Джеймс Чейз - Том 11. Гриф — птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве

— Для тебя я готов на все, — пробормотал я.

ГЛАВА 3

От вокзала в Отреза к озеру вела крутая мощеная дорога. Лаура сидела в тени пирса и ждала меня. Рядом с ней стояли две крестьянки в черном и с любопытством разглядывали ее. Заметив меня, она отошла от пирса и направилась к моторной лодке. Лаура не улыбнулась, не махнула рукой и вообще не выказала никакой радости при виде меня. Я спустился вслед за ней вниз по ступенькам. Лаура вошла в лодку и уселась на место рулевого. Обе женщины наблюдали за нами. Они подошли ближе и облокотились на парапет.

— Вы умеете управлять моторной лодкой? — с безразличием спросила Лаура.

— Конечно, — ответил я, отвязывая канат. — Это почти так же, как и автомобилем.

В этот момент Лаура прошептала:

— Рада видеть тебя, дорогой. Эти старые ведьмы с удовольствием нас подслушали бы.

Я нажал на стартер — и мотор заработал.

— Здесь все шпионят друг за другом, — продолжала Лаура, откидываясь на спинку сиденья. — Возможно, ты теперь поймешь, почему самое безопасное для тебя — это работать в нашем доме.

Я чувствовал себя отвратительно. Сначала я рассердился на то, что Лаура слишком холодно поздоровалась со мной, а теперь, после ее оправдания, разозлился на самого себя.

— Куда ехать? — коротко спросил я.

— Прямо через озеро к противоположному берегу. Вилла видна даже отсюда. Это белое здание на высоком берегу.

Волшебство озера и красота ландшафта начали действовать на меня, и мое плохое настроение испарилось.

— Что с тобой было, Дэвид? — вдруг спросила Лаура.

Я улыбнулся ей.

— У меня на минуту появилось такое чувство, как будто кто-то прошел по моей ноге, — сказал я. — Не обращай внимания. Все уже прошло. Кстати, это отличная лодка.

— Все, чем владеет Бруно, отличного качества. Он покупает за свои деньги только самое лучшее. Именно поэтому мы не находим с ним общего языка.

— Не расстраивайся, иначе я сейчас отпущу руль и поцелую тебя.

Лаура рассмеялась.

— Этого делать нельзя. Может быть, кто-нибудь наблюдает за нами с берега в бинокль. Людям здесь совершенно нечего делать. Но скажи, Дэвид, разве это не чудесно, что мы теперь вместе? Я все время думала о тебе и всю прошлую ночь не могла заснуть.

— Я тоже, — ответил я, не добавив при этом, что я думал не только о ней, но и о ее муже. — Между прочим, кто еще живет в этом доме, кроме вас с Бруно?

— Прежде всего, Мария — кухарка. Будь с ней осторожней, она давным-давно служит у Бруно, задолго до того, как я вышла за него замуж. Она мне не доверяет и постоянно следит за мной.

— Она ночует на вилле?

— Нет, иначе твой приезд сюда был бы невозможен. Она живет в небольшом домике в соседней деревне Стрелло и приходит на виллу по утрам в семь часов, а вечером уходит в девять.

— Кто еще здесь живет?

— Сестра Флеминг. Она уверена, что Бруно упомянул ее в своем завещании, и обращается с ним, как с личной собственностью. Так или иначе, но сестра-сиделка очень любопытна и пользуется любой удобной возможностью, чтобы вселить в Бруно какие-либо подозрения. Она спит в комнате рядом с Бруно, и смежная дверь всегда открыта. Сегодня у сиделки выходной.

Все это мне не слишком нравилось, но я только спросил:

— Больше никого?

— Нет, есть еще садовник Джулио. Он стар и глуп, так что его ты можешь не опасаться. Но еще имеется доктор Пирелли, который два раза в неделю навещает Бруно. Доктор — старый друг моего мужа и его душеприказчик и тоже не слишком жалует меня. Он принадлежит к тем людям, которые считают всех красивых женщин аморальными от рождения. Лучше всего, если ты не будешь попадаться ему на глаза, Дэвид. Если он увидит тебя, он сможет что-нибудь заподозрить.

— Похоже, что я попал в какое-то змеиное гнездо.

— А я вынуждена жить в нем уже пять лет. Но все пойдет хорошо, если ты будешь осторожен, дорогой. И еще одно — только прошу тебя, пойми меня правильно, — в течение всего дня мне придется обращаться с тобой, как со слугой. Никогда нельзя угадать, наблюдают за нами или нет. Не сердись на меня и не оскорбляйся, если я буду говорить с тобой не так, как мне этого хотелось бы.

Об этом я никогда не думал. Слова Лауры были для меня, как острый нож.

— Ладно, — сказал я, — конечно, мы должны быть осторожны.

