают на литр водки и такую вот походную пайку, - Татарин указал сигаретой на стол. - А наши бабки они, гады, просаживают в ночниках с блядями, покупают им машины и бриллианты. Я случайно ничего лишнего не загибаю, а, Гарик?
- Все так...Я бы этих сволочей, - Гарик сжал зубы и, подняв зажатый в руке нож, с силой воткнул его в столешницу. Банка с килькой подскочила и упала на пол. - Они же отмывают с нашей помощью ворованное, живут как короли...
- Это лирика! - охладил их пыл Карташов. - У тех, кто вас обирает, наверняка есть хозяева? Или это обыкновенная полуда, отбоеши?
- Да это целая хорошо сплетенная банда. И главный навар к ним идет от торговли подпольной водярой. Подожди, кто мне об этом говорил? - Татаринов обвел взглядом своих товарищей. - Кажется, на сборах мне об этом рассказывал бывший десантник...
- Ты, Кот, не говори своему корешу загадки, - поправил Татарина Гарик. - "Сборы" - это когда нас периодически собирают в ангаре и дают направление... Ну вроде профсоюзного собрания. Крабы в банке. Сто калек, крабы...Тьфу, тошнит! - Гарик сплюнул на пол.
- Это точно, - Татарин посмотрел на Карташова и тот увидел в глазах друга непомерную лютость. - Там же, в ангаре, вернее, под ним, работает целый завод по производству и разливу водки. Я сам видел как в ангар заезжали автоцистерны со спиртом.
- А в каждой бочке по пять тонн, - подсказал человек с большим бицепсом. Он коротко и кое-как подстрижен, а на лице ни грана волосяного покроя. Следы ожога...
- А где находится это ангар? - спросил Карташов.
- Это знает Горелов, бывший десантник, он обычно побирается на ВДНХ. Это он мне говорил о подземном заводе.
- Как его зовут?
- Ваня Горелов...Без ног и рук, самый рентабельный из нас. Таких среди калек всего трое. Кто по пьянке, а кто и по трезвянке попали под машину или электричку, но большинство- после Чечни. Словом, военно-бытовые калеки...
- Но ваши хозяева их выдают за ветеранов войны?
- В этом-то все дело. У всех на плечах тельник, "зеленка" и голубой берет...Дескать, героическая десантура. Для большего проникновения...
- Что ж, вы сами все знаете, вам и решать, - Карташов подвинул к себе стакан с водкой. - Так за что, братцы, выпьем - за восстание рабов или мирное сосуществование с поработителями? Пью, за униженных ветеранов горячих точек и просто потерпевших от жизни...
- Я готов, хоть сейчас! - воскликнул большой бицепс. - Вздрючим подонков!
- Я хочу рвать их зубами и стрелять, стрелять, - Гарик схватил костыль и с силой бросил его в дверь. - Только, где взять стволы?
- И транспорт?
- А главное, нам надо скоординировать время. Допустим, связаться с другими я могу сам, - сказал Татаринов. - Есть надежный человек...
Карташов понял, кого он имеет в виду.
- Но что толку от того же Горелова? Что он может сделать без рук и ног? - спросил Карташов.
- Да он резцами будет рвать горло. У него на культях врачи сделали титановые клешни, и он свободно может держать гранатомет. Он согласится. И любой из нас согласится быть живой торпедой. Клянусь комбатом, - выкрикнул Бицепс, - я надену на себя торбу с тротилом и вам только и останется меня подтолкнуть, куда надо, - он заплакал.
- Не скули, Геныч! Мы еще поживем на зло этой гнилой шушвали. Так что, Карташ, назначай стрелку, соберемся в темпе и решим.
- А что потом? - тихо спросил Сергей. - Он сам не все еще знал, какой может получиться финал.
- Кто выживет, наверное, так и будет побираться, а если повезет, определимся в дом инвалидов. Есть хорошие дома, где действительно тепло и уютно, молоденькие нянечки...Вот наведем шороху на всю Россию, подключатся газеты, телевидение, дойдет до президента...А как же! Надо ковать общую блоху. Верно говорю, Карташ?
- Да, черт возьми, все так! Но мы сейчас в некотором подпитии, а потому такие умные и храбрые. А завтра, что скажем?
- Ерунда! - вспыхнул Гарик. - Я и завтра и во сне, и в бреду буду за это. Я же им не могу простить! Железно...
- И я не передумаю, - поддержал товарища Геныч.
- Да это же смешно, Серый, какое к лешему подпитие?! О чем ты говоришь? - возмутился Татаринов. - Да нас водяра не берет. Живем на одних нервах...
- Идет, - Карташов сменил тон на более мирный. - Так и запишем: если при следующей встрече вы подтвердите сегодняшний меморандум, значит восстание. Согласны?
- Согласны! - прогудел хор обрубленных мальчиков.
- А что вы скажете своим надзирателям насчет сломанных замков?
- Мы их придушим первыми, - вырвалось у Гарика.
- Самыми первыми, - завизировал Бицепс.
- Мы скажем своим сволочам, что к нам ломились какие-то бомжи и мы их отвадили...Верно, ребята?
- Так тому и быть...Давайте на посошок выпьем, - предложил Татарин, однако водка кончились и расходились на сухую. Договорились встретиться с Татарином на его точке.
Карташов уезжал с неплохим настроением. Было ощущение, что он увидел долгожданный свет в конце нескончаемо длинного туннеля. Крохотную точечку, не более острия иглы, а так будоражащую весь его кроветок. "Похлещи любого батута, черт возьми!" - подумал он и впервые за многие месяцы на душе стало что-то по-хорошему разогреваться.
Когда он вернулся в Ангелово, и кружным путем попал на территорию Брода, первый, кто его встретил, был Николай.
- Где ты, Мцыри, болтаешься в такую позднь? - спросил он, кашлянув в кулак. Так он делает всегда, когда злится или волнуется.
- А разве мы на казарменном положении?
- Тебя не было на месте более двух часов, поэтому попытайся вразумительно объяснить...
- Я здесь был, на территории. Люблю помечтать под звездным небом.
- Только ты мне этой херней не забивай голову, - уже с каменным спокойствием проговорил охранник. - На небе сплошные тучи, покажи мне хоть одну звезду.
- О звездном небе я говорил, разумеется, фигурально, ты ж понимаешь...Дай лучше сигаретку, мои кончились.
Закурили. Николай более миролюбиво:
- Ты выпивши и это тебя спасает, но в следующий раз предупреждай, понял? А об этом инциденте я доложу Броду.
- И напрасно, после недавних его вывертов со стрельбой по живым мишеням, не стоит в нем будить зверя.
- А мы ведь действительно, не знаем, какими судьбами тебя занесло сюда. То, что в тот момент ты оказался на Рижском вокзале, относится к разряду маловероятных событий. Верно?