— Я тебя расстроила? — спросила Лаура со страхом.

— Конечно, — ответил я.

— Я постараюсь вознаградить тебя за это, — сказала она, сопровождая свои слова нежным взглядом.

Достаточно ей было так посмотреть на меня, как я забывал все неприятности и чувствовал себя на седьмом небе. Она вошла в меня, как болезнь, и я ничего не мог поделать с этим. Я понимал, что это безумие чистой воды — взвалить на себя эти заботы и обязанности и так всецело довериться женщине, но дело зашло слишком далеко.

— Вилла находится за этими ивами, — вдруг сказала Лаура. — Отсюда ты уже можешь видеть лодочный ангар и свои комнаты.

Я увидел среди скал небольшое двухэтажное здание с большим фонарем. В его нижнем этаже находилось помещение для лодок. С обеих сторон домик был окружен плакучими ивами, в тени которых, как я позже узнал, находился плавательный бассейн. Длинная каменная лестница вела по холму к вилле.

— Этим путем я буду приходить к тебе, — сказала Лаура.

— В темноте это опасно.

Она рассмеялась:

— Не для меня, Дэвид. Я хорошо изучила эту дорогу. Когда атмосфера в доме становится невыносимой для меня, я всегда ухожу в лодочный ангар. Я сама обставила там квартиру. Она тебе наверняка понравится.

Я выключил мотор лодки, и она скользнула в маленькую бухточку под сень плакучих ив.

— Я думаю, ты сам найдешь свою квартиру, Дэвид, — сказала Лаура, а сама выпрыгнула на пристань. — Я не рискну показывать ее тебе сама. Когда переоденешься, поднимись в дом и зайди на кухню. Мария накормит тебя ужином. Потом я отведу тебя к Бруно.

— О’кей, — сказал я, вылезая из лодки.

Лаура дала мне ключ.

— Это ключ от твоих комнат. Прошу тебя, будь осторожен, Дэвид, и никогда не забывай их запирать, когда уходишь. Туда имеют право входить только я и одна женщина из деревни, которая там убирает. Больше там никто никогда не бывал, и так должно оставаться и впредь. Иначе встанет вопрос, почему я позволила тебе поселиться там. Ты сможешь сам содержать квартиру в порядке?

— Убирал же я свою прежнюю комнату, — со смехом сказал я.

— Раз в неделю будет приходить старуха из деревни и производить основательную уборку. На нее я могу положиться, она будет молчать. Я предупрежу тебя, когда она придет. Тогда тебе лучше не попадаться ей на глаза.

— К чему столько предосторожностей?

Лаура засмеялась.

— Подожди, скоро поймешь, когда ты сам увидишь комнаты.

Она положила руку мне на плечо и посмотрела на меня. Я привлек ее к себе. Ее губы были сухими и горячими, как будто у нее была лихорадка. Она теснее прижалась ко мне, впиваясь пальцами в мои плечи. Так мы стояли некоторое время. Потом Лаура отстранилась, легко взбежала по ступенькам и исчезла.

Привязав лодку, я взял свой чемодан и поднялся по узкой лестнице на второй этаж, в квартиру над лодочным ангаром. Отперев ключом дверь, я широко распахнул ее и остановился как громом пораженный. Оглядевшись, я вошел в комнату. Три великолепных персидских ковра покрывали пол этого огромного помещения, стены были обтянуты красным и белым шелком, в огромной нише стоял широкий диван, покрытый шелковым покрывалом с красной обводкой, в центре комнаты стояли четыре кресла и небольшая кушетка, выглядевшая в этом огромном пространстве довольно одиноко. В одном углу находился встроенный в стену бар, который поворачивался от толчка и превращался в полки с книгами. Около стены стоял огромный радиоприемник с проигрывателем. Напротив была дверь, которая вела в небольшую туалетную комнату. Там находились два зеркала в полный рост и два шкафа для одежды, внутри которых загорался свет, стоило только открыть дверь. Позади находилась ванная комната с вделанной в пол ванной. Ее стены были сплошь зеркальными и обрамлены черным мрамором. Я подошел к бару и налил себе двойное виски. Это было мне сейчас просто необходимо. Теперь я понимал, почему дверь этой квартиры следовало всегда запирать. Это я тут же сделал, отправляясь на кухню ужинать.

Кухарка Мария была пожилая толстуха с добродушным лицом и дружелюбным взглядом. Когда я вошел в кухню, она как раз накидывала на плечи шаль, казалось, собралась уходить домой.

— Добрый вечер, — сказал я. — Меня зовут Дэвид Чизхольм. Синьора сказала мне, что я буду здесь есть.

Кухарка долго изучала меня взглядом, а потом спросила подозрительно:

— Вы приехали, чтобы ухаживать за синьором Бруно?

— Не совсем так. Я только должен помогать переносить его.